Зона особого режима “Жемчужная” попала в полосу невезения. Начальник колонии Цукан грустит в своём рабочем кабинете об утраченном фарте.
- Что же это за попадалово такое?! - недоумевает Цукан. - Трижды мной проклятый Ярый Щук праймерис выиграл, теперь точно смотрящим Главного барака останется. Не успел я с этим безобразием смириться, как новая неудача. Хотел у ресторатора Канца трактир рыбный отобрать - не получилось! Суд, видите ли, против! И вдобавок ко всему зловредный полпред Златоглавой на меня донос настрочил: мол, на Жемчужном Побережье огромная задолженность по зарплатам! Если так дело и дальше пойдёт, зэки меня и вовсе уважать перестанут. Какой я буду после этого пахан? Надо мной уже последние шестёрки смеются...
- Это потому, что у народонаселения наблюдается катастрофическое падение почтения к власти! - вставила свои пять копеек ответственная за ликбез (ликвидацию безграмотности) Захребетная по кличке “Дважды два пять”. - Налицо падение нравственности, морали и эгоизм.
- Во всём виноваты борзописцы! - возмутился любимый помощник начальника колонии Сашок Котомка. - Они пропагандируют праздный образ жизни, культ потребления и насилия!
- А что тут плохого? - удивился Цукан. - Все сотрудники моей администрации в согласии с этими культами живут!
- Ты не понял! - схватил Цукана за рукав Котомка. - Они простым зэкам это пропагандируют!
- Действительно безобразие! - поморщился хозяин ЖеПе. - Людишкам эгоистами быть не положено, им начальство любить полагается.
- Я тут как раз разработала программу перевоспитания зэков, - выложила на стол толстую папку Захребетная. - Дайте мне 64 мульёна тугриков, и я сделаю из этих козлов настоящих патриотов!
- Молодец! - похвалил Цукан. - Заставь их меня любить и уважать! На такие благородные цели никакого бабла не жалко.
- Надо ещё заставить призывников любить армию! - предложил ответственный за недоразвитость инфраструктуры ЖеПе Ролл-Блин. - А то у многих бытует устаревшее мнение, что в армии всё плохо. А там всё очень даже хорошо.
- А ты откуда знаешь? - изумился Котомка. - Ты же, как и я, никогда в армии не служил.
- Я киношки всякие смотрел, - гордо выпятил грудь Ролл-Блин. - “Солдат Иван Бровкин”, “Спасти рядового Райана”...
- Про Райана - это об американчегах, - засомневался Котомка. - Лично мне так показалось.
- Правда? - удивился Ролл-Блин. - А я думал, что про наших. Уж очень там всё красиво изложено.
- Хорошо, - кивнула Захребетная. - Накиньте мне ещё мульёнов двадцать, и я начну малолеткам фильмы армейские крутить. Задача образования - сделать всех зэков чуть грамотными, глуповатыми, но страшно патриотичными!
- Патриотичные придурки для стабильности крайне важны, - поддакнул Котомка.
На столе у Цукана зазвонил телефон.
- Кто говорит?! - чуть не поперхнулся начальник колонии. - Ярый Щук?!
- Ярый меня на банкет пригласил, - положив трубку, растерянно объявил Цукан.
- Надо идти, - посоветовал Котомка. - Если Ярый Щук выборы смотрящего проиграет - будет огромный минус партии “Нам всё едино”. Златоглавая тогда нам транды выпишет. Иди, покажи, что наша партячейка - мощный монолит!
Цукан вздохнул и отправился на банкет. Перед входом в шикарный ресторан начальник колонии увидел странную фигуру. Подозрительный субъект приставал к респектабельным прохожим, сопровождая свои просьбы идиотским смехом.
- Дай миллион, ну дай миллион! - требовал субъект. - Жалко тебе, что ли? Мне на предвыборную кампанию надо! Я на смотрящего за Главным бараком претендовать собираюсь!
- Гамбургер?! - узнал субъекта Цукан. - Какой из тебя смотрящий? Ты в своём уме?!
- Разве я сказал, что хочу стать смотрящим? - хитро прищурился Гамбургер. - Я хочу поучаствовать в выборах. Мне деньги нужны, а не должность. Шагай, шагай, не мешай работать!
Цукан пожал плечами и отправился на банкет. Там его поджидал Ярый.
- Пришёл-таки, падла, - тихо прошептал Ярый, лучезарно улыбнулся и громко добавил: “Как я рад тебя видеть, дорогой соратник!”
- Ещё лыбится, морда протокольная, - подумал Цукан, изобразил на лице радость и вслух произнёс: “А уж как я рад! В единстве наша сила!”
Цукан и Ярый вошли в просторный зал и уселись за один стол. Улучив момент, Ярый незаметно больно ущипнул начальника колонии за ляжку. В ответ Цукан незаметно лягнул Ярого под столом. К ним подошёл неожиданно трезвый Савва Пенко.
- Вот когда я был смотрящим, - ударился в ностальгические воспоминания Савва, - я о-о-чень много почти сделал. Ещё бы маленько, и построил мусоросжигалку. Крайне полезная штука. Ещё бы чуть-чуть - и Дом Советов у меня заработал. Я почти туда администрацию Главного барака перевёз. Кто ещё такими достижениями похвастаться может? Никто! Один я так мечтать мог.
Савва гордо поднял голову и отправился к барной стойке. Замахнув стакан и удовлетворённо крякнув, он запел партийный гимн:
Нам ли стоять на месте?!
В своих дерзаниях всегда мы правы.
Мечта прекрасная,
Всегда неясная,
Куда-то нас опять зовёт!
Под звон бокалов эти слова разносились над ЖеПе. Услышавшие песню зэки тотчас поняли, что партия “Нам всё едино” чётко определила цели и задачи и зовёт народ на очередной трудовой подвиг. Так что даже последней шестёрке стало ясно, что рано или поздно “Нам всё едино” сделает всех зэков счастливыми. Как бы они ни сопротивлялись.
Хулио Иванов