...Кладбища - больная тема для калининградцев. Чтобы сегодня похоронить человека на 15-м км Балтийского шоссе, надо иметь или тугой кошелек, или связи в мэрии, или зарезервированное местечко - рядом с усопшим ранее родственником. В противном случае - вас ожидает новое кладбище в Сазоновке, под Гурьевском. Необустроенное и заболоченное.
Один мой знакомый, недавно похоронивший деда, вернулся с погребения в ужасе: гроб пришлось опускать чуть ли не в воду. “Это нам за грехи, - повторял он, - за то, что мы на ИХ кладбищах устроили парки с танцульками”.
...Наши “парки с танцульками” на немецких костях, наши “гробокопатели”, разворошившие своими щупами и лопатами половину области в надежде отрыть клад или чудом сохранившуюся могилу богатого немца... заброшенные кирхи и “перелицованные” памятники (это когда с гранитной или мраморной плиты соскабливались готические письмена - а надгробие использовалось по новой) - все это давно стало притчей во языцех. Даже роман на эту тему написан: “Готическая коллекция”. А что же было здесь до нас НА САМОМ ДЕЛЕ?..
- В Кёнигсберге в период с 1931 по 1945 годы существовало пятьдесят одно кладбище, - говорит специалист по истории края Николай Чебуркин.
- Древние жители Пруссии хоронили своих умерших в грунтовом могильнике, предавая земле после кремации сожженные останки.
Первые регулярные захоронения появляются на здешней земле в XIII веке после завоевания Пруссии Тевтонским рыцарским орденом и крещения пруссов.
Первым местом в городе, где появилось кладбище, считается двор Штайндаммской кирхи (современный район остановки на Ленинском проспекте около “Инвестбанка”). Эта кирха была заложена еще во времена похода богемского короля Оттокара II в Самбию (одну из двенадцати земель, входящих в состав древней Пруссии).
В середине века всех кенигсбержцев хоронили в кирхах и на площадях возле них. Однако после очередной эпидемии чумы, выкосившей чуть ли не треть населения города, кладбища, принадлежащие приходам религиозных общин - из соображений безопасности - стали располагать отдельно от кирх.
Первое “автономное” принадлежало Немецкой реформаторской общине, было учреждено в 1629 году курфюрстом Георгом Вильгельмом и находилось на Нойе Зорге, позже переименованной в Кенигштрассе (нынче - ул. Фрунзе). В 70-е годы ХХ века на его месте был воздвигнут Дом быта - “совмещенный” сегодня с казино “Ванда” и юридическим факультетом КГУ.
...После строительства в середине ХIХ века в Кенигсберге Вторых вальных укреплений вновь создаваемые кладбища были вынесены за пределы внутреннего оборонительного кольца.
В это время появляются кладбища на Альте Пиллауэр Ландштрассе (ул. Дм. Донского) и перед Королевскими воротами (ул. Гагарина).
С 1913 по 1918 годы были ликвидированы Старое Трагхаймское и Старое Штайндаммское - а на их месте разбиты зеленые ландшафтные зоны. Тогда же, в 1913 году, появилось большое городское кладбище на Кранцер Аллее (ул. А. Невского), а в центре его был построен крематорий. Расходы на сооружение составили 260.000 марок. Художник Отто Эвель украсил купол крематория превосходными фресками с изображением танцующих покойников.
В апреле 1920 года в пригороде Ротенштайн, где находились склады боеприпасов, прогремел взрыв. Было много жертв и разрушений. В том числе - уничтожен купол с фресками. Когда крематорий восстановили, оконные стекла украсили картины Эвеля, а рядом был установлен памятник павшим от взрыва (работы скульптора Кауэра и архитектора Ларса).
...Бурный рост города в тридцатые годы ХХ века, увеличение числа жителей и расширение городских территорий заставили создавать новые кладбища все дальше от центра - так их и получилось 51. При населении города - 372.000 человек (Сегодня в Кениге реально проживает около полумиллиона человек. А кладбищ, извините, три, - прим. авт.) Среди достопримечательностей можно назвать Еврейское кладбище, появившееся в 1703 году возле мельницы в конце Врангельштрассе (ул. Черняховского, за бывшей пожарной частью, а ныне - управлением ГИБДД) - там в 1831 году был похоронен известный художник Иоганн Лове. До этого евреев вывозили хоронить в Польшу.
Это кладбище сохранилось и в ХХ веке. Сейчас часть домов в районе областной ГИБДД располагается аккурат на могилах.
...Еще следует отметить Нойроссгартенское кладбище, освященное в 1817 году и получившее позже в народе название “кладбища ученых, или 
Профессорского”. Там были захоронены Франц Нейманн (основатель физико-математического семинара в Альбертине, человек, привнесший математику в физику - до него последняя считалась наукой философской, формул в ней не было) и Гиппель, Бессель и Каспари... Памятники им были сразу же после войны поставлены на учет - но в 60-х годах их смахнули, не посмотрев на гриф “охраняется государством”... На их месте были построены гаражи и производственная база завода “Союзгазавтоматика”. Уже несколько лет эта территория не используется и превращена в свалку мусора.
Кроме того, в Кенигсберге существовало кладбище для животных. С маленькими могилами и надписями на табличках. Располагалось оно западнее железной дороги Холландербаум-Нордбанхоф и доходило до Эрлиххаузенштрассе (ныне - территория, примыкающая с севера к милицейскому стрельбищу). Его назвали Собачьим, крестов там не ставили, но прийти и почтить память своего хвостатого любимца было можно.
(Те, кто хоть раз хоронил в НАШЕМ городе четвероногого друга, это поймут и оценят... Свою кошку Соньку - очаровательное существо с эльфийскими ушками и мягкой серой шерсткой - мы закопали с внешней стороны ограды Старого кладбища, под кустом. Эти кусты давно разрослись и перепутались ветвями, и где именно зарыта умершая кошка, мы уже не знаем. Кота Мурзика, верно прослужившего нашей семье весь отмеренный ему век, отец положил в мешок и увез на окраину города, где насыпал над ним скромный холмик - естественно, не сохранившийся. А один мой знакомый закопал своего погибшего пса в коробке из-под магнитофона у себя на даче. И все это тихо, тайно... чтоб никто не увидел и не оскорбил скорбное действо усмешкой или гневным окриком. Как-то вот не принято в НАШЕМ городе плакать по хвостатым друзьям - хотя очень часто они бывают ближе и преданнее друзей двуногих, - прим. авт.)
...Первые советские переселенцы были потрясены видом немецких захоронений.
“<...> Вот где красота была, - вспоминает Е.П. Кожевникова, - цветы, кустарники, в четырех местах по углам стояли колоночки с водой”.
Ирина Васильевна Поборцева добавляет:
“Ну просто чудо из чудес! Памятник весь был сделан из серого гранита. Идет священник. Действительно, идет, как живой. Ряса развевается по ветру. На груди висит большой крест. Видно каждое деление цепочки, каждую складку на одежде, каждый волосок на голове. А самое главное чудо - это его пояс: простая веревка, но так выразительно сделано, что все узелочки, переплетения видны; вот если бы не дотронулась рукой, никогда бы не поверила, что это сделано из камня... На поясе связка ключей. Причем ни один ключик не был похож на другой” (“Восточная Пруссия глазами советских переселенцев”).
Однако расположение кладбищ в центре города - теперь уже Калининграда - казалось его новым жителям неестественным. Опять же, местные власти взяли курс на тотальную ликвидацию прошлого. Вот еще одно свидетельство:
“Нам говорили, что на местах этих кладбищ будут парки. Мы, молодежь, по выходным дням, на воскресниках там работали: подходили к могилам по нескольку человек, и если захоронение было небольшое, то просто брали надгробия и плиты и клали на грузовик; если же могила была большая, то сворачивали надгробия и плиты с помощью ломов. Куда потом это девалось - нас не интересовало. В нас еще оставалась ненависть к немцам, да и воспитание было такое: “Раз надо, значит надо”. Ведь немцы наших убивали”.
И еще:
“Наше отношение к немецким кладбищам было дикое <...> Для нас немецкое - было вражеским. А раз враги - надо им мстить. Даже мертвые - это фашисты. Когда я впервые в 1961 году посетила поселок Чистые Пруды, я увидела русское кладбище, заботливо ухоженное немцами. Мне это казалось диким. Как это, немцы русским делали могилы? Не могла этого понять...” (“Восточная Пруссия глазами советских переселенцев”)
...В результате этого всего в пятидесятые годы городские кладбища Кенигсберга были превращены или в сады (сейчас заброшенные), или в парки Калининграда. Или просто застроены.
К примеру, напротив магазина “Океан”, где сейчас одна из лабораторий КГТУ, простиралось кладбище. Его территория - вдоль всей зеленой зоны нынешнего сквера. Архитекторы задумали - и уже почти построен “проект века”: деловой центр “Клевер-Хаус”. Весьма удачное место. Особенно если учесть, что с июля этого года СЭС запрещает согласовывать застройку - как и любое другое хозяйственное использование - бывших кладбищенских земель.
(Между тем, Парк культуры и отдыха им. Калинина, ныне Центральный, вырос на костях девяти разных кладбищенских участков, парк им. Гагарина - на месте Хабербергского кладбища.)
Есть и еще одно обстоятельство: первых переселенцев, умерших в период с сорок пятого по сорок восьмой годы, зачастую хоронили рядом с немцами. К примеру, католическое кладбище на ул. Камской до 60-х годов было советским - как и католическое на нынешней Лесопарковой. Так что “под нож” (точнее, под трактор) были пущены и могилы своих.
...Уцелело, в сущности, только 2-е кладбище Королевы Луизы - теперь это наше Старое, на проспекте Мира. Оно сильно разрослось с довоенных времен; при немцах могилами был занят маленький сектор справа и слева от часовни, а вокруг находился опытный участок по выращиванию сельхозпродукции Кенигсбергского университета. Теперь за оградой - дачи, гаражи...
...Естественно, такие вещи даром не проходят. Можно быть завзятым материалистом, но трудно отрицать, что в местах, где десятилетиями скапливалась массовая энергетика горя, едва ли кто-то будет чувствовать себя комфортно и счастливо.
Атмосфера “давит”. Не зря во всем мире стараются превращать места глобальных сражений или трагедий в мемориальные комплексы.
Можно верить или не верить, но - на месте Трагхаймской кирхи, окруженной кладбищем, в наши дни была построена многоэтажка.
По полузакрытой медицинской статистике, процент онкологических больных среди жителей этого дома гораздо выше, чем в домах соседних. Равно как и процент нервных срывов и расстройств.
А на ул. Дзержинского, где прежде находилось кладбище на Шонфлиссер Аллее (от него сохранилась часовня на территории современной автобазы) построили особняк. Там очень странно ведут себя животные. Большие и вроде бы злые собаки вдруг становятся шелковыми - и вместо того, чтобы пытаться разорвать прохожего в клочья, забиваются подальше и жалобно скулят...
А в некоторых элитных домах (сами понимаете, парковые зоны давно превратились в самые лакомые места для индивидуальных богатых застройщиков... то бишь особняки, как грибы, растут “на костях”) принципиально не живут кошки. Убегают при первом удобном случае. А те, кто сбежать не может или не решается, тихо чахнут - и очень скоро издают последнее “мяу”... Бедные хвостатые заложники ситуации... Как, впрочем, и мы все - живущие в городе, который до нас и создавали, и разрушали, и перекраивали заново, оставляя НАМ в наследство и проблемы, и упущения, и свершения... невероятный коктейль, гремучую смесь, колдовское зелье, именуемое калининградской ментальностью.
...Что же делать? Вообще-то - покаяться. За разрытые могилы, раскуроченные склепы, разбитые памятники. За то, что мы так до сих пор и не поняли, что уважение к Жизни есть продолжение уважения к Смерти. Своей, чужой - не суть важно. Иначе прошлое обязательно отомстит. И чаще всего - за чужие провинности.
Д. Таманцева
