Однажды, в канун 8 Марта, в местных газетах появилось необычное поздравление - преклонив колено, с букетом алых роз и большим мечом депутат Витаутас Лопата объяснялся в любви калининградским женщинам. Он был похож на того самого рыцаря, о котором в душе мечтает каждая дама.
Сам собой возник вопрос: а что мы знаем о Лопате, кроме того, что он политик, бизнесмен, хозяин популярного кафе “Солянка”?.. Как он стал таким - и какая у него личная жизнь?
Страстные поцелуи Любки Шишкиной
- Я учился в школе в городе Шуя. Жил с матерью. Как сейчас говорят, в неблагополучной семье.
- Неблагополучной?
- Ну да. Отец тогда был в тюрьме. То выйдет, то снова зайдет. (Семью отца - его мать и пятерых детей малолеток-погодков вывезли из Литвы в 40-х годах в Сибирь под Красноярск. Из Литвы вывозили всех богатых-раскулаченных, как неблагонадежных, подальше от границы. Называли врагами народа. Они жили в Сибири голодно: Поэтому многие из пацанов того времени с детства пошли по колониям.) Моя мать в Шуе работала на фабрике. Получала зарплату 90 рублей. За съёмную квартиру мы отдавали 15 рублей. Отопление - печное на дровах. В доме не было ни воды, ни туалета. Все “удобства” - в деревянном строении на огороде. Во дворе же я колол дрова - вынужден был топить печку.
Когда учился в 7-м классе - влюбился в одноклассницу, Любку Шишкину. Такая румяная, пухлощекая, большегрудая девчонка. Она нравилась не только мне, но и половине пацанов нашего класса. Зимой мы катались с горки, все вповалку. Как вспомню, до чего же весело было! И смешно, и возбуждающе... Вот с ней-то и состоялись мои первые поцелуи. Поцелуи страстные... Почему-то тогда я думал, что на ней я женюсь в будущем. Но поскольку я был из неблагополучной семьи, в гости они меня никогда не приглашали. У Шишкиных был большой собственный дом. А кто такие были мы? Всего лишь квартиранты. Да ещё отец - зек. Вот поэтому отношение к нам было совсем иное. И что самое обидное, другие одноклассники у неё дома бывали, а для меня - вход закрыт.
- Несмотря на то, что вы с ней целовались?..
- Такую вот дискриминацию я очень тяжело переживал. Её родители ко мне относились как к уличной шпане.
- К шпане?
- Ну да. С такими же, как я, чего мы только ни вытворяли! Нам ничего не стоило, например, открутить у велосипеда заднее колесо...
- У чьего велосипеда?
- У велосипеда нашего участкового. Милиция тогда раскатывала по нашему городку на велосипедах. Но мы это делали не со зла. Так, ради хохмы. Хотя запчасти нам тоже были необходимы. Мы же все на велосипедах постоянно гоняли. У кого-то колесо восьмёркой пошло, у кого-то спицы повылетали. Одно время мы жили не на частной квартире, а у бабушки. У неё в сарае я держал кроликов. Для того, чтобы их кормить, я ездил к реке на велосипеде, косил траву, сушил её на крыше сарая и потом хранил на чердаке. А весной, когда травы было мало, мы ходили с приятелем в коллективный сад. Говорили сторожу: “Пропустите! Мы только одуванчиков для кроликов нарвём”. И нас сторож запускал. И под видом одуванчиков мы всегда умудрялись набрать ещё ранней редиски, моркови... Вот такая мы были шпана.
На танцплощадку мы с ребятами никогда не ходили по билетам - только через забор. Постоянно участвовали в массовых драках. Это в то время - когда улица на улицу. Я, конечно, старался остерегаться таких массовых драк. Особенно после того, как моему двоюродному брату рассекли голову железной арматуриной - врачи еле-еле зашили.
- А что же Любка Шишкина с её страстными поцелуями?
- В Шуе я жил и закончил восьмилетку. Потом учился в 9-м классе вечерней школы. Так вышло, что свою первую любовь я потерял из виду.
Живопись и коровы
- В школе я очень хорошо рисовал, и преподаватель рисования мне посоветовал: “Поступай в Палехское художественное училище”. Это училище лаковой миниатюры. Там изготавливали шкатулки лаковые. Ещё картины, иконы...
Палех - небольшой городок в Ивановской области, в 30 километрах от Шуи. После восьмилетки я хотел туда поступать. Учились там 3,5 года, принимали после 8-го класса. Жить надо было в общежитии. Питанием обеспечивали.
Я пришел сдавать экзамены. Рисунок сдал на “5”, композицию - на “4”, живопись - на “4”, а диктант - на “2”. Думаю, они мне специально “нарисовали” за диктант “двойку”. Видели же, из какой я семьи. Вот и не хотелось им меня принимать. Вероятно, они подумали: “Вот этот вот “отброс” будет жить в нашем общежитии. Во что превратится общежитие?!”
Летом на каникулах я устраивался пастухом. Нанялся в Палехский район пасти коров. Под Палехом была какая-то деревня. Всё лето там отработал. Коров пас. Получал по 500 рублей в месяц. Работали мы на пару с одним парнишкой. Он - из местных. Мне было 14 лет. А напарнику - 13. Нам дали 100 телят с фермы и около 50 частных коров. За телят платили 100 рублей. А за 50 коров - 400 рублей. За каждую платили хозяева коровы. Таким образом, за корову получали по 8 рублей в месяц.
Кроме того, у нас была ещё одна льгота - проживание по дворам. Неделю живём в одном дворе, неделю - в другом, неделю - в третьем. И ночуем там. Нас и кормили. Как правило, жарили яйцо, чтобы утром поесть. С собой давали бутылку молока, варёное яйцо, котлету. Вечером кормили картошкой, капустой, мясом... Ночевали мы у кого как. Где на сеновале. А у кого - на вполне цивильной кровати. Вот это и называлось проживание по дворам.
Утром вставали в 5 часов, выгоняли телят и коров, гнали их в поле. Целый день с ними ходили и часов в 9 вечера возвращались.
Местность мы знали неважно, и один раз приключилась беда. Коровы пошли-пошли. Впереди - зелёный лужок. Думаем, хорошо. Но, оказывается, никакой это не лужок. Телята-то лёгкие - пробежали, а коровы - завязли. И два десятка коров провалились всеми четырьмя ногами до половины пуза. Кричу напарнику: “Беги в деревню за мужиками! Коровы тонут!” А коровы в панике - мычат, орут благим матом. Прибежали десяток мужиков из деревни, давай рубить ветки, подкладывать под коров. Веревками стали цеплять их за хвосты и за рога, вытаскивать. Коров мужики вызволяли из болота с обеда и до поздней ночи... Ну, думаю, всё, распрощался я со своими пятьюстами рублями. Да еще в тюрьму посадят за то, что коров утопил. Но в результате всё благополучно закончилось. Коров вытащили. А потом мне колхозники объяснили, что сюда гонять коров нельзя. Топкие места.
...В конце каждого месяца перед выходными я получал по 500 рублей. Сумасшедшие деньги. И сделал матери царский подарок. Купил столовый и чайный сервизы на шесть персон. А ещё подарил ей столовые приборы из нержавейки. Они были уложены в красивом кожаном раскрывающемся чемоданчике. Потом купил себе часы “Слава” за 40 рублей, позолоченные, на кожаном ремешке. И хороший дорогой пуловер.
У меня ещё оставались деньги. И я ходил в Палехское художественное училище в гости к своим знакомым пацанам, с которыми я поступал в прошлом году. Они жили в общежитии впроголодь. Так вот, я покупал для них яйца, колбасу, сыр, водку, пиво. Кормил их, поил и ещё продукты оставлял. Мне-то в деревне жилось очень сытно, а им голодно. Я чувствовал некую несправедливость...
Пацаны звали меня поступать на следующий год. Но на следующий год я поступать не стал. Отлично понимал, что меня не приняли не из-за “двойки”, которую поставили по диктанту. Им не нравилось моё происхождение.
Без крыши над головой
- Мне было 14 с половиной лет, когда осенью я поступил в училище на каменщика-монтажника в городе Иваново. Через год окончил его с отличием, и меня направили по комсомольской путёвке строить “КамАЗ”. Но выдержал я там всего полгода. Невзирая на то, что в Набережных Челнах был объявлен “сухой закон”, в тамошней общаге постоянно устраивали пьянки-гулянки. В конце концов я вернулся в Шую. Поскольку училище я окончил с отличием, то мог без экзаменов поступать в строительный техникум. Но целых три года мне надо было бы учиться и на что-то жить. Отец отказал в поддержке. Он так и заявил: “Мы тебя содержать не будем, и пошёл бы ты на три буквы...” В итоге я пошёл не в техникум, а на стройку - каменщиком. И остался жить с родителями. А отец всё время пил, устраивал дома скандалы...
Один раз отец среди зимы продал две машины дров, которые мы заготовили на зиму, а деньги пропил. Вообще, отец всё продавал. Вещи из дома пропивал. Добрался до столового сервиза и до набора столовых приборов. Однажды прихожу, а в этом наборе всего три ложки, три ножа и три вилки и половины посуды нет. Остальные отец пропил. И объясняет: “Нас же трое, зачем нам шесть”. Можете себе представить, в какой семье я жил.
В один прекрасный день, а мне тогда было только 16 лет, мы с отцом изрядно выпили, и у нас завязалась драка. У меня накопилась большая злоба на отца, я хотел ему отомстить за всё, что он с нами сотворил. И за то, что продал ножи с вилками и ложками. И за дрова. Так получилось, что я повалил его на порог и стал мутузить. Мать закричала: “Пусти отца! Ты же ему позвоночник сломаешь!” Так кулаками мне случилось защищать свое добро от родного отца:
В результате на другой день родители выгнали меня из дома. Сказали, что я мешаю им жить. Итак, в 16 лет я среди зимы остался без крова над головой. Погрузил свой чемоданчик на санки и пошёл искать квартиру. Шёл по улице. И во всех домах спрашивал, кто мне сдаст комнату. В конце концов я нашел одинокую женщину, которая пожалела меня и решила пустить к себе за 15 рублей в месяц.
К тому времени я уже поступил учиться на 4-месячные курсы поваров при местном ресторане, где мне платили стипендию 45 руб. в месяц. Отучившись, я стал работать в этом ресторане поваром.
Признаюсь честно, жить одному было паршиво, очень паршиво. Да и милиция меня постоянно преследовала из-за моих хулиганских выходок. В результате, чтобы не загреметь в тюрьму, я вынужден был уехать на Украину, в город Макеевку. Там жил мой друг, с которым мы учились в училище и работали на “КамАЗе”.
В Макеевке я поступил в вечернюю школу и закончил 11-летку. Получил аттестат и из Макеевки ушёл в армию. И очень рад был этому. Потому что так мне удалось оборвать концы своей малолетней непутёвой жизни.
Первый сексуальный опыт
- Первый сексуальный опыт я получил в 17 лет с женщиной, которой было примерно года 32. Кто она? У неё было двое малых детей и муж-офицер. Вот она-то меня всему и научила. В своей собственной квартире со спящими детьми в соседней комнате. Пока муж отсутствовал, возможно, на дежурствах.
- Как вы с ней познакомились?
- Она была тёткой одной моей знакомой девчонки, которая жила в доме бабушки. Я ходил к этой девчонке в гости. Там её тётка меня и присмотрела...
- А чем вы ей так приглянулись?
- Шуя - город невест. Там было много молодых девушек, они работали на фабриках ткачихами, прядильщицами. Возраст - от 20 до 30 лет. И вообще, в Шуе была проблема с мужчинами. А те, что были - все мелкорослые, никчёмные. Да, собственно, и тех было мало. На всех не хватало. Поэтому даже пацаны-малолетки у женского пола имели повышенный спрос.
- Любопытные вы вещи про себя рассказываете. Так за вас и голосовать на выборах перестанут...
- А это неважно. Я не стыжусь своего “грязного” трудного детства. Это мое детство. И я не могу от него отказаться, именно такое детство воспитало во мне совесть и силу воли. Это же всё жизнь. И я думаю, что многие, прочитав про мои малолетние приключения, как в зеркале увидят себя. Но не многие готовы открыто про себя что-то рассказывать. Мой жизненный путь интересен и поучителен для тех молодых людей, которые живут в таких же условиях, как когда-то жил и я. Может, они потеряли веру в то, что можно пробиться из этой жизни в какую-нибудь иную, более лучшую.
- И что же?
- Вот, оказывается, можно! Но для этого нужны упорство, смелость, сила воли.
Старший повар
- А в армии как служили?
- Моя армейская карьера началась с удачного распределения. Я-то был парень не промах. Поэтому, попав на призывной распределительный пункт (это было на Украине, в Донецке), я ворон не ловил, а узнавал, откуда приехали офицеры - старшие команд, присланные за молодым пополнением. Один прибыл с Дальнего Востока. Другой - из-под Москвы. Третий - с Урала. Все они должны были разбирать новобранцев на призывном пункте. И когда я узнал, что один офицер командирован из Загорска, я буквально прилип к нему как банный лист. И он меня забрал с собой в Загорск. Это недалеко от Ивановской области, где жила моя мать. И от Москвы всего 70 километров - а там мой дядька.
Попал я в учебку. Меня стали готовить на радиста-механика радиорелейной связи. Батальон большой - личного состава 500 человек. Вот при этом-то батальоне и была учебная рота, в которой я проходил подготовку. Когда выучился, меня распределили здесь же в отдельный радиоузел. Это были войска ПВО. Боевое дежурство нёс глубоко под землей. Через 6 месяцев, после очередного дембеля, нас построили на плацу - тех, кто уже прослужил год и полгода. Командир батальона обращается к нам: “Есть повара?” Все молчат. Опять спрашивает: “Кто готовить умеет?” Тогда я признался, что заканчивал 4-месячные курсы при ресторане. Меня сразу же назначили поваром.
В нашем военном городке помимо батальона связи (500 человек), был ещё и батальон охраны. Это плюс ещё 500 человек. Так вот, на всю эту ораву пищу готовили 12 поваров. За два месяца я показал, что умею не только классно готовить, но и руководить личным составом. Вскоре меня поставили старшим по кухне - у меня в подчинении было 12 солдат-поваров. И до конца службы я служил старшим поваром.
Дочь подполковника
- Между частью и военным городком - высокий забор. Но для меня это была не помеха, и я частенько ходил в самоволку. Так сложилось, что зам. командира батальона подполковник Сивальнев познакомил меня со своей дочерью. И со своей женой. И стал приглашать в гости. Вместе обедали.
- Так вам кто больше понравился - дочь командира или его жена?
- Мне было не до того, чтобы рассматривать его жену. Потому что Сивальнев предлагал жениться на его дочери. И даже пообещал должность прапорщика - заведовать снабжением двух батальонов. Но такие должности с погонами прапорщика в моих глазах были не в почёте. Правда, пока я служил, то не высказывал подобных мыслей вслух. А вот когда подошёл дембель, я, конечно, признался: “Мне больше по душе на гражданке поваром работать в ресторане, чем прапорщиком заведовать столовой”.
- Как звали дочь подполковника?
- Сейчас уже не помню. Помню, как-то командир батальона разозлился на мое нахальство - я слишком уж зачастил в самоволки. В очередной раз увидев меня в военном городке, объявил 5 суток гауптвахты.
Я отсидел пять суток на “губе”. Зимой это было, страшно холодно, на голых дощатых нарах спали. Но нам давали шинель - можно было укрываться. А днём нас выводили на работу - долбить лёд на тротуарах в военном городке. У меня даже сохранилась фотография о тех событиях. Мы с ещё одним “губарём” долбим ломами лед. А боец с автоматом нас охраняет. Чтобы не убежали.
Но в самоволку я ходил не только в военный городок, но и в Загорск - это в пяти километрах от части. И несколько раз уезжал в самоволку в Москву на электричке. На два дня. Поскольку я работал на кухне старшим поваром, меня никто никогда не контролировал.
- В военной форме? А как же патрули?!
- Надевал гражданку и уходил. У меня была своя кладовка, в которой я хранил цивильную одежду. Приезжал к дядьке в Москву на электричке, мы ужинали, по Москве гулял, ночевал у них. А на другой день после обеда ехал обратно в часть. И никто не спохватывался.
- И после таких вот приключений жизнь военного человека вас всё равно не прельщала?
- Ну, во всяком случае, я в армии повзрослел, окреп морально. После армии я решил пойти другим путем. Вот с тех пор я больше никакие законы не нарушал.
- Что вам дала военная служба?
- Армия стала для меня спасением от навалившихся семейных проблем, неустроенности, уличного беспутства, преследования милиции. После службы я стал совершенно другим человеком. Армия меня воспитала, выучила, выправила, образумила и помогла возмужать.
Мне бы хотелось посоветовать молодым людям, которые живут в таких же семьях, как у меня, и воспитываются в уличных условиях, - уйти в армию. Для них это единственный выход. Да, трудно, да, тяжело. Но надо стиснуть зубы, прослужить эти два года и взяться своими возмужавшими руками за собственную голову, чтобы не ударить в грязь лицом. Мне это удалось. Многие на моём примере будут подсказывать своим детям: “Вот видите, кем он был, и кем он стал”.
Два бифштекса
- Но всё же, почему вы пошли учиться на повара? В 60-е и 70-е годы большинство пацанов, особенно таких отчаянных, как вы, мечтали о более романтической профессии. Например, о профессии лётчика-испытателя или капитана дальнего плавания...
- Всё просто. Я жил тогда один. И часто голодал. И когда с матерью и отцом жил - тоже был голодный. У нас еды постоянно не хватало. Всё, что было связано с питанием, выглядело очень убого. Бывало, мать пойдет в кулинарию, купит два сырых бифштекса. Один бифштекс раскрошит на фрикадельки, суп сварит. А другой бифштекс - на следующий день оставляет. Чтобы опять на фрикадельки, и с гречневой кашей размешает или с вермишелью - макароны по-флотски называлось.
В то время я был тощий. А мама мне говорила: “Будешь работать в ресторане - всегда поешь”.
- Вы и по сей день сохранили страсть к хорошей пище?
- Сейчас хорошей едой меня уже трудно удивить. Но когда бываю в других странах, городах, стараюсь посетить самые лучшие рестораны и кафе, чтобы подсмотреть и увидеть что-то новое, то, чего я не знаю. А потом применить у себя в “Солянке”, попробовать приготовить. Поэтому я знаю практически все блюда, всю еду и все алкогольные напитки. Всё уже изучил за 30 лет работы в ресторанном бизнесе. Я ведь сразу после армии пошёл работать в общепит.
Комната на двоих
- Женился я вскоре после армии. А получилось всё вот как. В армии мы с тремя друзьями решили воспользоваться бесплатными проездными документами, которые нам выдавали, - в любую точку Советского Союза. Езжай куда хочешь. Вот мы и решили укатить как можно дальше. Договорились поехать на Дальний Восток. Там мы планировали устроиться на суда загранплавания. Для нас это было интересно. Все мы в душе были “капитанами дальнего плавания”. Со мной было три товарища - мы вместе пошли на дембель. Один - в совершенстве знал английский язык. А двое других ребят были крепкого спортивного телосложения. Я не обладал знанием языка и особо крепким телосложением не отличался. Зато у меня хорошо шевелились мозги, и я знал, что смогу работать судовым поваром - коком.
По пути мы проезжали через Красноярск и сделали там остановку на день. В Красноярске жил мой дядька, который меня встретил. Он и уговорил меня остаться в Красноярске.
Те ребята, как и планировали, уехали на Дальний Восток. Ничего не знаю об их судьбе. Дальше мы связь не поддерживали. Ну а я остался в Красноярске. Город этот для меня не был чужим. Родился я в Красноярске, и жили мы там, когда я был в дошкольном возрасте, у бабушки - матери моего отца: Там жил родной брат отца, который, в отличие от моего отца, работал механиком на алюминиевом заводе. На первое время я и остался у него. Пошёл работать в ресторан. И вот в это-то время я и познакомился со своей женой.
- Как познакомились?
- Жил в общежитии. У нас с приятелем была одна комната на двоих. Нам от ресторана её выделили. Как-то мы пошли в центральный парк имени Горького на танцплощадку. И познакомились с двумя девчонками, которые там сидели на лавочке. Девушка по имени Татьяна мне очень понравилась.
- Любовь с первого взгляда?
- Вроде того... И потом я решил её проводить до дома. Мы сели в автобус. Едем. Приближаемся к месту, где мне надо было выходить - неподалеку находилось моё общежитие. И тут я говорю: “Так тебя проводить?” А она говорит: “Не утруждайся, не надо”. Я и вышел на остановке в первую дверь. И тут меня осенило. Что же я делаю?! И в последний момент я вскакиваю на подножку задней двери уже тронувшегося автобуса.
- Это судьба?
- Похоже... И я все-таки проводил Татьяну до дома. Через пару месяцев я перешёл к ним жить. Она жила с матерью. У них была квартира-полуторка с кухней через перегородку. Вот в этой полукомнате мы и жили. А у моей будущей тещи была комната отдельная.
Голый жених
- Я у них прожил год, затем мы с Татьяной расписались. Организовали небольшой вечер, на котором присутствовали всего 8 человек - её мать, тётка и подруга с мужем. Пригласили ещё кого-то из знакомых - наших свидетелей. Моих не было никого. Мать жила в Шуе. Отец, как всегда, сидел в тюрьме. А дядька к тому времени начал пьянствовать. Семья у него тоже была неблагополучная. Его два сына - мои двоюродные братья - к тому времени отсидели по одному сроку. В общем, на свадьбу я никого приглашать не стал. Из хорошей я семейки, правда?
- Семью не выбирают...
- Получается, что единственный, кто чего-то существенного достиг среди родственников матери и отца - это я. Только мне одному удалось подняться из этой среды.
- Как складывалась ваша семейная жизнь? Кто распоряжался деньгами? Всё заработанное отдавали тёще?
- Не отдавал. Я же работал в ресторане и обеспечивал всю семью продуктами. Сейчас мало кто помнит - в городе-то всё продавалось только по талонам, а у нас была привилегия - покупать продукты в ресторане со склада без наценки. Татьяна тоже устроилась в ресторан. Работала официанткой, кассиром, потом кладовщиком.
В квартире тёщи мы жили только два года. Около года я работал в вагоне-ресторане на рейсах Красноярск-Москва, Красноярск-Лена. Туда и назад - четверо суток. Я привозил дефицитные продукты из Москвы и из рейса до Лены - там тогда был “БАМ” - стройка Байкало-Амурской магистрали. Там было хорошее обеспечение и продуктами, и дефицитными импортными товарами. Так что отдавать деньги тёще - такой необходимости не было. Да и с малолетства я всегда ощущал себя лидером, в том числе и в семье. Средства, которые у нас оставались, мы тратили на одежду. Когда поженились, можно сказать, что я был голый и босый. Я же только-только в армии отслужил. Пришёл жить к Татьяне - а у меня были всего одни брюки и две рубашки. Первое пальто помогала мне купить тёща. До сих пор хорошо помню, стоило пальто 140 рублей. У нас с Татьяной 70 рублей было, а ещё 70 - тёща добавляла.
- Повезло вам. Добрая тёща досталась...
- У Татьяны тоже было старенькое пальто из искусственного меха, которое покупали в комиссионке. Этот мех ей приходилось расчёсывать расчёской перед тем, как выйти на улицу. Естественно, такой уровень жизни нас не устраивал, и мы уехали на Север в Якутск, как это тогда называлось - за “длинным рублём”.
Там действительно были хорошие зарплаты, и за два с лишним года мы сумели заработать 34 тысячи рублей. Эти деньги - как сейчас помню, фиолетовые с портретом Ленина банкноты-двадцатипятирублевки - я привёз в дипломате пачками в Красноярский край. Мы сразу же купили в Назарове трёхкомнатный деревянный дом за 6 тысяч рублей, новую “Ниву” за 10 тысяч и румынскую мебель - по двойной цене. Потому что по нормальной цене её вообще не продавали. Это первый капитал, который нам удалось заработать.
Мы с женой - ровесники. В 23 года мы уехали, в 26 - вернулись. А в 27 у нас родился первый ребёнок. До этого мы не хотели заводить ребёнка, не имея крыши над головой.
Кроме дома в Назарове, у нас ещё был огород 12 соток и, кроме того, я построил два огромных сарая - один теплый, собранный из шпал, где я разводил живность. Держал четыре десятка песцов, три десятка нутрий и пять десятков кур. Шкурки нутрий и песцов я выделывал, и мы с Татьяной шили из них шапки. Раз в неделю, в воскресенье, выезжали за 30 км в город Агинск на барахолку - продавали шкурки нутрий и песцов и шапки, и каждую неделю - ведро яиц.
- Вы умеете шить шапки?
- Научился. Ходил к частникам-мастерам, которые профессионально этим занимались, консультировался. За обучение платил деньги.
- И где вы только время находили, чтобы всем этим заниматься?
- Днём работал в ресторане, а нутриями и шапками занимался в вечернее время и в выходные. В ресторане я получал 150 рублей в месяц. А за продажу одной шкурки песца выручал 300 рублей. Кроме того, на нас был и огород. Вдвоем с женой мы обрабатывали 12 соток. Плюс 10 соток поля, где высаживали картошку, чтобы было чем кормить живность.
- Кто занимался бюджетом?
- Только я.
- У кого хранились деньги?
- Мы держали их в шкатулке. Шкатулка стояла в тумбочке.
...А потом из Назарова мы уехали в Алма-Ату. Но это уже другая история...
Изба с удобствами
- Моя мама и сейчас живёт в Шуе. Вдоволь намаявшись со своим мужем, она наконец с ним разошлась. И второй раз вышла замуж - за сельского жителя Ивана Алексеевича. У него была своя квартира - они там долгое время жили. Правда, квартирой это можно было назвать с большой натяжкой - всего одна комната, около 15 метров. И кухня. От комнаты она была отделена русской печкой. Газовая плита стояла на холодной веранде. Вода - в колодце, туалет во дворе и печка на дровах. Я два раза давал матери денег, чтобы она купила себе благоустроенное жилье. Но её супруг, мой отчим, ни в какую не хотел уезжать из своей деревни, и деньги быстро пропали - в 90-е годы инфляция съедала деньги, как моль пуховую шаль... Когда уж они совсем стали старые, всё-таки со мной согласились, перебрались в Шую. У мамы там брат и троюродная родня. Я купил им двухкомнатную избу. Две комнаты. Кухня. Поставил современный газовый котёл. Провёл воду. Поставил унитаз, ванну. Так что теперь у мамы деревенская изба со всеми удобствами. В придачу к дому - огород на 6 соток, баня и небольшой сарайчик.
Иван Алексеевич держит в нём двух овец. Не столько ради мяса и шерсти, сколько для развлекаловки - для сельской души...
Моя первая любовь Шишкина, думаю, до сих пор живёт в Шуе. Я её там не встречал, но, думаю, живёт она там. В Шую я приезжаю проведывать мать каждые два-три месяца. Так как часто бываю в Москве, а там всего 270 километров. Ежемесячно посылаю ей по 5 тысяч рублей. Чтобы ей с мужем хватало на коммунальные услуги, лекарства, и мяса да колбаски купить. Пенсия-то у них совсем маленькая.
- А ваш отец?
- Умер 3 года назад. Похоронил я его в Неманском районе в посёлке Маломожайское. Поставил на его могиле сосновый крест.
- А памятник?
- Не заслужил он памятника...
- За 30 лет Шуя изменилась?
- Пожалуй, лишь в худшую сторону. Дороги из-за ям и выбоин стали вообще непроезжими. Дома стоят все обшарпанные, никто их не ремонтировал.
- А школа, в которой вы учились?
- Школа-восьмилетка №11 стоит, но забора нет и спортплощадки нет. А вечерняя школа - это было двухэтажное кирпичное здание. Но его разобрали на кирпич. Техникум строительный - тоже разобрали. Вспоминаю одного своего товарища. Он увлекался мотоциклами. Мы-то ездили на велосипеде, а у него был мотоцикл. По тем временам это было очень круто. Так вот дом двухэтажный деревянный, в котором жил мой приятель-мотоциклист, теперь стоит без окон и дверей. Покосился весь. Зарплаты в Шуе сейчас - 3-4 тысячи рублей в месяц. Пять тысяч - это предел.
- Вы не предлагали маме перебраться куда-нибудь поближе?
- В Калининградскую область она переезжать не хочет. Потому что в Шуе ей не скучно. У неё там родственники. Родной брат, сестра, тётка. У них там семьи. Она с ними со всеми общается. Ей там хорошо. Хотя я неоднократно предлагал ей купить квартиру в Калининграде. Но она мне всякий раз отвечала: “В Калининграде мне будет скучно. А разве за тобой угонишься...” Моей маме уже 72...
- Витаутас, у вас же двое сыновей. А это что за юное создание? - я показываю на фотографию, которая среди прочих попадается мне на глаза. Яркий цветной снимок. На нём запечатлен Витаутас Лопата с очаровательной девушкой. Она присела на капот “Фольксвагена”. Витаутас смотрит на неё и улыбается.
- Это Настя Артемьева. Дочь известного калининградского гонщика Александра Артемьева. Настя - тоже гонщица. И отличная. На заездах она запросто обставляет даже мужиков - гонщиков со стажем. Кроме того, она работает в фирме своего отца - в автосервисе в Чкаловске. Качественно, кстати, у них там машины ремонтируют.
Я познакомился с Настей на автокроссе “Янтарное кольцо”. Меня вдохновило её мастерство на соревнованиях, впечатляла и увлекала её быстрая и опасная езда. Я тоже по жизни экстремал, готов на любые решительные поступки...
Подарки любимым женщинам
- Когда вы впервые подарили букет цветов любимой девушке?
- Вообще, у меня такой характер, что цветы я не дарю. Не знаю, почему. Наверное, моё уличное детство не очень-то располагало к сентиментальности.
- А жене цветы дарите?
- Очень редко. Жене цветы дарю на день рождения и на 8 Марта. Хотя раньше преподносил цветы даже не каждый год.
- А подарки любимой женщине?
- Подарки я делал только собственной жене. Женаты мы уже 30 лет. Что я ей дарил? Кольцо дорогое дарил. При переезде из Алма-Аты в Калининград купил в Германии для жены серебристый “Форд-Эскорт”, рекламный образец - прямо с витрины. Правда, одно время я ездил на этом “Форде” сам. Это когда жена жила ещё в Алма-Ате, а я в Калининграде строил “Солянку” и дом. А когда она приехала сюда, я машину ей передал. А сам уже стал ездить на джипе. Не привык я дарить какие-нибудь мелкие никчёмные сувениры. Я заметил, что многие люди зачастую дарят то, что им самим не нужно. Я же дарю пусть недорого, но то, что применимо и что можно использовать. Или вообще ничего не дарю.
- А какие подарки вы от любимых женщин получали?
- Ну, Любка Шишкина по молодости лет никаких даров мне не преподносила. А жена дарила на “мужской” день или день рождения пуловер, рубашку, галстук... Ну, это так, семейные подарки. А вообще, тема подарков для меня достаточно малозначительная. Ведь не подарки главное, а добрые отношения...
С Витаутасом ЛОПАТОЙ
беседовал Юрий ГРОЗМАНИ