Зона особого режима “Жемчужная” уже второй месяц отмечает грандиозный юбилей - Цукан два года просидел на должности начальника колонии.
- Я это событие во всех бараках зоны поочерёдно отмечу! - никак не может угомониться Цукан. - Душа по празднику истосковалась.
- Правильно, - поддакнул любимый помощник начальника колонии Сашок Котомка. - Пока все бараки по кругу объездим, глядишь, и трёхлетний юбилей подойдёт. Это же просто бесконечный праздник, который всегда с тобой!
- Точно, - кивнул Цукан. - Какой там у нас барак на очереди?
- Взаправдинский, - заглянул в записную книжку Котомка.
- Поехали! - решительно рубанул воздух ладонью Цукан.
- Не щадишь ты себя, - столкнулся с начальником колонии в дверях бизнес-сенатор из Златоглавой Коля Власик по кличке Викторина. - Работаешь на износ.
- Все мы трудимся, не щадя себя, - согласился Цукан.
- Именно, - горестно покачал головой Власик. - А всё почему? Потому что зэки в нашей колонии зажрались. Они, видите ли, лучше жить хотят и посему толкают нас, представителей власти, на титанические усилия.
- Ещё как зажрались! - поддержал оптово-розничного сенатора Сашок Котомка. - Хотят, чтобы в каждом селе был детский сад, начальная школа, фельдшерско-акушерский пункт, а ещё спортзал и место для досуга молодёжи. Я им говорю: мол, в принципе, это - правильно. Правильно, но невозможно! А они всё равно желают!
- Они бы ещё баню захотели! - саркастически ухмыльнулся Цукан. - Размечтались! Так они скоро о горячей воде, свете, тепле и канализации грезить примутся.
- Вот и я о том же, - поморщился Власик. - Я тут недавно гостей из Мухосранска по Жемчужному Побережью возил. Так они в наиполнейший восторг пришли. У них трактора по крышу в грязи тонут, а у нас - прут по колее, лишь на ухабах подпрыгивают. Цивилизация!
- Не ценят зэки нашей заботы, - вздохнул Цукан, - ох, не ценят!
- Стонут и стонут, - продолжал гневаться на зэков Власик. - Игорную зону им разрешили иметь? Разрешили! Семь миллионов туристов дозволяют принять? Дозволяют! Липездрическую станцию на вредоносном ядрёном топливе строят? Строят! Футбольный чемпионат, в конце-концов, запланировали устроить! А им всё мало!
- Говнюки неблагодарные, - плюнул на паркет Котомка.
- Говнюков много, - вздохнул Цукан и похлопал Власика по плечу. - Но ты не расстраивайся. Поедем со мной в Взаправдинский барак. Там на празднование моего юбилея никаких говнюков не допустят. Активисты отборное быдло сгонят. Они только “Ура!” кричать будут и руки мне целовать. Хочешь, и тебе ладошки облобызают. Оттаешь душой.
- Не могу, - грустно отказался Власик. - Мне нужно всякие статейки о прекрасном житье в ЖеПе написать. Я интеллектуала с понтом изображаю. Вот, где титанические усилия прикладывать приходится.
- Ну, как знаешь, - не стал настаивать Цукан. - А я поеду...
Цукан и Котомка взгромоздились в бронированную колесницу с мигалками и умчались в Взаправдинск. Власик с грустью посмотрел им вслед и сел за статью.
- Вот ездил я как-то из Златоглавой в Суходрищенск, - старательно скрипел пером Власик, от напряжения высунув кончик языка. - Мама родная! Какое там убожество быта и нищета! Любо-дорого посмотреть. После этого взглянешь на родное ЖеПе - и такая гордость в душе возникает! Ведь у нас даже с голоду никто не окочурился!
Власик не смог справиться с нахлынувшими чувствами, утёр слезу умиления и выглянул в окно.
- Хорошо-то как у нас в ЖеПе, господи! - крикнул в пространство Власик.
- Хорошо, хорошо... - эхом отозвались официальные папирусы.
- Хорошо, хорошо... - закудахтали вдалеке активисты Взаправдинска, встречающие Цукана.
- Прекрасно, когда в обществе консенсус, - улыбнулся зэкам-активистам Цукан. - Будете и дальше себя хорошо вести - электричество в ваш барак дадим.
- Касатик! - бухнулась пред Цуканом на колени пожилая зэчка. - Душа, поди, у тебя за ЖеПе изболелась!
Цукан принял цветы, расцвёл, прыгнул в колесницу и убыл в Главный барак. Около здания администрации прогуливался Власик, готовящий новое повествование о своём путешествии в Мухосранск и Суходрищенск. Мимо пробегал малолетка-школяр с портфелем в руке.
- Мальчик, - ласково погладил пацана по головке Власик. - Прочитай какой-нибудь патриотический стишок. Из классики. Мне эпиграф для статьи нужен.
Школяр на минуту задумался, потом приосанился и продекламировал:
“Николай Алексеевич Некрасов. Стих.
Наконец из Кёнигсберга
Я приблизился к стране,
Где не любят Гуттенберга
И находят вкус в говне.
Выпил русского настою,
Услыхал “ебёну мать”,
И пошли передо мною
Рожи русские писать!”
Звонкий детский голос зазвучал над Побережьем, проникая в самые сердца зэков и вселяя в них чувство гордости за родное ЖеПе. И ещё долго в светлом осеннем воздухе звучало: “Ебёна мать, ебёна мать...”
Хулио Иванов