Статья про Артема Петрика, которому довелось прожить на свете всего десять минут, вызвала огромное количество откликов.
(Напомним, сначала его маме, Галине Петрик, в роддоме №2, что на ул. Павлика Морозова в областном центре, никак не хотели делать кесарево сечение. Хотя она уже переходила все сроки и целую неделю мучилась от открывшегося кровотечения. Потом кесарево начали делать, но ошибся врач-анестезиолог... Некоторое время Галина была без дыхания. В результате Артем умер, едва родившись, от асфиксии. Он был крепким, рослым... Без патологий. А это такая редкость сегодня...
После неудачной операции Галину положили в обычную палату. Рядом плакали чужие дети... А перед ней, потерявшей ребенка по вине медицинского персонала, НИКТО ДАЖЕ НЕ ИЗВИНИЛСЯ. До сих пор. Врачи вынесли заключение: смерть младенца произошла по ТЕХНИЧЕСКИМ ПРИЧИНАМ.)
Так вот, эта статья, кажется, никого не оставила равнодушным. Кто-то просто плакал в телефонную трубку, вспоминая собственное горе... А калининградка Елена М. написала Галине Петрик письмо. Мы печатаем его практически без купюр - потому что считаем, что оно может помочь не только Галине, но и многим (к огромному нашему сожалению - очень многим!) женщинам, пережившим такую же страшную потерю.
“...Мой внук лежит на кладбище. Он тоже был долгожданным ребенком. Дочь лечилась от бесплодия, и врачи утверждали: “Ребенка у вас не может быть по техническим причинам никогда”. Но дочь не теряла надежды.
Боли в животе заставляли ее периодически лежать в больнице на профилактике. В больнице на ул. Летней есть часовня. Служители церкви часто заходят в палаты, чтобы утешить больных, согреть словом. Батюшка пригласил мою дочь в церковь. Мы пришли: я, дочь и зять. Дочь приняла таинство крещения - и вскоре она забеременела.
Врачи говорили: “Этого не может быть! Это вам подарок от Бога на Новый год. Берегите ребенка. Он будет у вас единственным”.
Я побежала в церковь благодарить батюшку, но его уже забрали на повышение. А служительница сказала: “Это не первый случай. Мы привыкли”.
...Дочь была прописана за городом. Чтобы обеспечить лучший уход, я забрала ее домой. Обслуживались мы в гинекологии Балтийского района. На карточке дочери была поперечная красная полоса - это означает, что беременность сложная и больная должна постоянно находиться под наблюдением. Матка была в тонусе - это периодические боли. Нас предупредили, что роды произойдут не позже, чем в семь месяцев.
Знакомая медработник говорила мне: “Пойдем договариваться в областной роддом. Заплатить нужно заранее”. Но я отвечала: “Дочь прописана за городом, она относится к областному роддому. Начнутся роды - заплатим”.
Я боялась, что если заплатить определенному врачу, а на момент родов его в городе не окажется, другой врач возьмет мою дочь “со скрипом”.
А пока она лежала на сохранении в роддоме на ул. Павлика Морозова. Была просто в ужасе от увиденного: кровати продавленные, да и тех на всех беременных не хватало... туалет страшный, врач на выходные уезжает домой, за город... Кровотечения и потеря ребенка - обычная вещь... Кое-как промучившись на сохранении в первой половине беременности, во второй половине дочь на стационар ложиться не стала. Но на прием в поликлинику мы ходили, сдавали анализы, делали УЗИ. Ребенок был живой, подвижный.
Роды начались во время очередного визита к гинекологу. Женщина из очереди подошла ко мне и сказала: “Быстро ведите дочь к врачу. У нее начинаются роды. Я медик, я вижу”.
Врач на приеме подтвердила диагноз. Написала направление в областной роддом, вызвала “скорую помощь”.
Приехала “скорая” - две бабульки. Нас повезли в областной роддом. Прием там вела врач Н. (фамилию не называю, чуть ниже объясню, почему). Она категорически заявила: “Родов нет. Везите во 2-й роддом”.
Бабульки со “скорой” не соглашались: “Мы ее еле сюда довезли. Пока довезем до 2-го роддома, растрясем, откроется кровотечение”. Дочь плакала: “Мама, не оставляй меня здесь, врач злая, назло загубит и меня, и ребенка”.
Поехали во 2-й роддом. Хорошо, что бабульки нас не бросили... Кровотечение хлынуло в приемном покое. Врач на приеме испугалась: “Зачем вы ее сюда привезли?! Да вы ее на смерть обрекли! Вы знаете, что означает красная полоса на ее карточке? Ей можно рожать только в областном роддоме, у нас нет необходимой аппаратуры. Ребенок будет недоношенным, слабым. Его нужно сразу положить в барокамеру, а она - в областном роддоме. Я не возьму вашу дочь. Мне не нужна покойница”.
- Возьмите, - умоляла я. - Куда мы пойдем с кровотечением?! Она идти не может.
Врач сжалилась. Дочь положили под капельницу. Пытались остановить кровотечение. Бесполезно. Она истекала кровью неделю. К ней меня не пускали. Выходила дежурная врач, говорила: “Боремся. Все лекарства есть. Помощи и денег не надо”.
Потом дочь мне рассказала, что через неделю такого вот сохранения во время ночного дежурства врач подошла к ней и сказала: “Сегодня ночью ты умрешь. Сейчас я вызову “скорую”, попытаемся пробиться в областной роддом”. Дочь согласилась. Приехала “скорая” - очередные бабульки. Видя состояние дочери, сказали: “Мы ее не повезем. Она умрет по дороге. Мы не хотим отвечать”. Развернулись и ушли.
В час ночи дежурная врач позвонила домой одной крупной медицинской шишке. Покрыла его матом и заорала: “У меня к утру будут два трупа: матери и ребенка. И они будут ваши!”
Медицинский чин прислал особую бригаду “скорой”: пятерых сильных молодых мужчин. Они справились. Вынесли дочь и всю дорогу до областного роддома ее поддерживали. Там ее принял молодой врач. Спросил: “Хочешь кесарево или сама родишь?”
Дочь спросила: “А как лучше ребенку?”
Он ответил: “Лучше самому. Проходя по родовым путям, он успевает подготовиться к нашей атмосфере. А кесарево - это если водолаза из глубины сразу на воздух. Будет то же, что при кессонной болезни”.
Дочь родила сама. Мальчика положили в барокамеру. Нужно было ждать неделю. Если выживет - отправят в реанимацию, в детскую областную больницу. Он выжил.
В детской областной его вел Сафаров - Врач и Человек с большой буквы. Когда он дежурил, ребенку становилось лучше. А когда дежурил другой врач, женщина, - та говорила: “Ваш ребенок не жилец. Такие не живут. Он умрет”. Наверное, малыш чувствовал, какое к нему отношение. Во время этих дежурств ему становилось хуже.
Два месяца мы с дочерью носили малышу ее сцеженное молоко. Он начал поправляться. А потом Сафаров ушел в отпуск, и нас перевели в отделение, под колпачок. Колпачок легче, чем барокамера, ребенку чаще приходится дышать самому. Видимо, поторопились. Когда Сафаров вернулся и увидел ребенка, он сразу забрал его в реанимацию. Но было уже поздно. Через несколько дней ребенок умер.
Нам не позвонили. Дочь, как обычно, принесла молоко, а ей говорят: “Ребенок в морге. Иди, опознавай”.
Хорошо, что Сафаров пошел с ней. И был рядом, пока не приехал зять.
Мы недалеко отошли от больницы. Дочь стала жаловаться, что отнимаются ноги. Мы взяли такси, привезли ее домой. Она с трудом поднялась по лестнице. Стала кричать от боли. Ноги холодели и застывали, тело становилось каменным. Я вызвала “скорую”. Она ехала два часа. А дочь все кричала от боли, пока холод не добрался до горла. Я выбежала на улицу встречать “скорую”, а зять нажимал дочери на горле какие-то точки, чтобы она дышала.
Работники “скорой” сделали уколы, сняли приступ. Дочь заснула. Они порекомендовали таблетки, но рецепт не выписали, а без рецепта такие препараты в аптеке не отпускают. А дочь проснулась и рвалась нести ребенку молоко - ее рассудок отказывался принимать то, что ребенок умер.
Нужно было хоронить. Справку из больницы - отвезти в ЗАГС по месту прописки. Там сказали: “Привезите маму”.
- Не могу, она парализована.
- Берите такси и везите!
Позвонила в областной ЗАГС. Там помогли: поговорили с районным ЗАГСом, и документы нам оформили. Похоронить малыша нам помогли родные по горю: у них была двойня, и один мальчик умер. Они знали, как все это делается.
Потом я узнала, что в Польше всем беременным назначают курс специальных уколов, чтобы легкие раскрылись у малышей. У нас этого не делают - поэтому в нашей области много детей, которые перестают дышать через десять минут, через несколько часов или дней. Их везут в детскую областную. Если довезут, есть надежда, что малыш подышит в барокамере и легкие откроются. Некоторых не довозят...
Это не случай. Это система.
Вы спросите, почему я пишу об этом сейчас, а не тогда, когда умер ребенок? Все просто. Я не собиралась судиться с медиками. Это бесполезно. Я хотела убить врача Н. - ту, которая отказалась признать, что роды уже идут, и выкинула нас за дверь областного роддома.
Не буду рассказывать, как я хотела это осуществить. При желании, это просто. Врач Н. была обречена, но ее жизнь спас Бог. Моя дочь уехала в другую страну. Сафаров, утешая ее после смерти ребенка, сказал: “Нет причин, по которым у вас не будет детей. У вас будут дети”. Его слова дали ей силы побороть страх. Она забеременела - и родила двух малышей.
Теперь мне не до убийства. Я мотаюсь из Калининграда в другую страну, чтобы нянчить внуков. Попросила у Бога прощения за желание самой совершить возмездие. Видимо, это только его право - наказывать виновных. А пишу я для того, чтобы женщины знали, что их ждет при беременности и родах, и не были так доверчивы к людям в белых халатах. А главное - чтобы сказать Галине Петрик те слова, которые сказал Сафаров моей дочери: “У вас обязательно будут дети!”
...Есть и еще один момент. Фамилию врача, выпихнувшего на улицу женщину, которая вот-вот должна была родить, автор письма не называет. Но сама врач должна, по идее, вспомнить этот эпизод. И понять, что была на волосок от смерти. Может, хотя бы это соображение - что за загубленную жизнь младенца кто-то может ведь и отомстить - заставит ее в следующий раз быть лояльнее к пациенткам?
Впрочем, таких “эпизодов” в любом роддоме хватает. С женщинами, решившими родить, у нас не церемонятся. Такое впечатление, что посещения гинеколога, анализы, УЗИ и т.д., и т.п. - все это делается с одной-единственной целью: внушить беременной мысль о том, что она насквозь виновата (потому что у нее высокое давление или вирус герпеса, или возраст не тот... да мало ли!), что больна, а потому благополучное разрешение от бремени будет чудом - а не нормальным исходом.
С этой же целью беременных кладут на “сохранение”: набивают по пять-шесть в одну палату, где дико неудобные (и высокие!) койки, где скрипят двери, а холодный ветер сифонит через щели в оконных рамах... - где санитарки начинают громко орать и громыхать ведрами в коридоре в семь часов утра - именно в то время, когда измученные и провертевшиеся всю ночь на жестких койках женщины наконец засыпают... Где во время обхода врач мнет животы беременных холодными жесткими пальцами, а в процедурном - медсестры тупыми иглами делают болючие уколы - и все это лишь для того, чтобы ПОТОМ, если что-то случится с ребенком, можно было бы надлежащим образом оформить бумаги. Мол, все назначения - были назначены. Вины медиков в случившемся нет. Судьба. Или - “технические причины”.
...Бедные, бедные наши дети!.. И те, кто родился - в стране, где их не очень-то ждут... И те, кто не родился, хотя мог. Или - умер, не успев осознать себя живым. Как Артем Петрик. Кстати, мы обязательно проинформируем наших читателей о том, извинился ли кто-нибудь из медработников перед Галиной Петрик ХОТЯ БЫ СЕЙЧАС. Или... медикам некогда? Они поспешно занимают круговую оборону?
Д. Якшина