На зоне особого режима “Жемчужная” продолжается праздник. Что ни день, то новый митинг с концертами, хоровыми песнопениями, ряжеными и воинственными плясками. Начальник колонии Цукан даже устал выражать поддержку политике царя-батюшки Паутина и демонстрировать солидарность с зэками-соотечественниками за пределами державы.
- Тут самое главное - не перегнуть палку, - объяснил Цукан главному аппаратчику ЖеПе Егорке по кличке Леший. - Ежели не выказать политическую лояльность нынешнему воинственному курсу, то в Златоглавой осерчают и меня с должности снимут. А ежели слишком откровенно выказать, могут за бугром обидеться и санкциями накажут - визы меня лишат, а заодно забугорного имущества и счетов в инвалютных тугриках.
- Требуется “реальполитик” проводить, - кивнул Егорка. - Типа и нашим, и вашим. Типа поддерживаю, но без особого энтузиазма. Типа по служебной необходимости.
В дверь просунулась голова главной депутанки ЖеПе Мариан Оргии.
- Айда на митинг! - весело позвала Мариан. - Проявим патриотизм: поорём, флагами помашем!
- Пойти надо, - согласился Цукан. - Только на трибуну лучше не лезть. В сторонке постоим - издалека митинг поддержим.
- А ежели никто, кроме нас, не придёт? - насторожился Егорка.
- А кто не придёт, того пайки лишим! - хохотнула Оргия.
Через несколько минут Цукан в мотоциклетном шлеме топтался на краю площади. Патриотически настроенные зэки стояли кучкой у трибуны. На ней держала речь дородная зэчка-активистка - знатная многодетная общественница.
- Кругом державы сплошные враги! - верещала общественница. - Фашисты окружили нашу державу! Дадим отпор! Война до победного конца!
- Ура! - покорно поддержала площадь.
- Всё для фронта, всё для победы! - не унималась активистка. - Сыночков - в солдаты, дочурок - медсёстрами! Пусть воюют, мы ещё нарожаем!
- Любо! - гаркнули ряженые казаки-покемоны, предвкушая приятный процесс зачатия новых воинов.
На трибуну поднялся красный депутан Ревка - кривой, как серп, тупой, как молот.
- Не отдадим фашистам Таврию! - завопил Ревка. - Это наша земля обетованная, наш броненосец, дымящий на запасном пути!
- Хорошо говорит, - похвалил оратора Цукан. - А где смотрящий Главного Барака Ярый Щук? Почему его не видно?
- Дома сидит, - доложила Оргия. - Больным сказался.
- Подагра у него, - хихикнул Егорка. - На нервной почве. Санкций опасается.
- Что-то и мне нехорошо, - поморщился Цукан, сел на пиндосовский “Харлей” и удалился.
Не успел начальник колонии вернуться в рабочий кабинет, как на пороге опять возник Егорка.
- На митинг надо идти! - доложил главный аппаратчик.
- Мы же только с него вернулись! - не понял Цукан.
- На следующий! - уточнил Егорка. - Следующий на площади начинается.
Через несколько минут Цукан из-за угла следил за согнанными на площади зэками-патриотами.
- Покажем всему Западу Кузькину мать! - призывал собравшихся оратор. - Пора крушить однополярный мир с его однополыми браками!
- Молодёжь за войну! - срывающимся фальцетом взвизгнула смазливая барышня. - Наша держава - супер!
- Мы на олимпиаде первое место заняли! - поддержал прыщавый малолетка. - Всех порвали. Особенно на паралимпийских играх!
- После войны у нас будет ещё больше паралимпийцев! - пообещал оратор. - Хороших и разных!
- Мы станем паралимпийской супердержавой! - обрадовалась барышня.
- Хорошее всё-таки мы вырастили молодое поколение, - смахнул слезу умиления Цукан.
Начальник колонии тихонько, стараясь не привлекать лишнего внимания борзописцев, покинул митинг. Цукан вернулся в свой рабочий кабинет, откупорил бутыль с бататовым самогоном и приготовился выпить за молодёжь.
- На митинг надо идти! - снова просунул голову в дверь Егорка. - На следующий! Зэков вместо работы опять на площади сгоняют. Одобрять и ликовать!
Цукан выпил, закусил и обречённо побрёл на площадь. По дороге он бодрился и напевал:
“Мы и строим, и куём, и созидаем,
Снова доблесть комсомольская кипит,
Мы опять другой такой страны не знаем,
А кто знает - пусть заткнётся и сидит!
На добро чужое рот мы не раззявим,
Но ни крошки не уступим своего!
Человек у нас проходит, как хозяин,
Если “бабки” есть, конечно, у него!”
Слова бравурного марша неслись над Побережьем, поднимая у зэков градус патриотизма и вызывая непоборимое желание митинговать чаще, лучше и с большим энтузиазмом.
Хулио Иванов