В Калининградской области есть необычная семейная пара. Где муж и жена - оба публичные политики. Он, Андрей Виноградов, - глава администрации Черняховского городского округа. Она, Людмила Вороненко, - депутат, заместитель председателя Черняховского окружного совета... 12 лет назад, перед тем как официально оформить свои отношения, они заключили брачный контракт. Кстати, первый в янтарном крае.
Первая любовь
- Я женился в двадцать три года, - бодро произносит Виноградов, делает паузу... и через несколько секунд говорит уже более спокойным голосом. - Наверное, рано женился. Но это я сейчас понимаю, что рано, а тогда... Нет, это была не первая любовь. Первый раз я влюбился, когда мне было семнадцать, да так, что лет десять потом еще просыпался в слезах: чувство возвращалось во сне... Я был на третьем курсе фармацевтического училища в Курске, она - ей только исполнилось пятнадцать - училась на первом.
...Как я попал в фармацевтическое училище? Ну, это долгая история. Моя мать работала там преподавателем математики. Отец был врачом, но он с нами не жил. До восьмого класса я ходил в другую школу. Кстати, там я сам стал первой любовью для одноклассницы.
Это была девочка из простой колхозной семьи, грубоватая, неотесанная. Помните, раньше был такой обычай: 23 февраля девочки дарят в классе подарки мальчикам, а 8 Марта - наоборот... Так вот, на 23 февраля она подарила мне пластмассовую машинку - дешевенькую, копеек за тридцать. А другая девчонка подарила своему соседу по парте игрушечный катер - красивый... и довольно дорогой. И я долго уговаривал его “махнуть” этот катер на мою машинку. Уговорил. Девчонка - теперь-то я понимаю, что она была бедная и купить мне подарок за два рубля не могла, - очень расстроилась. А я радовался, что заполучил катер. Мне и сегодня за этот эпизод стыдно. Правда, стыдно.
...Так вот, когда я был в восьмом классе, мы переехали. Я перевелся в школу, которая оказалась дико хулиганской. Там постоянно случались драки, новеньких было принято “прописывать”. А я был маленьким, худеньким. И мне пришлось бы, мягко говоря, кисло, если бы не то обстоятельство, что самый сильный в классе парень по фамилии Халявкин аккурат в это время выяснял отношения с другим сильным парнем. Дрались они прямо на уроках, а учителя делали вид, что ничего не замечают. Боялись вмешиваться...
В общем, когда один из классных “отморозков” предложил меня “прописать”, Халявкин - в пику своему противнику - заявил: “Нет, не будем!” И со всем пылом кинулся меня защищать. Потом, кстати, он стал моим лучшим другом.
Изделие №2
- В этой школе у меня совсем пропало желание учиться. Правда, я не превратился в хулигана, даже бальными танцами занимался. Но репутация у меня была в школе еще та...
Да и классная руководительница меня почему-то невзлюбила. Вот мама и определила меня в училище, где работала. (Халявкин поступил вместе со мной!) И оказалось, что в училище на шестьсот девушек всего четыре парня!..
Натурально, меня понесло. Девушек я менял в среднем раз в полтора месяца. До секса, правда, не доходило - так, погулять за ручку, пообжиматься в подъезде, расстегнуть бюстгальтер... Но я раскрепостился. И когда встретил ЕЁ, свою любовь, Таню Никитину, румяную, с пухлыми щечками... - я уже был абсолютно без комплексов. И начал её добиваться. Мы тогда ездили в колхоз на “картошку”. Всю “картошку” я нарезал вокруг Тани круги... И добился: мы оба лишились невинности.
...Отношения эти продолжались около года. Встречались у меня на квартире, когда мамы не было. Потом она, правда, догадалась, начала за мною следить, ругалась... Родители Тани меня воспринимали как её будущего жениха. И я действительно собирался жениться. Но... повел себя неправильно. Тогда я уже окончил училище, поступил в мединститут, снова поехал на “картошку”. И закрутил там роман. Ничего особенного: прогулки по чернозему при фонарике...
А потом мы играли в преферанс с преподавателем, который курировал нас на “картошке”, и я выиграл у него поездку домой на три дня. Приехал, встретился с Таней: и в самый патетический момент назвал её Катей. Конечно, она заплакала, сказала все, что обо мне думает... Любовь дала трещину. Ещё около года мы то сходились, то расходились: Она поступила в мединститут, вскоре после этого вышла замуж.
Я - ловил свои мужские радости. Обходилось без “залетов”: всё-таки я учился на фармацевта! Купить в аптеке презервативы не стеснялся. Проблема заключалась в другом: в то время свободно продавались только жуткие “изделия №2”, по две копейки за штуку. Пересыпанные тальком. Нормальный “товар” расходился из-под полы и стоил в пять раз дороже. Но... я ведь перманентно проходил практику в аптеке, так что мог достать дефицит.
“У меня украли невесту...”
- А на последнем курсе, - продолжает Виноградов, - мне понравилась девушка Люба, и я женился. Она тоже училась в фармучилище. Не знаю, был ли я у неё первой любовью, но первым мужчиной стал точно.
Почему поторопился? С одной стороны, это было юношеским порывом. С другой - приближалось распределение, я хотел получить в управление аптеку, а законный брак повышал статус: женатый молодой человек воспринимается серьезнее холостого.
Свадьбу сыграли красивую. В столовой фармацевтического училища гуляло человек сто пятьдесят. Невесту воровали. Правда, потом приводили обратно, потому что я за ней не бегал и не выкупал... Фейерверк устраивали: палили из ракетниц. Такая тогда была в Курске мода...
...Поселились мы в общежитии. Как семейной паре нам дали отдельную комнату. Я пошел работать дворником. (У меня в трудовой книжке это была первая запись: “дворник”.) Вставал я в четыре утра, зимой - снег кидал, весной - улицы мел: получал за это семьдесят рублей в месяц. Еще пятьдесят рублей мне платили в институте (я получал повышенную стипендию). Кроме того, я работал художником-оформителем: В общем, рублей двести набегало. Для 1983 года это были весьма приличные деньги. Люба тоже получала рублей тридцать. Короче, не бедствовали.
В 1984 году у нас родилась дочь.
...Распределился я в Ростовскую область. Сам туда поехал, зашел в управление, попросил самостоятельную должность заведующего аптекой. Сначала мне вроде бы предложили Сальск. Потом оказалось, что место там держат для “своего”. Мне же “сосватали” станицу Обливскую. Это 360 км от Ростова в сторону Волгограда. Там заведующая аптекой будто бы собиралась на пенсию. Я должен был стать её заместителем, а потом сменить. Согласился. Приехал. Жена, правда, осталась дома. Она еще доучивалась. Но... бабушка оказалась ещё та. Ни на какую пенсию она не собиралась. Меня, направленного к ней заместителем, она поставила рядовым провизором. Квартиру мне не дали... В общем, я продержался там три месяца и вернулся в Курск.
Чтобы “открепиться”, пришлось ездить в Москву. А пока суд да дело - устроился работать на завод токарем. Впрочем, в “гегемонах” я только числился, а реально - пришлось оформлять стенды для красных уголков.
Из рейса вернулся её муж...
- Наконец в Москве, в главке мне сказали: “А чего вы торчите в Курске?” И предложили на выбор две вакансии: в Белгороде или в Орле. Я выбрал Орёл. (Город, откуда родом была моя первая любовь. Она, кстати, после института распределилась в Калужскую область. Больше я о ней ничего не знаю.) Там мы прожили два года, переехали в Калининградскую область, в Знаменск. И первой женщиной, которую я встретил в Знаменске, когда в свой первый рабочий день пошел обедать в столовую, была Людмила Вороненко. Моя будущая жена. Я у неё спросил, где здесь сберкасса. Деньги хотел отнести. Не то чтобы их было много - просто я не любил держать при себе наличные. А Людмила, как и все в Знаменске, уже знала: приехал аптекарь. И ей стало смешно: в крошечном городке я спросил, где сберкасса... К вечеру по городу уже разнесся слух: мол, первое, что искал новый аптекарь - СБЕРКАССУ! Видно, много денег привез...
Людмила работала бухгалтером-экономистом. Муж её ходил в море. Детей у них не было.
Очень скоро мы с Людой познакомились. В таком городишке, как Знаменск, вся “элита общества” - это начальник почты, заведующий аптекой, директор гастронома, товаровед... Я подружился с директором гастронома Бабинским. Перед ноябрьскими праздниками он пригласил меня в гости. Я пришел - и встретил у него Людмилу. Оказывается, Бабинские были её однокурсниками. Людмила мне очень понравилась. Я начал за нею ухаживать.
...Моя жена Люба с дочерью были здесь. Мы получили в Знаменске однокомнатную квартиру в новом доме. Со стороны наша семья, наверное, выглядела идеальной: я всё нёс в дом, как полагается. Покупал продукты, делал ремонт... исполнял супружеский долг. Но нормальных отношений с Любой уже не было, я мог уйти из семьи в любую минуту.
А Люда... чтобы видеть её, я буквально не вылезал от Бабинских. Обратно мы шли по одной дороге, я провожал Люду... говорил какие-то слова, делал подарки... Страсть разгоралась. И однажды я остался у неё ночевать. А когда понял, что люблю её до смерти - вернулся из рейса её муж.
И вот... я иду по улице, навстречу - Люда с мужем. Я останавливаюсь - а она идет мимо. Не здоровается! Не замечает!
“Отлично, меня бросили!”
- Вечером бегу к Бабинским. Там сидит Люда с мужем. Он какие-то импортные тряпки привез, раскладывает. Я безумствую, а Люда меня в упор не видит.
Так продолжалось месяца два. Муж Люды со мной на улице здоровался, она - игнорировала. В общем, за это время страсть во мне перегорела. А потом муж Людмилы ушёл в рейс - и она вернулась ко мне. И всё началось по новой.
Прошло полгода, муж Люды вернулся. Знаменск маленький, шила в мешке не утаишь. В общем, муж закатил скандал...
А я тем временем выиграл конкурс на управление аптекой в Черняховске. В шесть утра ехал в Черняховск на электричке, вечером на дизеле - обратно. И так девять месяцев.
Потом получил в Черняховске квартиру. Перевез туда жену с ребенком, но жить стал у Людмилы. И тут в меня вцепился черняховский прокурор Марченко. Его жена-провизор, кажется, тоже участвовала в конкурсе, но проиграла. Но это - не афишировалось. А формальный повод у Марченко имелся: я не успел сдать квартиру в Знаменске.
Сказать честно, я её хотел оставить для жены, отношения с которой становились всё хуже и хуже. Тем более тогдашний и.о. председателя Черняховского горисполкома Ксенофонтов мне дал ключи от новой квартиры - в обмен на лобовое стекло для его служебной машины. (Кто-то ему разбил, а новое купить негде. Дефицит.) Ксенофонтов так и сказал: “Ты мне лобовое стекло привозишь, а я тебе - ключи”.
Стекло я привез на следующий день: Ксенофонтову потом влепили партийный выговор за то, что он меня обеспечил квартирой. (Через некоторое время он вообще сел. Якобы за расхищение “гуманитарки”. И я был единственным из его знакомых, кто к нему ездил на “зону” в Гвардейск.)
В общем, прокурор Марченко вынес протест. Пришлось срочно сдавать жилье в Знаменске, прописываться в Черняховске. Но Марченко не успокаивался. На аптеку посыпались ревизии, меня хотели упечь в тюрьму. И в это самое время у моей жены... появился кавалер. Женатый. Капитан Аюпов. Она его подцепила в воинской части, куда я устроил её работать в магазин.
Жена этого Аюпова однажды ко мне заявилась: “А вы вообще в курсе?!” И рассказала. Она думала, что я ей посочувствую, надеялась на помощь. Но у меня была реакция другая: “Отлично, меня бросили. Я - свободен!..”
“Давай делить имущество”
- Жена впервые подала голос. Раньше она мне спокойно подчинялась - так в семье было заведено со дня свадьбы. А тут вдруг стала вести себя вызывающе, провоцировать меня на скандал. Я прекратил с нею близкие отношения. На всякий случай.
Не знаю, что Люба обо мне наговорила этому Аюпову, но однажды он пришёл к нам домой с повязкой “Дежурный по части” и с пистолетом на боку! И стал угрожать: мол, если я трону свою жену, он из меня фарш сделает. Я промолчал. Зачем дразнить человека с оружием? Но когда он ушел, я написал заявление в прокуратуру. А дней через десять жена этого Аюпова (тётка тёртая) завернула ему ласты - и он Любу бросил.
Осталась Люба при пиковом интересе. А тут и я предложил разводиться: “Ты меня оскорбила. Твой любовник угрожал мне оружием, этого я забыть не смогу”. Она сказала: “Тогда давай делить имущество”. Поделили. Но я ничего из дома забирать не стал. Взял только личные вещи и перебрался к Людмиле.
Люба потом долго вела себя некрасиво. Не давала мне встречаться с дочерью. Вышла замуж, развелась, еще раз вышла... В 1995 году продала квартиру и вместе с дочерью уехала в Курск. И четыре года не давала мне ребенка. Отпустила, только когда дочке исполнилось пятнадцать лет. Я тогда купил путевку, отправил дочь отдыхать в Венгрию, ей понравилось, она стала приезжать каждое лето. Сейчас она здесь. Учится в РГУ им. Канта.
Вот... А тогда я поселился у Люды. Из аптеки уволился. Понял, что прокуратура мне нормально работать не даст. Пошёл в бизнес. Коммерческим директором на предприятие, которое тогда было создано от детского фонда “Мир” имени Лихачева. Возглавлял его в Калининграде Вуколов (нынешний вице-спикер, прошедший в областную Думу от “Партии пенсионеров”, - прим. авт.). Торговал оптом рыбой, сигаретами... короче, чем попало. Я вписался. Дела стали налаживаться. В кармане появились кое-какие деньги. Мы для предприятия даже машину купили - “убитые” “Жигули”.
Фингал под глазом
- Сестра моя переехала в Калининградскую область, устроил её в поселок Домново Правдинского района... Мы с Людой часто ездили к ней в гости. И тут с моря опять вернулся её муж. Но мне все это надоело уже хуже горькой редьки. И я поставил вопрос ребром... надо разводиться. Дескать, весь Знаменск в курсе наших отношений, я почти открыто живу в твоем доме, мы с тобой ночуем в доме моей сестры... Неужели ты опять будешь делать вид, что со мной еле-еле знакома?!
В общем, я её убедил. И вот... мы возвращаемся из Домново на этих самых “убитых” “Жигулях”, я должен высадить Люду у её работы, а сам ехать дальше - на Полесский рыбокомбинат, договариваться насчет рыбы. Я подъезжаю - смотрю: стоит её муж. А в машине со стороны пассажира не открывалась дверца изнутри. Я выхожу, открываю дверцу, подаю Люде руку... И тут её муж на меня набрасывается с кулаками. Завязывается драка. Он ставит мне фингал, я его чувствительно пинаю...Расходимся. Я еду в Полесск, но о рыбе в тот день не договариваюсь: директор комбината подозрительно косится на мой свеженький бланш. А Люда объясняется с мужем: или он собирает свои манатки и сваливает - или я пишу за явление в милицию. А это значит - уголовная статья и закрытие визы - прощай, море. Муж всё понимает правильно. Собирает вещички и в тот же день навсегда исчезает из Людиной жизни.
Я с полным правом въезжаю в её однокомнатную квартирку. Через год мы покупаем жилье в Черняховске. Но официально мы оформили отношения только в 1994 году, когда родилась наша дочка. Иначе в ЗАГСе ей отказывались давать мою фамилию.
Свою фамилию Люда менять не стала: она занималась предпринимательской деятельностью, пришлось бы заново выправлять кучу документов. А еще, по обоюдному согласию, мы заключили брачный контракт. В середине 90-х годов в стране был принят новый Семейный кодекс, где такая возможность была предусмотрена. Вот мы и решили попробовать.
Нет, это не значит, что один из нас не доверяет другому. Я люблю свою жену, у нас с ней теплые, нормальные отношения. Кстати, почти не возникает бытовых проблем. Мы подменяем друг друга. Прислугу дома не держим из принципиальных соображений, вещизму не подвержены. Если кто-то случайно поцарапает только что приобретенный стул или стол, как трагедия это восприниматься не будет...
895-я заливка
- Ужин мы готовим вместе. Пока жена варит гарнир, я жарю мясо. Простую отбивную. Её нужно кинуть в масло на раскаленную чугунную сковородку, посолить, поперчить, добавить специи... Пять минут - и готово. Я и салаты умею делать. У меня есть любимый, с 895-й заливкой (под таким номером этот рецепт значится в толстенной поваренной книге пятидесятого года издания): свежий огурец, помидор и репчатый лук режутся кольцами, все перемешивается с солью, перцем, растительным маслом, соком лимона, добавляется пол-ложечки сахара...
Кстати, кофе и чай в доме должен заваривать исключительно я. Даже если некогда и чай заваривается из пакетиков, именно я должен опустить пакетик в кипяток, положить лимон и сахар. Иначе Люде кажется, что невкусно... Я как-то попробовал. Действительно, невкусно.
С уборкой квартиры я тоже помогаю Люде. Хотя и не очень люблю это дело. А ей когда-то пришлось закончить курсы на право пользования газовыми приборами и тепловым оборудованием. Так что теперь она может разобраться с любой проблемой: знает, что делать, если замкнуло электропроводку, засорилась канализация... или там дерево рядом упало.
Так вот, возвращаясь к контракту. В нашем брачном договоре прописаны права и обязанности, не противоречащие закону. Никаких глупостей, вроде того, что муж обязуется раз в месяц приобретать жене обнову, раз в год - покупать шубу или золотое кольцо и не смотреть на других женщин. Договор всего лишь де-юре закрепляет то финансовое положение, которое в семье имелось де-факто на момент его заключения. Напечатан он на одном листе, заверен нотариально.
Контракт бессрочный, он теряет силу в случае смерти одного из супругов (и ситуация тогда начинает развиваться по законам РФ, определяющим порядок наследования).
Насколько мне известно, сегодня многие коммерсанты заключают брачные договоры. Это нормальная мировая практика. Никакой Америки мы с Людой не открыли. Просто в Калининградской области мы с женой были первыми, кто попытался цивилизованно совместить пылкость чувств с прозой жизни. В конце концов, когда мы вступали в брак, то оба были уже состоявшимися людьми. И решили предусмотреть все возможности, чтобы обезопасить наших детей, обеспечить их будущее. О перспективе развода никто из нас тогда не думал. Между тем она оказалась вполне реальной.
“Так я лучше разведусь!”
- В 2000 году мы оба пошли в политику: она стала депутатом райсовета. Я сначала избрался в райсовет, потом - в областную Думу. А в 2004-м (Люда депутатствовала уже четыре года) я стал главой Черняховского района. И вот тут возникла коллизия. Её, вторично избранную заместителем председателя райсовета и председателем контрольно-счетной палаты, несколько депутатов потребовали лишить всех постов и полномочий. Претензий к её профессиональной деятельности ни у кого не возникало. Люде поставили в вину то, что она - жена своего мужа. А она - самодостаточная женщина. Предприниматель, политик. И не собирается жертвовать личной карьерой из-за того, что её муж - мэр.
“Ах, мне никуда нельзя, потому что я жена Виноградова? Я что, должна быть домохозяйкой? Так я лучше разведусь! Я уже заявление в суд написала!” - такое публичное заявление она сделала 25 сентября прошлого года на заседании совета депутатов. В моем присутствии.
Нет, конечно, мы с Людой обсуждали развод как вариант сохранить для неё возможность карьерного роста. Но - обсуждали скорее в шутку. То, что заявление уже подано в суд, для меня явилось полной неожиданностью. С совета я ушел.
Люду я не винил, понимая, что она была доведена до нервного срыва. Но... все равно неприятно. Все шло своим чередом. Как положено, в суде нам дали три месяца на примирение.
...Новый год мы отметили в ресторане, потом я с нашей дочкой уехал в Австрию кататься на лыжах... Развод должен был состояться 9 февраля. И он бы состоялся: Люда приняла решение. Но... в конце января я - опять-таки неожиданно - узнал, что против меня возбуждено уголовное дело. Прокуратура предъявила обвинение в халатности. Мол, я дал согласие на покупку для муниципальных нужд котельной, не убедившись в её исправности. Хотя решение принималось на основании официального заключения экспертизы, вопрос изучали специалисты, сделка согласовывалась с губернатором.
(Действительно, обвинение смешное. Но в нашей стране всего один шаг от смешного... до очень смешного. Или - до трагического, - прим. авт.)
Стук в дверь
- Первого февраля к нам в дом пришли с обыском, - вспоминает Виноградов. - Стук в дверь раздался, когда я только приехал с охоты и переодевался. Люда пошла открывать. И немного потянула время, чтобы я успел натянуть костюм. А за дверью - орут, кричат, грозят “всё выломать”... Наконец залетают.
- Почему не открывали?!!!
Люда отвечает: “Трахались мы”.
- ?!
На этой ноте весь обыск и прошел. Ничего у меня не нашли. Увидели сейф, обрадовались, потребовали открыть. Открыл. А там - пластмассовая коробочка из-под фотоаппарата “Зенит”. Они её хвать! А в ней - три купюры. По пять баксов каждая.
...Не знаю, что именно у меня искали (и что вообще можно искать у человека, которого обвиняют в ХАЛАТНОСТИ!), но уходили господа сыщики разочарованными. А Людмила объявила, что в такой ситуации бросить мужа не может. Заявление она отозвала. Тема развода была исчерпана.
Беседовала Д. ТАМАНЦЕВА