Наша сегодняшняя “прогулка” - по Кёнигсбергу “золотой молодёжи”.
Убить слугу
Конечно, в строгом - сначала католическом, затем протестантском - городе “мажорам”, говоря современным языком, было не так вольготно, как, допустим, в Берлине. Но... всё же они водились и здесь.
Одним из самых “мажористых” - и, пожалуй, самых несчастных - был слабоумный сын герцога Альбрехта. Заточенный в своей резиденции в Фишхаузене, он охотился на зайцев, задирал подолы горничным и судомойкам, любил жестокий секс и ещё более жестокие забавы - вроде охоты на “крупную дичь”, в роли которой выступал какой-нибудь провинившийся слуга...
Взяточник и казнокрад
Другим - вошедшим в анналы истории - стал сын Альбрехта Эрнста фон Шлубхута. Того самого печально известного Шлубхута, крупного чиновника, уличённого прусским королём во взяточничестве и казнокрадстве. В 1731 году, по указанию короля, Шлубхут-папа был публично повешен в Королевском замке. После чего его тело перенесли на виселицу у Штайндаммских ворот, где оно болталось - в качестве устрашения для чиновников - пока не было полностью обглодано крысами.
Сынок же Шлубхута - до кончины папеньки - ни в чём себе не отказывал. Для украшения своих камзолов он выписывал кружева, воланы, пуговицы и ленты из знаменитой мастерской Роз Бертэн, “министра моды” из Парижа. Его штаны были так узки, что он почти не сгибал колен, а белые чулки из тончайшего голландского полотна он никогда не надевал вторично, утверждая, что стирка - удел бедных.
Успел удрать
Нижнее бельё, выписываемое также из Франции, являло собой произведение искусства - шёлковое, украшенное золотом и серебром, с богатыми вышивками и кружевной отделкой. Хорошо видевший, отпрыск чиновника носил большие яркие очки - в XVIII веке это ещё считалось атрибутом роскоши, и одним из первых завёл себе лорнет. Хотя для людей его круга монокль был бы “приличнее”.
После того как Шлубхут-старший закончил свои дни на виселице, имущество его конфисковали в пользу королевской казны. Шлубхут-младший успел удрать, набив дорожный сундук туалетами и вещицами поценнее. Но... был забит насмерть в придорожной корчме пьяными кирасирами, которым не понравилось его надменное обращение.
Племянник бургомистра
Ещё один известный “мажор” - Теодор Готтлиб фон Гиппель, племянник бургомистра и полицай-президента Кёнигсберга (тоже Теодора Готтлиба фон Гиппеля), друг юности Гофмана.
Предки Гиппеля до третьего поколения были пасторами. Он, кстати, и познакомился с Гофманом, когда жил у своего отца, пастора Готхарда Гиппеля, в загородном доме в Арнау (теперь это посёлок Родники в Гурьевском районе). Но Готтлиб фон Гиппель-старший, став бургомистром, положил немало сил на то, чтобы “перекроить” генеалогию семьи и “выстроить” её дворянскую линию.
Ему повезло: в 1790 году весь род Гиппелей был возведён в дворянское достоинство, и Гиппель-младший в одночасье сделался юнкером.
Помолвка с 14-летней
В детстве, впрочем, друг Гофмана отнюдь не вёл себя как “золотой мальчик”. Гиппель любил читать, рисовал портреты и карикатуры, переводил с латыни речи Цицерона и готовился к особой миссии - стать единственным наследником своего состоятельного, влиятельного, но бездетного дяди, владельцем майората и высокопоставленным государственным чиновником...
Гиппель делает стремительную карьеру, а после смерти дяди вступает в наследство - и приобретает на дядины деньги обширное поместье, состоящее из многочисленных рыцарских владений и деревень. Он совершает помолвку с 14-летней Жанет Грущинской и откладывает свадьбу до тех пор, пока невесте не исполнится хотя бы пятнадцать. При этом он тайно грешит с ещё более юными - даром, что ли, его дядюшка влюбился однажды в восьмилетнюю!
Золотой мальчик
Гиппель присутствует на коронации Фридриха Вильгельма II... и предаётся в Берлине тайным увеселениям. Чтобы затем, сев за письменный стол, писать своему всё ещё другу Гофману назидательные “эпистолы”...
Впрочем, молодость проходит - и “золотой мальчик” Гиппель превращается в респектабельного дворянина. Его отношения с Гофманом практически прекращаются. А в качестве “добропорядочного юнкера” истории он не интересен.
Фолианты и рукописи
Вообще же “мажоры” Кёнигсберга предпочитали преумножать, а не тратить. Репутация родителей была для многих из них важнее денег. Так, Иоганн Эрнст Валленродт, сын основателя Валленродтской библиотеки, передал книжное собрание отца - 5.000 дорогих фолиантов и 100 рукописей - в Кафедральный собор.
Франц Рудольф Аппельбаум, представитель известной в Кёнигсберге торговой фамилии, в память об отце пожертвовал состояние в 420.000 марок городу, на постройку детского приюта. Его именем в 1912 году была названа улица (ныне ул. Белинского).
Абрахам фон дем Блокке, сын скульптора Вильгельма фон дем Блокке, превзошёл отца в искусстве, создав великолепный портал в Королевском замке и знаменитый камин в зале Московитов. Хотя мог бы жить, особо не утруждаясь: только за гробницу маркграфини Элизабет в Кёнигсберге его отцу заплатили столько, сколько хватило бы на три безбедные жизни.
Поселилась в лазарете
...Эрна Беккер, родившаяся в семье генерала, в годы первой мировой войны работала медсестрой в Кёнигсберге. 19-летняя барышня помогала хирургам при ампутациях, а когда её мать, чопорная генеральша, заикнулась о том, что добропорядочной фройлейн неприлично лицезреть “неодетых мужчин”, Эрна ушла из дома и поселилась в лазарете.
В 1919 году она поступила в Кёнигсбергскую Академию художеств. Генеральская дочь стала художницей и скульптором (кстати, ученицей Брахерта). Среди её работ - знаменитая скульптурная группа четырёх поющих солдат (памятник, посвящённый битве под Танненбергом).
В годы второй мировой Эрна была медсестрой при Немецком Красном кресте. О юности, проведённой в родительском доме, и возможностях, которые были у неё, как у “золотой” барышни, она никогда не вспоминала.
Участник заговора против Гитлера
О “мажоре” графе Генрихе фон Лёндорф-Штайнорте, любителе красивой жизни и бешеной езды на гоночных автомобилях, мы рассказывали неоднократно. Будучи “офицером связи” участников заговора против Гитлера 20 июля 1944 года, он сознательно рисковал “красивой жизнью” - не только своей, но и жены, и детей.
Лёндорф был схвачен гестапо и казнён в Берлине. Под страшными пытками этот “мажор” не выдал ни одного (!) из своих товарищей.
Ещё один экс-”мажор” - Марк Эрдман. Выходец из состоятельной семьи, имевший влиятельных, знатных родственников, подполковник, он тоже был участником заговора против Гитлера.
Перстень с ядом
По поручению самого знаменитого заговорщика полковника фон Штауфенберга именно Марк Эрдман должен был обеспечить захват основных объектов Кёнигсберга: здания правительства, телеграфа, почты, общественных учреждений. Для этого он установил контакт с офицерами штаба 1-го военного округа, танковой и мотострелковой роты, а также воинской части, дислоцировавшейся в Инстербурге.
В качестве связного Эрдман использовал собственного 16-летнего сына. Накануне “времени че” Марк был арестован гестапо. Но он успел передать сыну перстень с цианистым калием - и “золотой мальчик”, приняв яд, избежал пыток, которые едва ли смог бы выдержать...
Ложка во рту
В общем, дети богатых и знатных родителей в Кёнигсберге отнюдь не всегда были, скажем так, прыщами на теле общества. Родиться “с серебряной ложкой во рту” очень даже неплохо - если только не рассматривать её как пожизненный билет в парк дорогих удовольствий. И не относиться к окружающим как к грязи под каблуками ботинок из натуральной крокодиловой кожи.
Ну а наши “прогулки” - продолжаются.
Д. Якшина