Окончание. Начало здесь:
Сержанту Бочкарёву 97 лет. Он живёт в городе Светлом.
Маму сержанта Бочкарёва застрелили немцы. Ради забавы…
- Какой сувенир из Кёнигсберга увезли на память?
- Меня же ранило, - вспоминает Пётр Прокофьевич. - Не до сувениров было... Но, признаюсь, однажды я залез в брошенный магазин.
Обокрал магазин
- В Вильнюсе дело было. Бой закончился. Идём по городу. Вижу магазин с фототоварами. Захожу – никого нет. Хозяева сбежали. Недолго думая, набрал себе фотобумаги, проявителей, закрепителей, фотопластин и плёнок. Зачем добру пропадать? В общем, обокрал магазин.
- Куда дели добро?
- Ну, поскольку я фотоделом до войны занимался, то в промежутке между боями сфотографировал двух офицеров и напечатал им фото на память.
Об этом узнал сотрудник НКВД, вызвал меня: "Где взял фотопластины?" Ну, я юлить не стал и честно сказал, что магазин в Вильнюсе обокрал. Особист потребовал добровольно отдать ему все снимки, которые я успел напечатать. Потом, когда убедился, что я ничего секретного не снимал, уже подобрее стал со мной разговаривать.
- А разве снимать было запрещено?
- Даже офицерам не разрешалось иметь фотоаппараты. Что уж говорить о простых солдатах. Только фотокорреспонденты могли.
В общем, передали меня политруку. Он очень обрадовался. Теперь, сказал, будем фотогазеты выпускать. То есть я стал внештатным фотокором. И так я в этом преуспел, что политрука вышестоящее начальство заметило и представило к награде.
Девушка-коммунистка
- Вас тоже наградили?
- Мне политрук на радостях пообещал лейтенанта присвоить…
- Офицерские погоны?
- Ничего с этой затеей не вышло. Так я войну сержантом и закончил.
- А после войны? Долго ещё служили?
- Ещё какое-то время я в госпитале провалялся. Там встретил прекрасную девушку – Уткину Александру Филипповну, которая позже стала моей первой и единственной на всю жизнь супругой.
- Уткина была медсестрой?
- Девушка из парткома. Коммунистка. Партком Смоленска взял шефство над военным госпиталем. И девушки приходили, навещали раненых, помогали, чем могли. А для выздоравливающих устраивали танцы… Там я и познакомился с Уткиной.
Выходит, что благодаря ранению в Кёнигсберге я нашёл себе жену...
В погоню за дезертиром!
- После ранения вас, наверное, сразу демобилизовали?
- Ну, не всё так гладко вышло. Лежу я в госпитале, готовлюсь на выписку. А тут военком приезжает и говорит, что из госпиталя сбежал какой-то солдат. Теперь он дезертир, прячется в Москве, в своей городской квартире. И мне, как уже здоровому, следует срочно ехать за ним в столицу.
- В погоню за дезертиром?
- Говорю, что к такому не совсем готов. В Москве ни разу не был. Да и телосложение у меня – не очень подходящее для поединка с дезертиром. К тому же рука всё ещё плохо слушается.
"Ты же фронтовик! - кипятится военком. - До Берлина дошёл!"
Отвечаю, что не до Берлина, а до Кёнигсберга.
Но приказ есть приказ. Пришлось ехать в столицу СССР.
- Нашли дезертира?
- Не нашёл. Прихожу по обозначенному адресу. Где-то в районе Патриарших прудов это было... Звоню в дверь. Открывает женщина. Объясняю что к чему.
Мне отвечают, что проживал здесь такой гражданин. Да только погиб на войне. Похоронку показывает – и в слёзы. Мать безутешна в своём горе.
Путаница какая-то. Ну, а мне что остаётся? Извинился и отправился назад в Смоленск. Но там меня новое испытание поджидало…
Накормить тысячу немцев!
- Меня опять вызывает военком и говорит: "У нас в Смоленске 1000 человек пленных немцев. Они будут расчищать от завалов город. А тебе надлежит ими командовать. Фронтовик, опыт есть..."
Я прикинул: это же как полком целым командовать! А я всего-навсего – сержант. Да и по-немецки лишь два слова знаю.
Согласился с моими доводами военком и поставил меня заведующим продовольственным складом. Ну, чтобы этих немцев кормить. Так я стал снабженцем.
Неожиданно приходит приказ: те, кто имеет ранения, будут демобилизованы и могут уехать домой. И в чине старшего сержанта запаса я поехал в Сталинград. Устроился командиром бригады на строительство Сталинградской ГЭС.
- А Уткина?
- Александра Филипповна приехала ко мне чуть позже...
Ушастый "Запорожец"
- Спустя годы, я приобрёл серьёзную рабочую профессию – стал слесарем-инструментальщиком. Проявил себя и как рационализатор-изобретатель. Увлёкся электроникой.
В начале 50-х у нас появились в продаже первые телевизоры. Назывались КВН-49. С большой линзой перед экраном. Но они были в большом дефиците. Да и стоили немало. И тогда я достал схемы, необходимые лампы, резисторы и транзисторы. Что-то упростил, что-то додумал и сам собрал телевизор, подобный "кавээну". В Сталинграде это была сенсация! Обо мне все газеты тогда писали.
- А как вы оказались в Калининграде?
- Пригласили меня работать на судоремонтный завод в город Светлый. Там, на СРЗ, я и трудился до самой пенсии.
За отличную работу в 1978 году меня премировали правом покупки вне очереди легкового автомобиля "Запорожец" последней модели. На нём я благополучно отъездил более 20 лет. Когда "ушастый" полностью износился, я понял, что и мне пора заканчивать с моей водительской карьерой. Как-никак к тому времени уже восьмой десяток разменял.
Сейчас моё знание электроники и рационализаторство ограничиваются починкой люстры или холодильника. Но я ещё полон сил и готовлюсь отметить своё 100-летие.
Юрий Грозмани