Сермяжная мудрость гласит: “Не место красит человека, а человек - место”. Очень может быть. Но... есть, знаете ли, такие места... заведомо окрашенные в самые разнообразные оттенки - от кроваво-красного до небесно-голубого. В частности, бывшее казино, а теперь просто ночной клуб “Универсал” на проспекте Мира в Калининграде. История этого заведения вполне могла бы лечь в основу сериала со сценарием в духе Дэвида Линча. Этакий “Малхоланд Драйв” на местном материале.
По кличке Таможенник
Первыми учредителями казино “Универсал” (по крайней мере, из тех, чьи имена стали достоянием гласности) являлись господа Курин и Сладков.
Курин по кличке Саша Таможенник - личность весьма концептуальная. Какое-то время он действительно работал таможенником (отсюда и прозвище) в аэропорту Храброво. Потом попался на взятке - и его выперли. Тогда он разыграл многоступенчатую комбинацию по устранению некоего Воркуши, лидера организованной преступной группировки, “под которым” на тот момент “ходили” скупщики-перекупщики золота.
Члены ОПГ Воркуши толкались преимущественно у “Рубина” на Ленинском проспекте. Курин предложил Воркуше сделку, от которой тот просто не мог отказаться: якобы представилась возможность купить много-много золотой проволоки по бросовой цене. Когда же сделка состоялась - на сцене “нарисовался” сотрудник ОБХСС. Воркушу взяли с поличным, запихнули на несколько месяцев в СИЗО, потом он вроде бы откупился, но место его у магазина “Рубин” было занято: там уже обосновался г-н Курин.
Правда, подчинить себе “бойцов” из воркушинской ОПГ (а ими были преимущественно спортсмены-боксёры) Курину не удалось, но он набрал своих. И крутился “на золоте” довольно долго.
Перекупщиком он был нетипичным: после “трудового дня”, когда его “коллеги” отправлялись в “Русский чай” ужинать и расслабляться, Курин ехал домой на трамвае.
Поле чудес в Стране дураков
Но! Очень скоро смеяться над его “странностями” перестали. Пока другие мужики тратили деньги в кабаках и на женщин - Курин скопил на трёхкомнатную квартиру в центре города. А затем - стал соучредителем казино и ночного клуба “Универсал”, вложив кругленькую сумму в реконструкцию немецкого здания.
И всё бы, наверное, было тип-топ, но Курин залез не на своё поле: сунулся в водочный бизнес. А потом получилось ещё интереснее. К Курину заявился некто Попов. И предложил закопать три золотых на Поле чудес в Стране дураков. В смысле: Курин должен был дать ему $30.000, а через неделю Попов гарантировал возврат $60.000.
Так и вышло. Попов взял $60.000 - и принёс $120.000. Сказал, что может “прокрутить” 700.000 долларов.
Таких денег у Курина не было. Он кинулся к денежным знакомым, занял $700.000 и вручил Попову в присутствии своих кредиторов. Тот взял - и растворился в воздухе и пространстве.
Кредиторы написали заявление в милицию, требуя привлечь Курина за мошенничество. Было возбуждено уголовное дело, Курин угодил в СИЗО, где провёл девять месяцев. Вышел он оттуда под залог.
Практически вся прибыль “Универсала” стала уходить на покрытие долгов Курина. Его соучредитель Сладков возмутился. Курин пригрозил вывести его из состава учредителей. А потом Курину сообщили, что Сладков-де ищет для него киллера.
Кроссовки от “Гуччи”
Вскоре после этого сообщения Сладков... исчез. Его труп был обнаружен много позже... А квартиру его (в старинном доме на улице Комсомольской), кстати, Курин умудрился продать за $200.000. Но попользоваться деньгами вряд ли успел.
Сначала ему прозрачно намекнули, что он - весь в шоколаде! - денег в общак не отстёгивает. А потом - застрелили из автомата, в двух шагах от собственного дома на улице Офицерской.
Желающих соваться в “Универсал”, чьи учредители плохо кончают, не было долго. Потом объявился теннисист Волков, его школьный приятель Петривный по кличке Ракетоносец и некто Комлев, бывший офицер, выпускник Борисовского военно-инженерного училища.
Кроме того, энная доля акций принадлежала муниципалитету.
Волков вложил $600.000 в реконструкцию. Позже $500.000 отстегнёт Комлев...
Ночной клуб пережил несколько метаморфоз: его драпировали в шёлк и бархат, ставили везде, даже в туалетах, антикварную мебель, выпускали на сцену исполнителей французского шансона, запрещали охране впускать посетителей, если те выглядели “не комильфо”... Много возникало анекдотических сценок. Охранник не пускает “пацана” в кроссовках. Тот ярится: у него кроссовки от “Гуччи”.
- Слушай, ты, в натуре! Да мои кроссовки стоят дороже, чем твоя жизнь!
Но охранник остаётся непреклонен: “В спортивной одежде и обуви (!) в клуб нельзя”.
Комендант Гвардейска
Однако, несмотря на все “светские” амбиции, дела клуба шли всё хуже и хуже. Волков, как известно, подсел на наркотики - дошло до того, что соучредители-компаньоны запретили пускать экс-первую ракетку в его собственное заведение. Затем Волкова увезли в Москву - лечиться и восстанавливаться... а ночной клуб “Универсал” держался на плаву исключительно за счёт казино.
И вот - после появления федерального закона об игорных зонах - казино оказалось закрыто. А затем - сменились хозяева (учредители) и руководство ночного клуба. Заместителем генерального директора (фактически - управляющим) стал Борис Владимирович Образцов. С ним мы и побеседовали - и об “Универсале”, и о нём самом, Образцове, личности, “широко известной в узких кругах”.
- Я родился в 1970 году, - говорит Образцов, - в Ленинграде, в семье, как тогда говорили, инженерно-технических работников. Отец и мать трудились в НПО “Аврора” - там проектировали автоматику для атомных ледоколов, субмарин. Отец, Филин Владимир Васильевич, был даже награждён орденом Почёта за сдачу ледокола “Сибирь”. Кстати, мой дед по отцу был фронтовиком, участвовал в штурме Кёнигсберга и закончил войну комендантом нынешнего Гвардейска.
Родители мои ходили на Северный полюс - и даже привезли в Ленинградский зоопарк белого мишку, который почему-то отбился от мамы-медведицы. Они по полгода торчали в Мурманске, а меня воспитывала бабушка, Архелая Владимировна. Она доводилась внучкой протоирею Вологодской губернии; образование получила техническое, преподавала в Ленинградском кораблестроительном институте, а замуж вышла за Абрама Исааковича Меензона, профессора Карельского государственного университета. Так что моя мама - Ирина Абрамовна, и с этим обстоятельством в моей жизни многое связано.
“Я валю отсюда”
- Учился я в обыкновенной школе в Калининском районе. Закончил шесть классов музыкальной школы, по классу фортепиано. Был членом комитета комсомола школы, но мечтал об одном: свалить из этой страны. С этой целью решил после школы поступить в Макаровское высшее инженерно-морское училище (чтобы получить визу, уйти в “загранку” - там и остаться). Ходил на подготовительные курсы.
Параллельно в это же время познакомился с “демократами”. Перестройка только начиналась. Курсы располагались в районе станции метро “Василеостровская” - а там частенько организовывались пикеты в поддержку Собчака.
Однажды я помог парнишке распродать целую кучу экземпляров демократической газеты. Я встал и начал орать: “Долой коммунистов! Покупайте демократическую газету!” За час было разобрано всё. Причём, по 15 копеек за штуку, а надо было - за 10 (я поздно узнал).
Потом ко мне, 16-летнему школьнику, подошёл некий Юра, поручил продавать газету по всему Калининскому району (это почти миллион жителей). “Хочешь в Верховный Совет РСФСР?” - спросил он у меня.
“Я валю отсюда”, - ответил я.
Юра - это оказался Юрий Болдырев, один из основателей демократического движения в России и партии “Яблоко”. Позже он войдёт в знаменитую Межрегиональную депутатскую группу в Верховном Совете СССР (туда же входили Ельцин, Старовойтова, Собчак, Афанасьев), будет руководить Счётной палатой России.
Брат - в США, утюги в Польше
- А в мореходку меня не взяли. Когда я подал документы, меня вместе с мамой пригласили к начальнику приёмной комиссии. Он сказал, листая бумаги: “Ирина Абрамовна? М-да... очень интересно... Ну а родственники за границей имеются?”
- Нет, - ответила мама.
- А если подумать?
- Двоюродный брат уехал в США в 1973-м. Но мы с тех пор с ним не поддерживаем отношений! - сказала мама, подумав. А дядечка резюмировал:
- Забирайте документы. Всё равно КГБ не пропустит.
Я начал судорожно искать, в каких ещё вузах есть кафедры, чтоб можно было уйти в море. В итоге поступил на факультет института, где было отделение кондиционирования воздуха на морских судах - т.н. банановозах. Проучился три курса, до 1990 года. Был в интерсекторе комитета комсомола: мы договаривались о дружбе и сотрудничестве со студентами Варшавского университета и совершали безвалютные обмены. Это когда они приезжали сюда, и мы давали им рубли, а мы приезжали туда - они давали нам злотые.
Жил я очень хорошо. С группой отправлял в Польшу утюги, тепловентиляторы, смесители и т.д. Назад эта же группа привозила... ароматические эссенции для выпечки. Ванильные, ореховые и т.д. Это было очень удобно: флакончики маленькие, лёгкие, в Польше они стоили копеек пять на наши деньги, а здесь продавались по 2 рубля за флакон. В месяц я зарабатывал под 2.000 рублей - по тем временам сумасшедшие деньги!
Купил 3-комнатную квартиру в центре Питера, подумывал о “Волге”. Меня останавливало лишь то, что моё появление на “Волге” в институте подействует на преподавательский состав, как красная тряпка на быка...
Меня “откат” не интересует
- И тут наш секретарь комитета комсомола ушёл третьим секретарём в райком ВЛКСМ, меня предложили на его место. А я, наслушавшись Собчака и других демократов, решил “взорвать организацию изнутри”. И повестку дня того собрания, на котором мне предстояло вступить в должность, я сформулировал следующим образом:
1. Об утверждении Образцова Б.В.
2. О роспуске комсомольской организации Ленинградского технического института холодильной промышленности.
Меня вызвали в райком и сказали:
- Ты дурак! Под крышей комитета комсомола работают три кооператива, которые иначе существовать не смогут. Секретарь получает 1.000 рублей в месяц - “откат”.
Я гордо ответил, что меня “откат” не интересует. В итоге собрание не состоялось: секретарём комитета комсомола назначили другого.
А тут моя мама вспомнила, что она - Ирина Абрамовна. В стране тогда зрела “революционная ситуация”, пахло порохом. Мать списалась с моим двоюродным дядей в Америке. Оказалось, он устроился-таки очень неплохо: купил в Нью-Йорке десять квартир. Причём каждая предыдущая выступала в кредитной цепочке в качестве залога - для приобретения последующей. Эти квартиры он сдавал русским эмигрантам. Расплачивался по кредитам - и ещё оставалось на хлеб с маслом.
С пуделем по кличке Тобик
- Дядя подтвердил наше родство. Мы подали документы на въезд в США, я засел за углублённое изучение языка и американской культуры, но... получение визы затягивалось. А мама, напуганная обещанием погромов, крови, гражданской войны и т.д., ждать не хотела.
- Едем в Израиль, - предложила она.
- Не, не моя тема, - ответил я.
Тогда мама сказала: “Ладно, хочешь - оставайся”. А они с моей младшей сестрой твёрдо намылились уезжать. А ведь тогда в эмиграцию уезжали навсегда. Паспорт разрезался ножницами, квартира отходила государству, гараж возвращался в гаражное общество... Человек фактически переставал существовать для тех, кто по эту сторону границы.
Других родственников, кроме матери с сестрой, у меня не было (с отцом мать давно развелась, он завёл новую семью). В общем, я сказал: “Поехали!” Как попугай, когда кошка тащила его за лапу из клетки...
Мы взяли пуделя по кличке Тобик и отправились в Иерусалим. Тамошние родственники, очень дальние, приютили нас на первых порах, выделив комнату в своей трёхкомнатной квартире (битком набитой людьми).
И тут я впал в жесточайшую депрессию. В Ленинграде у нас была квартира, гараж, машина, два земельных участка, т.е. по советским меркам, мы жили вполне обеспеченно. А здесь мать пошла зарабатывать деньги: мыла полы, убирала в домах израильтян. Которые всё норовили обучить её, как пользоваться унитазом, как открывать горячую воду...
В пустыне Негев
- Русских в Израиле ещё было немного, и тамошние жители искренне верили, что в России дикари разъезжают по заснеженным улицам верхом на медведях...
Я не видел себя в этом государстве. Точнее, то место, которое мне было здесь уготовано, меня категорически не устраивало. Но надо было как-то жить... Я устроился мыть посуду в ближайшем кафе, а с 6.00 до 13.00 работал на стройке (хозяин сообразил, что несколько “русских” вполне заменяют лебёдку). Было тяжело.
Решив, что так я скоро кони двину, я подал документы в технический университет имени Давида Бен-Гуриона в Беэр-Шеве, в пустыне Негев. Поехал туда, поступил на подготовительное отделение, за полгода выучил иврит (так, что даже думал на нём). Мне предстояло сдать зачёт по истории еврейского народа. Я сказал декану:
- Два семестра я изучал историю КПСС, ещё два - марксизм-ленинизм и ещё два - политэкономию. Может, зачтём?
Он ответил: “Если вы докажете, что история еврейского народа коррелирует с перечисленными вами дисциплинами - зачту”. Я - на иврите - рассказал о том, как разошлись во взглядах сионисты и бундовцы (последние считали, что евреев не нужно собирать в отдельное государство, необходимо создать нормальные человеческие условия для жизни в тех странах, где они уже живут), как бундовцы “перетекли” в партию большевиков... Декан слушал меня полчаса - и поставил зачёт.
Из армии - в тюрьму
- Учиться было трудно физически: +52 градуса снаружи, +18 - внутри. Только когда приходишь в общагу, где нет кондиционеров, там - те же +52, мозги плавятся. Я подрабатывал сторожем на заводе. От армии у меня, как и у всех студентов, была отсрочка. Но... в 1993 году, когда я снова заканчивал третий курс, я выбрался в Россию. Повстречался с друзьями... А когда вернулся, мне сказали: “Вы опоздали на три дня”.
- Самолёты не каждый день летают!
- Ничего не знаю, - ответила дама в университете, ведающая вопросами отсрочки. - Я вам сейчас суд устрою.
- Суд?! А где адвокат? - поинтересовался я. И послал даму на чистейшем иврите туда, куда она, очевидно, ещё никогда не ходила. Отсрочки меня лишили. И отправили в израильскую армию. Где я служить отказался.
Меня препроводили в местную тюрьму. Там я провёл сутки. Начальник тюрьмы посоветовал: “Чтобы выйти из армии, нужно в неё нормально зайти. Ты должен призваться. Откажешься, когда начнут распределять”.
Я призвался. Получил военную форму - и полдня дисбата за то, что отказался её надевать. И опять начальник тюрьмы мне сказал: “Надевай! Зайди нормально в армию - потом выйдешь”.
Ладно. Зашёл. Занял очередь к “кабану” - так в Израиле называют “офицеров душевного здоровья”, которые решают вопрос о пригодности конкретного индивидуума к армии.
В кабинете у “кабана”
- Освобождаются лица с “профилем 21%”. Чтобы получить такой профиль по здоровью, надо быть больным раком на последней стадии. По “психологическим мотивам” - отберут права, как у полного идиота, и никогда никуда не возьмут на работу...
Жаль, что в кабинете у “кабана” не было видеокамеры! Это было мое лучшее шоу! Через 15 минут “кабана” колбасило: я мотивированно доказал, что сионистское государство ничем не отличается от фашистского. В общем, я был в первой десятке людей, кого уволили из армии по причине полной с нею несовместимости...
Я поехал в университет, досдал экзамены, собрал вещи и вернулся в Россию. Потом ещё какое-то время я учился на дневном отделении, проживая в России, но за полгода до диплома бросил. Не до этого стало.
Мама тоже “насытилась” Израилем, вернулась в Питер и занялась сетевым маркетингом - распространением “Гербалайфа”. Я работал у матери, курировал Мурманск и Калининград. Мотался из города в город на прямом самолёте. Имел доход около $100.000 годовых - для 1996 года это было очень неплохо. Вошёл в десятку крупнейших руководителей “Гербалайфа” в России. Собирался с тридцати лет уйти на пенсию и больше не работать.
Но... случился девяносто восьмой год. Люди, пришибленные дефолтом, перестали покупать здоровое питание. Чтобы сохранить структуру, я потратил $150.000 на создание неких “кризисных вариантов”. Мы проводили курсы косметологов, визажистов - за два года я подготовил 17.000 специалистов в Мурманской области!
В казематах “Кронпринца”
- В Калининграде наш центр размещался на ул. Озерова. Город мне очень понравился: он полностью соответствовал моим представлениям о месте, где хотелось бы жить. Это ещё не Запад, где всё попилено и поделено и где русские всегда будут третьим сортом - но и не дикая метрополия с её депрессивным синдромом. Шикарный вариант!
...Когда кончились деньги, сделанные на “гербалайфе”, я стал искать другой бизнес. Решил открыть справочную службу. Номерное трёхзначное поле было свободно, но технический директор АО “Электросвязь” Лиминас отказался дать мне номер. “Я, - сказал, - Родиной не торгую”. Как будто я у него просил кусок Родины, а не цифры 076.
Была целая эпопея, но в итоге мы перекупили номер 393939 у гражданки Кулюкиной из Балтрайона.
16 декабря 1999 года служба начала работать. Потом появилась газета, которая распространялась за пределами окружной дороги, по принципу “лучше быть головой мухи, чем жопой у слона”. Лучше быть единственной газетой такого формата в деревне, чем пятой - в городском почтовом ящике.
Помещение под офис мы арендовали, где подешевле - в казематах “Кронпринца”. Кстати, до меня в кабинете сидел г-н Власенко (хозяин МДМ и “Виктории”).
Газета стала окупаться, появились амбиции. Мы начали выпускать “39 регион-VIP”, для узкого круга, тиражом 999 экземпляров (что не требовало регистрации как СМИ). Реально печатали 2.000. Когда врать стало совсем неприлично, написали тираж 5.000, напечатали - 7.000.
“Боря, ты что, охренел?!”
- Поначалу (когда появились сказки про губернатора и т.д.) мне звонили возбужденные VIP-персоны:
- Боря, ты что, охренел?!
Я отвечал:
- Те, кто у руля, про себя и не такое дерьмо знают. И вообще - у любой скороварки должен быть свисток!
Постепенно к нашей “борзости” все привыкли. Сегодня у меня 4 газеты, 2 журнала, справочная и дизайн-бюро. Ещё одно направление бизнеса - закрытый клуб “Амстердам” в том же “Кронпринце”.
У моего приятеля было кафе “Квадриум” в Светлогорске, на площади. Он решил открыть ночной клуб в “Кронпринце”. Я зарегистрировал помещение на ЧП Образцов. Он заказал мебель (почему-то стеклянную), запустил заведение... Я не вникал: не мой бизнес. Меня заведение интересовало только с одной стороны: чтобы там кормили моих сотрудников. Но... по ночам стали раздаваться истерические телефонные звонки: “Я лежу на полу! Нас накрыли госнарки!”
Приезжаю: действительно, Госнаркоконтроль устраивает “маски-шоу”. Мне говорят, что я - содержатель притона. Я получаюсь не в доле, но весь в дерьме. Говорю: “Вяжите всех!”
Проверяю кассу. Выручка - $200 за месяц. Продано 2 л коньяка, 1,5 л водки, 300 стаканов минералки и 581 стакан чая.
- Мы что, - спрашиваю, - чайную открыли?!
В общем, приятель мой Витя забрал свою аппаратуру (он вносил её в качестве своей доли в уставном капитале) и в 24 часа был отправлен в пешее путешествие с сексуальным уклоном.
Я - гей
- А я задумался: в каком формате дальше существовать заведению? Элитное - на Литовском валу не получится. Если продолжать в бодрёжно-развлекательном формате - опять эти, с пыльными носиками, приползут. И тут я понял. Надо собирать тех, кто хочет найти себе место, но предпочитает не светиться.
Целевая группа обозначилась быстро. Амстердам - это город свободной любви. Но без наркотиков. Это не гей-клуб и не лесби-заведение. Это место для тех, кому всё равно, какая сексуальная ориентация у тех, кто вокруг. Это социально значимый объект инфраструктуры Калининградской области - он купирует малую социальную группу. Люди, принадлежащие к секс-меньшинствам, не шарахаются по углам, не попадают в криминогенные ситуации...
Вход в “Амстердам” осуществляется строго по карточкам. Человек, имеющий карту, может привести с собой двух друзей, за действия которых он отвечает. Со временем кто-то из них, может быть, тоже станет членом клуба. На сегодня выдано 486 карточек. Главное - здесь все чувствуют себя в своей тарелке и никому ничего не навязывают.
Я сам - стопроцентный гей, но я не собираюсь ходить по городу с флагом! То, что отношения с мужчинами мне ближе, чем с женщинами, я понял ещё в 24 года. Кстати, мне из-за этого пришлось отказаться от должности вице-губернатора. Хотя, конечно, не только из-за этого.
Это наша корова и мы её доим!
- Просто я считаю, что люди, идущие в политику, ущербны. Мужик должен зарабатывать деньги и кормить семью - независимо от того, КАКАЯ у него семья. А вот если человек понимает, что в профессиональной сфере он “не айс”, тут он пополняет ряды лузеров в медвежьей берлоге. И занимается воровством на уровне канцтоваров. Мне это неинтересно.
...Когда “Универсал” сменил владельцев, мне поступило предложение “поучаствовать”. Я сказал, что готов именно поучаствовать в процессе, но не вешать на себя всю ответственность.
Это - гранд-клуб, с историей, с мистической аурой. Даже то, что его “запустили” 30 августа 1998 года, а 30 августа - день моего рождения - воспринимается символично. Но его добивали четыре фактора: кризис; рулетка, которую упразднили (а именно она приносила основной доход); частая смена учредителей и чехарда форматов (первые четыре года - клуб; потом - кабаре, с антикварной мебелью и стенами в позолоте; потом - опять клуб, и уже преемственность нарушена, прежние клабберы повзрослели и выпали из клубной жизни, а новых - нет).
Первым делом я сменил диджеев, танцовщиц, шоу-группу. Все эти ребята считали своим долгом поиметь клуб “Универсал”. Официантка получала за смену 1.000 рублей, а ди-джей - 4.000 рублей за час работы. То есть один диджей был равен восьми официанткам!
Теперь диджей получает 1.500 рублей за смену. Я выгнал лениво ползающих по сцене танцовщиц. (Которые, кстати, не пускали никого “со стороны” - дескать, это наша корова и мы её доим!)
Не опустеет ли “Амстердам”?
- Мы понизили возрастной ценз до 18 лет. Вход в клуб стоит 500 рублей, но мы открыли ниши для людей, не имеющих много денег в кармане: с 22.00 до 23.00 вход бесплатный. Уже подмечено: от 60 до 100 человек приходит именно в это время. С трёх ночи - вход тоже бесплатный. Многие клабберы, объехав к этому времени кучу заведений, “приземляются” в “Универсале”.
Чтобы появились мужчины, которые платят, нужны самые красивые девушки. На любой вкус. Поэтому для девушек - вход 100 рублей. В общем, мы делаем ставку на демократизацию заведения, на молодёжь - и на собственные вечеринки...
Иногда меня спрашивают, не опустеет ли теперь “Амстердам”? Не думаю. “Амстердам” - это мой бизнес. “Универсал” - работа выходного дня. А “39-й регион” (если учесть текущие убытки в 11 миллионов рублей) - это, наверное, хобби...
Сексуальный контакт с начальником цеха
...Что ж, посмотрим, что они дадут друг другу - такое место, как “Универсал”, и такой человек, как Образцов. Кстати, основатель “Универсала”, Курин, тоже предпочитал нетрадиционную половую ориентацию. Что, в общем, обычно в стране, где многие (по их собственным словам) готовы в любую минуту вступить в сексуальный контакт с “начальником цеха, мастером и самой деталью”. А также со всеми матерями - поголовно. Такие уж у нас все универсальные.
Редакция “НК”