До чего немцы не додумались
Сегодня мы со специалистом по истории края Николаем Чебуркиным “гуляем” по Кёнигсбергу школ и гимназий.
- Фундамент образования в Восточной Пруссии в ХIХ веке, - говорит Николай, - составляли трёх-четырёхклассные народные школы. Первая школа для бедных открылась в Кёнигсберге в 1629 году. Затем аналогичные учебные заведения появились в Штайндамме, Трагхайме, Закхайме. В 1819 году был принят закон о всеобщем обязательном обучении, и народные школы стали восьмилетними. В 1865 году в них обучалось 6.159 человек.
Плата составляла 2,5 серебряных грошей ежемесячно.
(Три тогдашние немецкие марки равнялись одному русскому рублю. Анна Григорьевна Достоевская, супруга великого писателя, вела в дневнике подсчёты во время совместной с мужем поездки в Германию: они, жившие довольно скудно, каждый день пили кофе на два серебряных гроша!)
Кроме обязательного профессионального обучения, для учеников народных школ были предусмотрены занятия рисованием и музыкой. Как развивающие и облагораживающие душу.
Уже в 1883 году в Кёнигсберге было 20.298 учеников и учениц. Доходы всех городских школ составляли 246.756 марок, расходы – 613.924 марки. Разница компенсировалась из городской казны.
С 1889 года обучение в народных школах стало бесплатным. К концу ХIХ века расходы на нужды городского образования достигли 1.028.400 марок. В школах появились первые зубные врачи, содержание которых также принял на себя муниципалитет.
В 1938 году в Кёнигсберге было 44 народные школы (на 28.704 ученика)... Сегодня в Калининграде, население которого значительно выросло, по сравнению с довоенным Кёнигсбергом, школ не больше. Правда, работают они преимущественно в две смены. Немцы до такого не додумались. (Собственно, никто больше до ЭТОГО не додумался. Чисто советское изобретение, - прим. авт.)
В переулке Святого Духа
Среди самых известных была народная школа Оттокара. (Здание из красного клинкерного кирпича на Замиттер Аллее – ныне ул. Горького. После войны оно было перестроено под Краеведческий музей, а с 1995 года там располагается детская школа искусств Ленинградского района Калининграда.)
А ещё – школа Иоханны Амброзиус, для девочек (Луизеналлее, 3 – ныне здесь Центр детства и юношества Центрального района на Комсомольской, 3) и школа Эберта (теперь – интернат №3).
Позже была открыта школа Крауса/Хиппеля. Две широкие лестничные клетки соединяли четыре этажа, на каждом из которых располагалось 16 классов и помещения, занятые вспомогательными службами и администрацией. Интерьер задумывался подчёркнуто простым – зато внешнее оформление было монументальным (как сама идея народного образования) и выполненным в духе неоклассицизма. (Сейчас это корпус КГУ в переулке Чернышевского.)
Старейшими из зданий школ были Кнайпхофская и Альтштадская гимназии. (В Альтштаде, в переулке Святого Духа вообще появилась первая в Кёнигсберге школа – ещё в 1304 году.) Большой популярностью пользовалась школа имени королевы Луизы, построенная на Ландхофмейстерштрассе – в том месте, где когда-то стоял дом ландхофмейстера фон Валленроджа, в котором имела привычку бывать королева Луиза.
Мы уже говорили о том, что жители Кёнигсберга буквально обожали королеву Луизу, прожившую в городе почти два года с момента подписания Тильзитского мира. Она была провозглашена Ангелом и Воплощением Всех Добродетелей – и действительно поддерживала всякую благотворительность и патриотические начинания. С её одобрения в Кёнигсберге было создано “Общество для семинара открытых добродетелей”. Неудивительно, что и школа, названная в её честь, вскоре стала реальной гимназией, а затем – лицеем имени королевы Луизы, и образование здесь бесплатно мог получить любой одарённый выходец из социальных низов. (Сейчас в этом здании располагается средняя школа №41 на ул. Тюленина.)
Гимназисты ушли на войну
А вот наиболее элитарным учебным заведением считался Фридрихсколлегиум (коллегия Фридриха). Friedrichskollegium был основан в 1698 году как школа поэтов. В 1701 году он стал королевским – и назывался отныне “Коллегиум Фридерицианум”.
В 1732 году туда, как ученик, ходил будущий философ Иммануил Кант. А годом позже из этой школы был похищен юный негр. Судьба его осталась неизвестной, но поговаривали, что некоторые высокопоставленные родители, говоря современным языком, “заказали” чернокожего соученика своих деток. Чтобы он не оскорблял своим видом школьную аудиторию.
В эту гуманитарную школу “для избранных” ходили дети почти всех кёнигсбергских VIP-персон. Учащиеся были всегда на виду: так, 10 ноября 1910 года на торжественном открытии памятника Шиллеру работы скульптора Кауэра хор Фридерицианума исполнял произведение Бетховена “Хвала небесам”.
В начале первой мировой войны добровольцами на фронт ушли 27 преподавателей и 139 учеников старших классов. За годы войны к ним прибавилось ещё около сотни. Три преподавателя и пятьдесят учеников погибли.
Вторая мировая война лишила Фридерицианум почти всех учеников старших классов и ВСЕХ молодых преподавателей. Само здание было полностью уничтожено в августе 1944-го, во время печально знаменитой бомбардировки города английской авиацией.
В огне погибли коллекция картин, архивы – уцелел только мраморный бюст одного из директоров Коллегиума – знаменитого доктора Георга Бернхарда Альбрехта Эллендта.
Впоследствии руины Королевской пиетической школы были разобраны на кирпич.
Отпрыски состоятельных родов, не желавшие получать гуманитарное образование, могли закончить Высшую торговую школу. Её новое здание было построено в Марауненхофе и стоило 1.113.000 рейхсмарок. Впрочем, затраты скоро окупились. Это учебное заведение было единственным в своём роде в восточной части Германии и готовило, как сказали бы сегодня, профессиональных маркетологов. Сейчас в этом здании расположен Калининградский политехникум.
“Девичий аквариум”
Престижным считалось в Кёнигсберге и окончить Школу искусств и профессий (впоследствии “Школу мастеров немецкого ремесла”) на Кёнигштрассе, 57. Туда поступала публика попроще – но мы уже неоднократно говорили о том, что немцы (за исключением прусских аристократов-латифундистов, державшихся замкнуто и обособленно) воспринимали социальные различия спокойно и без патетики. Ценилось не столько происхождение ученика, сколько его умение лично разыграть три надёжные немецкие карты: расчёт, умеренность и трудолюбие.
Школа имела семь отделений и мастерских: строительного искусства, скульптуры, печатного дела и художественного ремесла, по обработке благородных металлов, по внутренней отделке помещений, живописи по стеклу и фарфору, ткацкому делу и моделированию женской одежды.
Кстати, с 1909 года в городе появилась и Девичья ремесленная школа. Ученицы овладевали швейным мастерством, приобщались к музыке и пению, получали навыки воспитательниц детских садов, домашних работниц и экономок.
Архитектор Ганс Хопп в это время увлекался кубизмом: проектируя здание, он гармонично расставил кубы различной высоты. В народе эту школу прозвали “Мадхен аквариум” (“Девичий аквариум”) и “Клопс академи” (академия биточков). Сейчас это – Дом офицеров на Кирова, 7.
В 1914 году было завершено строительство Школы профессионального обучения: все торговые учебные заведения были собраны в одном большом корпусе (сейчас это корпус КГТУ на Малом переулке).
Высоко котировались также Бургшуле (Высшая реальная школа – сейчас в этом здании гимназия №1) и Высший Хуфенский лицей (ныне – Центр профессиональной подготовки для школ Центрального района на улице Космонавта Леонова).
Суп, капуста и сосиски
На нужды образования в Кёнигсберге не скупились. Особенно для так называемых “простых сословий”. Городские власти прекрасно понимали: достаточно лишить молодёжь с рабочей окраины возможности получить приличное образование и влиться в когорту если не “белых воротничков”, то, по крайней мере, высокооплачиваемых мастеров-специалистов – и социальный взрыв неминуем. Или – социальная деградация.
Богатые горожане охотно делились своим капиталом: благодаря десяткам фондов, аккумулировавших частные пожертвования, учреждались сотни стипендий для одарённых учеников из малообеспеченных семей. Дети, оставшиеся без попечения родителей, не просто зачислялись (имея способности) в гимназию на казённый кошт – их всячески поощряли учиться, блестящие результаты становились поводом для серьёзного материального вознаграждения.
Учитель, имеющий среднюю учебную нагрузку, получал жалованье вполне достаточное для того, чтобы жить в просторной квартире, содержать детей и неработающую жену, нанимать прислугу (как минимум, горничную), покупать годовой абонемент в театр, раз в неделю посещать излюбленную пивную (плюс оплачивать посиделки жены в дамской кондитерской с приятельницами), выбираться на пикник по случаю праздников и – очень часто – держать открытый стол для пары-тройки учеников победнее. И пусть разносолов на этом столе не бывало – гороховый суп с копчёностями да сосиски с кислой капустой – но всё же...
Немногие учителя сегодня могут позволить себе такую роскошь, как “нахлебник” из числа учеников!
Учитель в Кёнигсберге жил достойно. И положение в обществе занимал солидное. Отношения в школах на уровне “ученик-преподаватель” были достаточно демократичными (по крайней мере, до 1933 года): скажем, школяры вместе со своими педагогами устраивали традиционные вечеринки по случаю Рождества, сидели за одним столом, открыто пили горячительные напитки, отплясывали и дружно “растирали Salamander” (особый способ произнесения тостов в честь почётного гостя – прим. авт.). Однако панибратства и фамильярности не было. Учитель оставался непререкаемым авторитетом – потому что вся жизнь его (в идеале) служила весомым аргументом в его пользу.
Буржуйка и алгебра
Кстати, то же наблюдалось и в советской школе. По крайней мере, послевоенной. Учитель географии школы №3 Балтийского района в Калининграде В. Морозов вспоминает:
“Первого сентября в эту школу пришло примерно пятьсот детей. Это были изнурённые детишки, которые много испытали за годы войны. Поэтому лица у всех были суровые. Одеты они были в рубашонки и штаны, перешитые из военных гимнастёрок, и пиджачки, переделанные из армейских шинелей <...> Зимой сорок седьмого года морозы доходили до тридцати градусов. В школе не было топлива. Из Морского торгового порта привозили железные бочки, прорубали в них дверки, делали выход в окно для дымоходов и топили. На переменах ребятишки бегали по улицам, собирали бурьян, ветки, затапливали печки. И вокруг печки на коленях выполняли письменные работы по русскому языку, по алгебре. Я ставил парту на парту, развешивал географическую карту... И несмотря на такие условия учёбы, прогулов без уважительных причин не было. Дети на уроках дрожали от холода, но продолжали заниматься”. (“Восточная Пруссия глазами советских переселенцев”)
Сейчас всё иначе. Сегодня школа (согласно реформе образования) не учит, а оказывает образовательные услуги. Учитель, соответственно, это “обслуживающий персонал”. А в сфере услуг, известно: клиент всегда прав! Но, не ученик, а тот, кто за него платит. То бишь, родитель. Который на собственном опыте убедился: в нашей стране важны отнюдь не школьные знания. Во всём мире преуспевают отличники – у нас почему-то “троечники”. Так и живём-с. По извечному школьному правилу: “три” пишем, “два” в уме.
И это ещё цветочки. Ягодки – впереди. Система профтехобразования – в полном раздрыге. “Гегемоны” нынче другие. А кто не хочет в “братки” – добро пожаловать в аутсайдеры! Удовольствия в ассортименте: от “дозы” “герыча” до бутылки дешёвенькой самогонки. Каждому – по способностям. В смысле, способностям кошелька. Ну а потребности – они способностями-то и обусловлены.
Реформой образования предусмотрено, что очень скоро бесплатным останется только “обязательный минимум” изучаемых дисциплин. А за всё, что “сверху”, придётся платить – и немало. Учитель, кстати, от этого практически не выиграет: наоборот, его предполагается “посадить” на твёрдую ставку (часов 22-24) и заставить находиться в школе с 9.00 до 17.00. В Москве “школы полного дня” уже вовсю функционируют. Правда, средняя зарплата педагога там в разы выше.
Народ должен быть тёмным
...Кстати, ведомством Геббельса в своё время разрабатывалась “реформа образования” на оккупированных территориях. “Славянских недочеловеков” предполагалось учить читать (на уровне букваря), писать (на уровне заполнения несложных бумажек), считать (в пределах четырёх правил арифметики) и понимать “язык господ” в его простейших проявлениях. Ещё бы! Образованные рабы – опасная, недопустимая роскошь.
Большевики фатально просчитались именно в этом: они, понимаешь, ликбез осуществляли, культурную революцию, Пушкина и Тургенева в школьной программе оставили! А надо было – классику в костёр (Гитлер начал именно с этого). А культурную революцию – по китайскому образцу. Не просвещение масс, а тотальное истребление интеллигенции (любой, а не только дворянской дореволюционной). И не было бы никакого разоблачения “культа личности”, и не случился бы Горбачёв со своей перестройкой, и шли бы мы и поныне генеральным курсом правящей партии...
Такое ощущение, что “единороссы” учли ошибки своих предшественников. А заодно – начитались Стругацких. И “книгочеев” истребляют в полный рост: делая всё возможное, чтобы книгочейские дети, изголодавшись до полного обалдения, НИКОГДА не пошли по родительским стопам. Народ должен быть тёмным и пьяным. Тогда управлять им – одно удовольствие. Крути “Аншлаг” по телеку, устраивай массовые гулянья с пивом, музыкой и фейерверком – и всё O'key. “Звёздного неба над нами” не видно – сплошной фейерверк.
Вот только... история, в первый раз свершившись, как трагедия, вторично – оборачивается фарсом. А наши “прогулки” продолжаются. Потому что ещё далеко не вечер. И в нашем странном городе ещё возможны любые чудеса. Глядишь, и прорвёмся.
Д. Якшина