На зону особого режима “Жемчужная” пришла весна. Но ласковое солнышко и пение птичек не радуют начальника колонии Цукана - он сидит в рабочем кабинете, предаваясь злой тоске-кручине. В руках Цукана фотография незаменимого активиста зоны, бывшего руководителя аппарата администрации Михи-героинщика по кличке “Маленькая лошадка”.
- Эх, Миха, Миха, - пустил слезу Цукан. - Только вчерась тебя уволил, а уже сегодня печаль меня гложет. Не могу я без тебя!
- Да что же ты сердце надрываешь? - посочувствовал лесной брат Егор Рубило, преемник героинщика. - Верни Миху взад! Придумай ему какую-нибудь должностёнку. Всего-то делов!
- Точно! - воспрянул духом Цукан. - Назначу-ка я Миху внештатным сотрудником с особыми полномочиями. И оклад ему положу в 150 тысяч тугриков. Вот уж будет Миха доволен!
- 150 тысяч, конечно, не деньги, - задумался Рубило, - Миха на наркоте такие бабки за час срубал. Но он урка правильный, необидчивый - начнёт сызнова администрацией колонии руководить. Внештатным ему даже лучше - нет официальных препятствий привычным бизнесом заниматься.
- Вот и ладненько! - просветлел ликом Цукан. - А то я без Михи совсем расклеился. Ломки замучили. Теперь - другое дело! Теперь я опять начну Жемчужным Побережьем руководить. Что там у нас на повестке дня актуального?
- В бараке Красная Торовка зэки бедствуют. - вздохнул Егор. - Тамошние активисты говорят, что бюджет маловат.
- А ну, поехали туда, - вскочил с кресла Цукан. - Я их на месте научу, как экономно средства расходовать, чтобы на всё хватало!
Вскоре у покосившегося барака Красная Торовка остановилась кавалькада колесниц. Из первой выскочил Цукан.
- Сколько человек работает в твоей администрации?! - Цукан схватил за грудки встречавшую его хлебом-солью разбитную зэчку-бабёнку (местную смотрящую).
- Дыть, не извольте гневаться, ваша милость, - испугалась поселянка. - Тринадцать нас будет, вместе с уборщицей.
- Многовато будет! - отрубил Цукан. - Сократить до трёх!
- Это получается - я, помощница и уборщица? - ахнула сельская смотрящая.
- А на кой вам больше? - в свою очередь поразился Цукан. - Один хрен, ни черта не делаете. Зато денег высвободится... Кстати, а сколько вам для полного процветания не хватает?
- Мульён! - без раздумий ляпнула смотрящая.
- Вот как раз мульён и высвободится, - удовлетворённо хмыкнул Цукан. - А лишних активистов разжаловать в шестёрки без выплаты денежного содержания. Пусть бесплатно о настроениях зэков стучат. Говоря интеллигентно, звонят. Так и назовём их - внештатные позвонки. Или даже ещё интеллигентней - колокольчики. Пусть задарма дребезжат.
Удовлетворённый проделанной работой Цукан сел в шикарную иноземную колесницу и покатил к Главному бараку.
- Какие у нас ещё проблемы? - Цукан хлопнул верного помощника Сашка Котомку по плечу. - Мигом решим!
- На содержание колесниц активистов твоей администрации требуется 50 мульёнов тугриков, - поведал Сашок.
- Не вопрос, - кивнул Цукан, - выделю!
- Отдел капитального строительства не справляется, - продолжил Котомка. - Прямо зашиваются люди.
- Не проблема, - улыбнулся Цукан, - увеличу штат. Голов так на двадцать.
- Помимо Красной Торовки и другие отдалённые бараки жалуются, - листал записную книжку Сашок. - Говорят, тугриков мало, долгов набрали...
- Прощаю все долги! - рубанул воздух ребром ладони Цукан. - Эх, что-то я сегодня заработался! Давай Миху моего ненаглядного повидаем. А потом - отдыхать!
Через минуту Цукан вошёл в кабинет Михи, который сидел за столом и наполнял маленькие пакетики каким-то белым порошком.
- Я маленькая лошадка, - напевал под нос Миха, - и мне живётся несладко, мне хочется прыгать, валяться и брыкаться, чтобы были друзья, или хотя бы один, но я работаю как вол, в моей тележке - героин...
- Тоже заработался, бедолага, - Цукан ласково чмокнул Миху в макушку. - Вези свою тележку, друг у тебя есть - это я. Ладно, не буду мешать. Трудись...
Цукан вышел на улицу, мурлыкая под нос песенку Михи: “Мне трудно нести свою ношу, настанет день и я её брошу...” Мелодия весело звучала в весеннем воздухе ЖеПе, и зэки тихо подпевали: “Нам противно и трудно, но нельзя отступить, хоть и хочется есть, хоть и хочется пить...”
- ...и я её брошу, - продолжал выводить Цукан.
И эти слова заставляли простых зэков особенно радостно улыбаться и верить в скорое счастливое и светлое будущее.
Хулио Иванов