Наша сегодняшняя “прогулка” - по “женскому” Кёнигсбергу.
...Да, столица Восточной Пруссии никогда не была “феминизированным” городом. Пока мужчины служили или торговали, женщины безропотно подчиняли своё существование извечной формуле “трёх К”: дети, церковь, кухня.
Аквариум для девушек
Конечно, нет правил без исключений: мы уже рассказывали о блестящем салоне графини Кайзерлинг, где собирались мыслители и художники; говорили о трагиче-ской судьбе прекрасной королевы Луизы, сыгравшей столь неодно-значную роль в европейской истории; мы упоминали мать Иммануила Канта, почувствовавшую уникальность своего сына и постаравшуюся по мере сил развить его способности и укрепить его слабенькое здоровье; писали мы и о роковой женщине Доре Хатт, в которую не на жизнь, а на смерть влюбился юный Эрнст Теодор Амадей Гофман... Но “среднестатистиче-ская” женщина Кёнигсберга представляла собой гораздо более скром-ное явление.
Следует сказать, что в связи с Законом об обязательном всеобщем школьном обучении, принятом в середине ХIХ века, немецкие девочки получали образование. К началу ХХ века они составляли 3,8 тысяч от 14,2 тысяч учащихся. Обучение велось раздельно (в гимназиях) и совместно с мальчиками (в так называемых гражданских школах). Впрочем, и там, и там от девочек ожидали успехов, прежде всего, в музыке, рисовании и домоводстве.
Арифметика нужна была будущей матери семейства постольку-поскольку. Ну там... уметь отчитать кухарку за лишний истраченный пфеннинг... или не переплатить лавочнику за свежее мясо... а всеми остальными вычислениями пусть занимается муж.
У девочек от чрезмерного пристрастия к точным наукам “вырастают большие носы, а черепная коробка непозволительно увеличивается в размерах” (так в 1905 году писал в кёнигсбергской газете один из местных противников “женского просвещения”).
Поэтому в начале ХХ века особым спросом в Кёнигсберге пользовалось Восточно-Прусское ремесленное училище для девушек, располагавшееся на Кайзерштрассе, 4/6 (ныне ул. Полоцкая) и переехавшее впоследствии в новое здание на Бетховенштрассе, 102/103 (теперь это Дом офицеров на ул. Кирова, 7). В народе это учебное заведение именовалось “аквариумом для девушек” или “академией тефтелек”, т.к. окончившие его девочки становились “дипломированными специалистами в области домоводства”.
Набивает себя пирогами
А вот в Хуфенском среднем лицее (Гинденбургштрассе, 2 - теперь это здание УПК на Леонова, 4) девочки изучали филологические дисциплины. И, прежде всего, древние языки (считалось, что латынь и древнегреческий способствуют развитию мышления и воспитывают в духе гуманизма), европейские языки, математику, основы естественных наук...
Окончив этот лицей, девушка могла поступить в университет (закон, разрешающий обучение женщин в Альбертине, был принят в 1905 году). Но... и к 1911 году численность девушек не превышала 5% от общего числа студентов кёнигсберг-ского университета. А из этих жалких 5% не более половины предполагали реализовывать полученные знания в дальнейшей жизни. В основном же родители барышень-студенток надеялись, что университетский диплом повысит “конкурентоспособность” их дочерей на “рынке невест” - а впоследствии позволит сэкономить на гувернантках.
Об этом в конце XIX века хорошо написал английский юморист Джером К. Джером:
“Если немецкий характер когда-нибудь переменится, то только благодаря немецкой женщине. Но, увы... Образование немкам впрок не идёт: выйдя замуж, она спешит освободить ум от лишнего балласта и предаётся кухне, где собственноручно изготовляет плохие кушанья <...> после каждого обеда она отправляется в кофейню и набивает себя сладкими пирогами с кремом, запивая их обильным количеством шоколада.
Конечно, в короткий промежуток времени она становится жирной, рыхлой, неповоротливой и положительно неинтересной <...> Даже девушкой она не умела одеваться, а замужем немедленно забросит последние порядочные платья и начнёт напяливать на себя что попало - по крайней мере, такое получается впечатление...”
В корсетах и перчатках
И впрямь, модой жительницы Кёнигсберга интересовались мало. Хотя в начале ХХ века в городе были десятки модных дамских магазинов - достаточно назвать такие, как “Визхенберг и Герман” на Форштедтише Лангассе (улица не сохранилась), “Герберт Мейер” на Берзенштрассе, 16 (Старопрегольская набережная), “Меховой дом Германа Крюгера” (Французишештрассе, 24 - ныне ул. Шевченко), “Хеттлаге” на Кантштрассе (сейчас - Ленинский проспект), а также универмаг “КЕПА” (Штайндамм, 149).
“КЕПА”, кстати, относился к числу торговых предприятий (всего по Германии их насчитывалось не более шестидесяти) со “стандартными” (и довольно низкими) ценами. (До недавнего времени в экс-здании “КЕПА” располагался супермаркет “Вестер” на Ленинском проспекте.)
В 30-е годы прошлого столетия универмаг будет подвергнут набегам штурмовиков, а его владелец К. Лихтенштейн после “ариизации” (т.е. отъёма собственности у лиц неарийского происхождения) окажется сначала в тюрьме, а затем в концлагере. Но это будет позже. Пока же - в модных магазинах представлена продукция “великих салонов”: сыновья Ворта Жан Филипп и Гастон, Жак Дусе, Пакен, сестры Калло - французы диктуют всему миру, как должна выглядеть Истинная Женщина, изысканный цветок, стильное украшение вечера...
До Первой мировой войны в моде господствует тенденция Женщины-Лилии или Женщины-Хризантемы. Ещё вполне актуальны корсеты - от них демонстративно отказываются лишь эмансипированные особы, но в Кёнигсберге таковых было немного. Напротив, барышни из почтенных семейств здесь не только носили корсеты под “практичными” платьями, но даже дома (!) ходили в нитяных перчатках с обрезанными пальцами.
Не осмелилась надеть платье
Французский модельер Поль Пуаре предлагает “продвинутым” дамам платья в виде туники и древнегреческого пеплоса, с персид-ской вышивкой и дополнением в виде парчовых восточных тюрбанов, отороченных мехом. Всё это великолепие продаётся и в Кёнигсберге... правда, покупают нарядные туалеты в основном россияне, находящиеся в столице Восточной Пруссии на отдыхе или лечении.
Одна из актрис, выступавшая в балетной труппе Сергея Дягилева, вспоминала забавную метаморфозу: “сезоны” Дягилева в Париже в 1900 году вдохновили французских модельеров на создание “русской” коллекции. Платье, созданное Полем Пуаре, с огромным декольте, свободно спадающими складками туники, украшенной вышивкой в виде больших звездообразных цветов, в Париже стоило целое состояние... Через два года актриса купила его, будучи проездом в Кёнигсберге, фактически за бесценок. По секрету ей поведали, что некая кёнигсбергская дама, жена состоятельного торговца, приобрела это платье в Париже... но так и не осмелилась надеть в родном городе. В итоге оно оказалось на распродаже...
Впрочем, не следящих за модой немок ожидали большие потрясения: Первая мировая война была отмечена изобретением “военного кринолина”: странных платьев, полудлинных и полуприлегающих, с воланами на боках... А затем... мужчины уходили на фронт, очень многие - не вернулись, и женщины уже не могли позволить себе существование “внутри” уютных “трёх К.” Нужно было отрываться от детей и кухни - и выходить в большой мир, где зияло так много незанятых рабочих мест...
Женщина-Цветок превратилась в Работающую Женщину. Она обрезала волосы, укоротила юбку... она, часто полуголодная и измученная, сильно похудела и научилась курить. Поскольку мужчин стало намного меньше, чем женщин, записная скромница и дипломированная домохозяйка могла состариться, так и не дождавшись, чтобы на неё обратили внимание. И женщины научились провоцировать: ярко красить губы, подмазывать брови, подкручивать ресницы, а главное - оголили ноги!
“Очи чёрные” и... канкан
Ещё в 1914 году лицезреть женские голые ножки европейский мужчина мог: а) в супружеской спальне; б) в кабаре.
Кстати, кабаре в Кёнигсберге насчитывалось пять штук: “Аполлон”, “Барбарина” в Росгартенском пассаже, “Мюнцплатс”, “Урания”, “Фемина”. Но... правильно! - основными их посетителями были всё те же русские путешественники. Певички кабаре специально для них учились петь по-русски “Очи чёрные” и танцевать канкан, как в “Мулен Руж”. “Очи чёрные” шли на ура, под третью бутылку шампанского, а канканировали немочки плохо. Огня не хватало. Да и “филейные части” были несколько тяжеловаты.
После 1915-1916 годов открытые женские ноги перестали восприниматься как нечто “сомнительное с клубничкой”.
Промышленность наладила выпуск шёлковых прозрачных чулок телесного цвета, в продаже появились элегантные остроконечные туфли с большим вырезом. Из тонкой кожи - на каждый день, из золотой или серебряной парчи - на выход.
Разумеется, немки предпочитали повседневные туфли. А чулочные торговцы завозили в Кёнигсберг партии так называемых “простых” чулок (из хлопчатобумажной пряжи). В Европе такие уже не носили, а здесь их буквально расхватывали.
Сорокалетние фрау в “простых” чулках и башмаках на деревянной подошве встречались на улицах города сплошь и рядом. Гораздо чаще, чем модницы “а ля гарсон” - высокие, стройные, без бёдер и груди, похожие на Грету Гарбо.
Застрелил жену и детей
Кстати, курить длинные сигареты-пахитоски в янтарных мундштуках, как предписывала тогдашняя мода, женщины в Кёнигсберге стеснялись. Поэтому самыми стильными особами считались здесь молодые еврейки, чьи отцы занимались банковским делом или торговлей. Они красиво подводили свои огромные тёмные глаза, ярко красили полные чувственные губы, лихо отплясывали фокстрот и чарльстон... А потом, после 1933 года, всё это закончилось трагически и для них, и для тех молодых людей, которые в них влюблялись - и женились вопреки неарийскому происхождению избранниц.
Кажется, у известного американского режиссера Милоша Формана есть фильм о том, как немец-муж, фон барон какой-то..., пытается спасти свою еврейку-жену и детей от заключения в тюрьму и отправки в концлагерь. После длительных мытарств он всё-таки спасает их от газовой камеры... застрелив из пистолета. Спящих. Перед этим - убедив, что всё уже в порядке. А потом, дождавшись, когда за ним придут, убивает показавшегося в дверях эсэсовца и стреляется сам.
Сюжет фильма основан на реальной истории военного инженера Генриха Мюллера, жившего в Кёнигсберге.
Волосы в духовке
Впрочем, вернёмся к сугубо дамским “штучкам”.
“Женский Кёнигсберг” плавно “переехал” в моду 30-х: плечи, увеличенные с помощью специальных подкладок; узкая талия при широкой расклешённой юбке (круглые бёдра - залог счастливого материнства, а в соответствии с партийными установками, арийская женщина Третьего Рейха должна была нарожать фюреру как можно больше солдат!), обувь без особых затей, всё на той же деревянной (вариант - пробковой) подошве; сумки на ремне через плечо; шляпки, полностью закрывающие волосы, и т.д., и т.п.
Кстати, именно эти шляпки (почему-то получившие в народе прозвание “Несчастный тиролец”) в Кёнигсберге 1935-1936 годов (по сообщениям тогдашней прессы) стали “хитом сезона”. Может, ещё и потому, что их - в силу “экономичности фасона”, то бишь, из-за отсутствия широких полей - можно было не снимать на работе и в присутственных местах, а значит, женщина могла и не заботиться о причёске.
Та же ситуация - с парфюмерией. Парфюмерия “Золотой цветок” на Парадеплатц, 18, парфюмерия “Фаворит” на Альтштадтише Лангассе, 11, “Три лилии” на Кантштрассе... - все эти адреса были внесены в специальный путеводитель для русских туристов. Немки же искренне полагали, что женщина должна старательно умываться с мылом, а лучшие на свете духи имеют запах ландыша. И продаются они в аптеке, по пять пфеннингов за пузырёк.
Забавно, но к 40-м годам ХХ века в Кёнигсберге насчитывалось 100 мужских парикмахерских салонов - и всего 39 дамских! А одиннадцать косметических кабинетов и институтов красоты до 1914 года были ориентированы исключительно на русских клиентов, а затем выживали за счёт приезжающих из других городов Германии (разница цен на косметологические процедуры была существенной - в пользу кёнигсбергских специалистов).
Женщины предпочитали раз в два-три месяца подстригать в парикмахерской волосы, а затем, по торжественным случаям, самостоятельно накручивать их на папильотки. (На специальные палочки. Или - на бумажки с тряпочками.) Если потом удачно высушить волосы в духовке газовой плиты (кто сказал, что только русские имеют “соображалку”?!) - локоны получались не хуже, чему у Марики Рёкк! По крайней мере, так думала счастливая обладательница завитой шевелюры...
“Хочешь - сама обними”
Что ещё?..
Женщины в Кёнигсберге любили петь хором. В тех же 20-40-х годах активно концертировали женские хоры под управлением К. Хаусбурга, Эйлсберга, К. Нинке. Коллективы участвовали в фестивалях, певческих праздниках, исполняя преимущественно композиции местных музыкантов. Впрочем, мужской хор булочников (был такой в 1935-1938 годах) или парикмахеров (основанный аж в 1892 году) им, конечно, было не переплюнуть.
В политической жизни Восточной Пруссии женщины практически не участвовали. По крайней мере, ключевые посты в органах городского управления им не доверялись.
Но в партийной жизни - на низовом уровне - девушек использовали активно. Были созданы “Союз немецких девушек” (Врангельштрассе, 1/2, ныне ул. Черняховского), “Немецкий женский национал-социалистический союз” (Паульштрассе, 2 - ул. Магнитная). Члены этих организаций должны были, свято веря в “Великую Миссию” Третьего рейха, всемерно способствовать поднятию национального и воинского духа мужчин.
Очень часто это означало - оказывать “товарищам по партии” скорую сексуальную помощь. По первому требованию. Некоторые из этих девушек впоследствии, уже после войны, написали воспоминания о жутком периоде своего “служения Идее”.
Так, Марта Фогт, вступившая в “Союз немецких девушек” восемнадцатилетней, вышла замуж в 1939 году, в 1942-м - овдовела (муж погиб на Восточном фронте), а в 1945-м - как и сотни других горожанок, была изнасилована советским офицером. У которого её отбил другой советский офицер, сказавший ей потом на ломаном немецком фразу (вероятно, даже не подозревая, что за два с лишним века до него то же самое произнёс безымянный солдат, отбивший у калмыков Екатерину - будущую жену Петра I и императрицу России): “Хочешь - сама обними. Оно ведь сладко, когда девка сама обнимает”.
Мысленно звала Ваней
Марта Фогт - обняла. И провела ночь с победителем, который, в промежутках между утолением любовного пыла, пытался ей читать по-немецки стихи, а утром, уходя со своей частью дальше, оставил на столике все продукты из своего вещмешка. И ещё просил, конфузясь, чтобы она не обижалась. Мол, он не за услуги ей платит, а так... время-то военное, голодное.
Через девять месяцев Марта родила сына, которого назвала Иоганном (а мысленно - Ваней, хотя офицера Ваней не звали), вместе с ним в сорок восьмом году была депортирована в Германию... Так вот, она не держит зла на советских лейтенантиков - и с лютой ненавистью вспоминает тех, кого должна была ублажать “по партийному требованию”.
Кстати, Марта Фогт была в числе тех женщин, которые потребовали уволить самую, пожалуй, популярную ведущую Немецкого телеканала, сказавшую во время ток-шоу, что Германии пора вспомнить о “женских добродетелях” 30-40 годов ХХ века. В смысле, “повернуть немецкую женщину лицом к утраченным ценностям: детям, церкви и кухне”.
Ведущую уволили с треском. Как она ни пыталась объяснить, что ничего плохого не держала и в мыслях - просто-де её тревожит тотальное увлечение современниц карьерой и активным отдыхом - в ущерб семье и детям.
Скандал получился шумным. Первые лица государства публично высказали своё “фе” опростоволосившейся телевизионщице. Ибо ценности Третьего рейха в нынешней Германии - жесточайшее табу. По крайней мере, на официальном уровне. (Так что песни с призывом “бить ниггеров” у них со сцены не звучат - тем паче во время государственных праздников.)
Ну а следующая наша “прогулка” будет посвящена “персоналиям” - самым интересным женщинам Кёнигсберга ХХ века.
Д. Якшина