“Спасайся, кто может!”
Деревенского парня Степана Поносова призвали в армию осенью 1940 года. Служить его определили в стройбат. Неудивительно - за спиной бывшего колхозника было лишь 4 класса образования. Хотя по тем временам это не было редкостью.
Воинская часть Степана стояла в Литве - неподалёку от границы с Восточной Пруссией. Степана и ещё несколько его сослуживцев откомандировали работать на близлежащий военный завод. Утром 22 июня 1941 года Степан проснулся от грохота - немцы начали артиллерийский обстрел.
Неразбериха была страшная. Начальство передало по телефону приказ: вернуться в расположение части. С собой зачем-то потребовали прихватить электрооборудование, которое сначала нужно было демонтировать.
Степан с товарищами приказ выполнил. Но когда они добрались до своей части, там никого уже не оказалось - стройбат поспешно отошёл на Восток, побросав склады с обмундированием, инвентарём и продовольствием.
Поносов прибился к небольшой группе отступающих красноармейцев во главе с политруком по фамилии Мищенко. С 22 июня по 2 июля 1941 года шли пешком. Спали где попало, голодали, что происходит - не понимали. Добрались до небольшой речушки. Тут бойцов перехватил какой-то важный чин - то ли комдив, то ли комкор.
- Бежать вздумали, мать вашу! - рявкнул начальник. - Занять оборону!
А у многих солдатиков даже винтовок нет! И с патронами туго - по десятку на ствол. К тому же окопаться невозможно - сапёрные лопатки отсутствовали.
В общем, как только начальник скрылся из виду, за ним последовал политрук. Только бросил подчинённым на прощание: “Положение безнадёжное. Так что спасайтесь, кто как может!”
По лесам и болотам
Часа через полтора у речки появились немцы. Оставшийся без командира отряд принял бой. Но продолжался он недолго - расстреляв все патроны, красноармейцы отступили.
К своим решили пробираться мелкими группами. Степан вместе с приятелем потащили раненого. Добрались до хутора. Дальше Поносов пошёл один - его товарищи остались. Они совсем обессилили.
В лесу Степан наткнулся на трёх красноармейцев. Вчетвером они двинули на восток, к своим. 20 суток пробирались по лесам и болотам, сторонясь дорог и населённых пунктов. Но всё равно не убереглись - нарвались-таки на немцев. Патронов у бойцов не было - пришлось сдаться. Всех погнали в ближайший лагерь для военнопленных.
Через пять дней большую партию красноармейцев, в которую попал и Степан, погрузили в теплушки и доставили в Восточную Пруссию. Здесь Поносову повезло. В январе 1942 года его отправили на сельхозработы - в крупное поместье неподалёку от Гумбиннена (ныне Гусев Калининградской области).
Около сотни военнопленных работали “на какого-то графа”. Жили в сараях, под охраной немецких солдат. Осмотревшись, Степан решил бежать.
Три побега
В июле 1943-го, во время пахоты, выдался удобный случай - немец-охранник уснул. Степан с красноармейцем Смирновым дали дёру. Однако далеко уйти не удалось - километров через семь их настигли немцы.
Дюжий ефрейтор огрел каждого прикладом по спине - этим дело и кончилось. Обоих вернули в поместье - даже наказывать не стали.
Второй побег Степан опять совершил вместе со Смирновым. К ним присоединился пленный капитан-танкист Чупахин. На этот раз беглецы ушли километров на тридцать. Снова неудача - всех задержали. Троицу отправили в городок Растенбург (ныне Кентшин, Польша), где они просидели 14 суток в карцере. Этим наказание и ограничилось - пленных вернули на прежнее место - в поместье.
Через несколько месяцев вновь подвернулся случай - охранник ушёл на обед, оставив пленных в поле вместе с гражданским немцем. Поносов, Смирнов и Чупахин не удержались от соблазна - пустились в бега.
На этот раз им удалось уйти далеко - аж до самой Польши. Опять схватили. Каждому дали по 25 ударов розгами и препроводили в Кёнигсберг, в тюрьму. Приятели отсидели на хлебе и воде 21 сутки и опять оказались в прежнем поместье.
В октябре 1944 года в Восточную Пруссию вошли советские войска. Немецкое население постаралось уйти в Кёнигсберг. Воспользовавшись неразберихой, Поносов, Смирнов и Чупахин набрали продуктов и спрятались в лесу. Здесь они и дождались своих.
Смыть кровью
Троицу прямиком отправили в “Смерш”. Там с ними долго разбираться не стали и определили в штрафную роту - “смывать позор плена кровью”.
Обычно в роте находилось 200-300 штрафников. Но после последнего наступления в строю осталось 20 человек. Пополнение прибыло на станцию Гумбиннен - около сотни молодых заводских пацанов из советской глубинки. Все были осуждены за опоздания на работу - была в то время такая уголовная статья. Наказание предполагалось суровое - либо два года тюрьмы, либо штрафбат.
В дополнение к ним - бывшие военнопленные, только что освобождённые советскими войсками. Ну, и разный уголовный элемент - воры, убийцы, аферисты.
В таком составе и начали подготовку к новому наступлению.
Грабежи и насилие
Прибывшие из голодного СССР штрафники первым делом устроили себе “праздник живота”. В близлежащих деревнях солдаты отстреливали коров и свиней, в немецких домах забирали сало, колбасу, сыр - всё шло в общий котёл. Отъедались за всю войну, с авансом на будущее.
Местное население штрафники “ставили на уши”. Шнапс лился рекой. Офицеры штрафной роты смотрели на это сквозь пальцы - к немцам никто жалости не испытывал. Так что начальство не мешало штрафникам делать с местным населением всё, что заблагорассудится.
- Не успели драпануть в Кёнигсберг, - говорил люто ненавидевший немцев командир роты, - сами виноваты...
Главный коммунист - политрук Толкачёв - вообще помалкивал. Боялся, что ему кто-нибудь из пьяных штрафников выстрелит в спину. А ротный особист Кобыхно всегда был где-то в тылу, возле кухни.
Однажды Степан шёл по деревенской улице вместе с штрафником Васильевым. Навстречу выбежала растрёпанная немка с выпученными глазами.
- Меня изнасиловали 14 раз, - голосила женщина.
- Что она лопочет? - поинтересовался Вастильев. - Переведи!
- Трахнули её 14 раз, - ответил Степан, выучивший немецкий язык в плену.
- Сука, - сплюнул Васильев, - пусть скажет спасибо, что не пристрелили...
У Васильева всех родственников фашисты убили, включая детей. Он немцев на дух не переносил.
Костыли в награду
В январе 1945 года началось новое наступление. Советская армия рвалась к Кёнигсбергу. Штрафников, понятное дело, бросили на прорыв. Вскоре в роте осталось не более 20 человек. А роте опять приказ: в атаку!
Собрали всех, кто мог держать оружие, включая писаря и кошевара. Степан бежал в редкой цепи с автоматом на перевес. И тут с двух сторон ударили немецкие пулемёты.
Первая пуля, разрывная, ударила Степану в ногу, вторая - прошила живот. Солдат упал на землю - силы быстро покидали его, даже крикнуть не мог. Хорошо, мимо пробегал штрафник - заметил, что Поносов жив. Он-то и сообщил об этом остальным.
Товарищи в беде не бросили - прислали четырёх немцев, которые только что сдались в плен. “Фрицы” доставили Степана в наш тыл. К тому времени он уже потерял сознание. Очнулся солдат только в Каунасском госпитале.
Медики вытащили Поносова буквально с того света. “Смывший кровью позор” Степан вернулся домой. Без орденов и медалей. Из всех наград - костыли и инвалидность 2-й группы.
А. Захаров