Мы продолжаем разговор о людях, сумевших взлететь, несмотря на перебитые (казалось бы) крылья. Очень нужный разговор, судя по откликам наших читателей. Ведь как сытый не разумеет голодного, так человек, в чьей жизни все благополучно, не поймет того, кто на горьком опыте убедился: жизнь - всего лишь смертельная болезнь, передающаяся половым путем. А тому, кто сцепился с собственной судьбой в ожесточенной схватке, чертовски важно знать: были другие, ТАКИЕ ЖЕ. И они - ПОБЕДИЛИ.
...Калининградец Виктор Т. - адвокат. Не самый дорогой и далеко не самый известный. Но подзащитные им, как правило, остаются довольны - насколько это вообще возможно. Экс-клиенты охотно рекомендуют его друзьям и знакомым, но Виктор вступает в дела избирательно: только если нуждающийся в защите ему по-человечески симпатичен. Гонорары, конечно же, Виктора привлекают, но... не настолько, чтобы ради них изменить своим принципам.
(Скажем, Виктор НИКОГДА не защищает того, кто причинил боль ребенку. И очень не любит клиентов женского пола. Благо, “отмазаться” от защиты для опытного адвоката - проще пареной репы.)
И мало кому известно, что свой главный “процесс” он давно уже выиграл.
Виктор родился в семье кадрового морского офицера. Его отец служил на Камчатке, был подводником, списался на берег по здоровью, пошел на преподавательскую работу - уже в Калининграде. Виктор с детства знал, что тоже будет офицером. После школы поступил в Ленинградское военно-морское училище...
Курсе на третьем встретил девушку - нежное создание с голубыми глазами и светленькими кудряшками. Создание казалось сущим ангелом. Даже имя было ангельским - Анжела... Через полгода Виктор твердо решил жениться. И оповестил о своем намерении родителей. Отец, в принципе, был не против. Но мать... Мать потребовала сообщить ей полную информацию: из какой семьи предполагаемая невеста, чем занимается, что собой представляет...
Виктор расписал все подробнейшим образом: невеста живет в коммуналке с мамой-портнихой, папа давно ушел к другой женщине... Учится Анжела в музыкальном училище, прекрасно поет... и еще полстраницы комплиментов. Мать Виктора, получив послание, вылетела в Ленинград ближайшим рейсом. И, вызвав сына в комнату для свиданий (была такая по советским временам в училище), долго и пылко объясняла ему, что эта самая Анжела никогда не сможет стать настоящей женой офицера. Она - “простых кровей”, без высшего образования... наверняка, вульгарная, как все “певички”...
Она воспитывалась без отца, а значит, понятия не имеет о том, как должна строиться семейная жизнь в приличном доме... Кто и когда прививал ей манеры?! Неужели он, Виктор, готов ради первой встречной смазливой девчонки пожертвовать будущим счастьем, карьерой? Ведь всем известно: жена лейтенанта делает ему карьеру не меньше, чем он сам. Если, конечно, посвящена во все тонкости иерархии и не будет надевать на танцы в Дом офицеров такое же платье, как у жены капитана III ранга... или, Боже упаси, у супруги кап-два. Не знает гарнизонной жизни, не впишется в круг “потомственных” офицерских жен...
Вступать в брак должны люди одного происхождения... Лучшие жены для военных моряков - это дочери военных моряков и т.д., и т.п. Виктор пытался возражать - но мать его даже не слушала. С грехом пополам ему удалось убедить ее хотя бы познакомиться с Анжелой.
И в увольнение Виктор отправился к Анжеле в сопровождении мамы. Которой, конечно же, не понравилось абсолютно все: и коммуналка (действительно, жуткая - с “классическим” велосипедом на стене), и комната (бедноватая, да еще и заваленная отрезами ткани: мать Анжелы в эти выходные, как назло, взяла работу на дом), и сама девушка, растерявшаяся и как будто поглупевшая...
На столе, накрытом клеенкой, стояли разномастные чашки, чайник был с отбитым носиком, к чаю - только сухари...
Виктору - который привык прислушиваться к словам мамы, женщины умной, образованной, тонко воспитанной... внезапно стало казаться, что все это жутко, убого, и сама Анжела как-то поблекла в его глазах. А когда она, предлагая его матери чай, вдруг брякнула “Покладите”, - он даже покраснел.
В общем, знакомство прошло неудачно. Виктор вернулся в училище - и только через пару лет случайно узнал, что его мама, ушедшая из “гостей” вместе с ним, с полдороги вернулась и учинила Анжеле безобразный скандал. Она, интеллигентная, гордившаяся дворянскими корнями, вопила как торговка рыбой на одесском привозе. На всю коммуналку. Она называла Анжелу бессовестной девкой, лимитчицей... чуть ли не проституткой.
Мать Анжелы ввязалась в перепалку. Вскоре подключились соседи...
Со словами “Я не позволю всяким тут окольцевать моего сына! У него большое будущее! Не твоему носу рябину клевать, это ягода нежная!” - мадам офицерша покинула поле боя. Короче, на следующее свидание Анжела к Виктору не пришла. А когда он через неделю приехал к ней сам - ему не открыли. И он... решил, что так будет лучше. В самом-то деле, в двадцать лет связываться с девчонкой, из которой не получится хорошей жены офицера... да еще портить из-за этого отношения с матерью (которая ясно выразилась, что ТАКАЯ невестка ей не нужна) глупо.
Сам Виктор женился через год после окончания училища. Невесту ему нашла мать. Ольга окончила архивный институт, но главное - была дочерью очень важной шишки из министерства обороны. В маленький городок под Мурманском, куда по распределению уехал Виктор, Ольга перебираться не торопилась.
Так они и жили: он - на подводной лодке, жена - в Москве, в родительской квартире, где Виктор, кстати, чувствовал себя во время редких визитов плебеем, из милости допущенным к столу патрициев. По крайней мере, теща всегда смотрела на него с плохо скрываемой брезгливостью. Ольгу они выдали замуж, несмотря на “мезальянс”, лишь потому, что она - старше Виктора на четыре года - никак не могла найти себе не то чтобы жениха, но даже просто парня. А он, попавший в гарнизон и отупевший там от бесконечных “Лейтенант! Вы офицер или где?!” увидел в Ольге то, что ему так теперь не хватало: чистоту, утонченность, изысканность.
Конечно, он скоро понял, что жена его - закомплексованная особа, но... не разводиться же на втором году службы! Да и на третьем как-то... не того.
Так, вместе-врозь, они прожили шесть лет. Потом и вообще случилось чудо: “министерская шишка”, страстно желая внуков, самолично загнал доченьку к ее законному мужу.
Ольга, кстати, и впрямь оказалась женой неплохой: в квартире было чисто, готовила она сносно, субординации, принятой в кругу офицерских жен, не нарушала, VIP-папенькой не козыряла, хотя всегда о нем помнила... Виктор к ней привык. Даже привязался.
Огорчало лишь то, что детей у них не было. Трудно сказать, почему: оба проверялись и были - каждый по отдельности - признаны здоровыми. Короче, на исходе десятого года совместной жизни Виктор был твердо уверен: семейная жизнь более-менее удалась. Дети, возможно, еще будут. Служба идет своим чередом, вот-вот назреет академия...
Но, как известно, человек предполагает, а располагает-таки Господь. Вместо академии “назрела” болезнь. Недели три у Виктора болела голова. Не переставая. Так, что в ушах звенело, к горлу подкатывал противный комок, а перед глазами плясали черные “мушки”. Он ел таблетки буквально горстями - не помогало. Похудел, осунулся, потерял сон и аппетит. В конце концов, отправился к врачу. Сдал анализы, прошел обследование - и чуть не упал, когда услышал, что у него - опухоль мозга.
Еле добравшись до дома, он рухнул в постель, размышляя, не разумнее ли прямо сейчас застрелиться. Ольга стала допытываться, что с ним... Он, в расстроенных чувствах, ответил... и потерял сознание. Очнулся уже в госпитале. Оказалось, инсульт. Правая половина тела почти не двигалась, лицо перекосило...
Голова болела так, что он бился о спинку кровати. Вернее, думал, что бьется, а на самом деле сил хватало лишь на то, чтобы чуть-чуть елозить по подушке. Зрение падало. Путалась речь. Людей, приходивших его навещать, он еще узнавал, но почти не помнил, что было вчера... Ольга появлялась редко. Но тогда он этого не понимал.
Через какое-то время Виктора перевезли в Ленинградскую клинику. А там предложили операцию по удалению опухоли. Операцию крайне рискованную. В случае неудачи - или летальный исход, или (еще хуже) состояние овоща. Зато если все пройдет, как задумано - практически полное восстановление! Виктор согласился.
Накануне операции он очень ждал Ольгу. Мысли разбегались, сознание ускользало, но он держался из последних сил. Ему хотелось сказать, что он благодарен ей за все, что было, и попросить: если случится беда и он превратится в “морковку”, она должна жить своей жизнью. Не убиваться, не жертвовать остатком молодости... Ему такие жертвы не нужны. Он старался подыскать правильные слова, убедить ее, Ольгу...
Оказалось, старался зря.
Ольга появилась в палате в сопровождении какого-то дядечки. И сказала, что он, Виктор, должен сейчас же дать ей согласие на развод. Потому что, если он умрет... это еще полбеды.
А вот если он выживет, но станет “овощем”, по закону, развестись с ним будет уже трудновато. А ей бы не хотелось тратить нервы и время в суде, когда есть возможность - при отсутствии у другой стороны имущественных и прочих претензий - оформить развод в ЗАГСе. Благо, детей у них так и не появилось.
Конечно, если операция пройдет успешно, о разводе можно будет забыть - при условии, что Виктор скоро выздоровеет. Но... лучше все предусмотреть заранее. И кивнула дядечке (который оказался нотариусом): мол, приступайте.
Виктор, обалдев, только мычал. И, собрав все силы и гордость, за полчаса до операции дал жене нотариально заверенное согласие на развод. Она чмокнула его в щеку и удалилась, забрав бумажку.
...Операция прошла успешно. Опухоль вырезали. И она оказалась доброкачественной.
Вскоре Ольга нарисовалась в палате, но Виктор не стал с ней разговаривать. И попросил сестричек больше ее к нему не пускать.
Лечился он долго. А когда выписался - по состоянию здоровья вышел в отставку. Жизнь надо было начинать с нуля - без профессии, без семьи. По медицинским показаниям, полтора года (!) ему нельзя было ни читать, ни писать, а еще полтора года были позволены лишь ограниченные умственные нагрузки. Не говоря уже о физических.
Виктор вернулся в Калининград. Отца его уже не было в живых. Мать сводила концы с концами, получая пенсию по утрате кормильца (сама она никогда не работала). Виктор посидел дома, слушая ее тихие причитания, и... пошел подавать документы в университет, на заочное отделение юридического факультета. Его приняли: тогда работала программа по обучению бывших военных гражданским специальностям.
Первые полтора года он занимался на слух: мать читала ему учебники, переписывала и “озвучивала” конспекты. Однажды, декламируя статьи китайской конституции, она заплакала в голос. Виктор пожал плечами и отвернулся к окну. Мать вытерла слезы - и продолжала читать. Наверное, она бы и по-китайски читать научилась - лишь бы Виктор не “сорвался с резьбы”, не запил, как это случается со многими в ситуации, откуда нет простого выхода.
А потом ее, уставшую маму, поддержала однокурсница Виктора. Сама предложила услуги - и мать с благодарностью приняла предложение. Виктория - уже взрослая женщина, разведенная, имеющая маленькую дочь - оказалась неоценимым помощником. Через год Виктор перевелся на вечернее отделение, а к выпуску - женился на Вике. Теперь у него есть все: жена, дочь (которую он искренне любит), профессия, дающая деньги; символическая пенсия (а ведь врачи еще в госпитале намекнули, что опухоль имела прямое отношение к облучению, которому Виктор случайно подвергся во время одной из “автономок” - но, конечно, ни о какой компенсации причиненного здоровью вреда не шло и речи); квартира, купленная на гонорары и любовно отделанная... машина, которую водит жена... присмиревшая мать, которая даже не заикается насчет “простых кровей” новой невестки... трехцветная кошка (на счастье).
На Ольгу он не обижается, считая: так и было надо. Зуб за зуб, око за око... Когда-то он предал Анжелу - потом предали его самого. Может, в этом и состоит высший закон справедливости? Как живет теперь Ольга и ответила ли она за свой грех, Виктора не интересует. Да, собственно, его сегодня интересуют прежде всего судьбы подзащитных. Ведь эти раунды ему выигрывать еще предстоит... Бог даст, очень и очень долго.
Д. Якшина