Наша сегодняшняя “прогулка” - по Кёнигсбергу Фридриха Августа Штюлера, архитектора, который объединил в своём творчестве античность, готику, романтизм и барокко.
Обожавший Россию
Штюлера именовали “архитектором короля”... И действительно, с королём Фридрихом Вильгельмом IV его связывали самые тесные взаимоотношения. Забавно, но Фридрих Вильгельм, будучи ещё кронпринцем, мечтал не о троне, а о возможности... проектировать здания! Он собирался переоборудовать свой замок в Берлине, создать замковую капеллу с большим куполом и т.д., и т.п.
Став королём в сорок пять лет, Фридрих Вильгельм заявил: “Я могу жить ещё, возможно, лет двадцать, и за это время я успею кое-что сделать”.
В частности, он планировал закончить собор в Кёльне, завершить памятник Фридриху Великому, построить королевскую библиотеку и укрепления в Восточной Пруссии, железные дороги... Приблизив Штюлера, он передавал ему для дальнейшей обработки свои эскизы “с любезной скромностью и простотой”. Разве лишь иногда горько сетуя на то, что денег не хватает.
“Став королём, - говорил он, - я узнал такие вещи, которых не знал, будучи кронпринцем”. И тут же добавлял своему архитектору: “И всё же мы будем строить вместе!..” И Штюлер - строил.
Интересно, что его, Штюлера, учителем был архитектор Карл Шинкель - человек, обожавший Италию и Россию. Именно Шинкель вошёл в историю архитектуры Восточной Пруссии как создатель маяка в Пиллау (Балтийск) и автор проекта мавзолея в честь королевы Луизы.
Маяк Шинкеля
Мавзолей должен был получиться впечатляющим: готический зал в белом мраморе с пальмообразными сводами; витражные окна с многочисленными лилиями и розами вокруг трёх небесных ангелов. “Перед этим залом, - писал Шинкель, - должен быть вход, затемнённый деревьями. Из темноты ты входишь в помещение, где в утреннем свете царят спокойствие и небесная тишина...”
Но идея Шинкеля показалась берлинским мэтрам архитектуры чересчур романтической, и её отвергли. А вот маяк, который он воспринимал как “Phare” - романтический символ указателя пути, эдакий жизненный ориентир, он всё же построил - на горе Швальбенберг (Ласточкина гора) в Пиллау, в готическом стиле, четырнадцати метров в высоту.
Точней, это был навигационный знак, красивый, но практически бесполезный: он был хорошо виден только с залива. Поэтому его решили “подкрепить” настоящим маяком, который также спроектировал Шинкель. Сейчас эта башня, стоящая на фундаменте из тяжелых полевых камней, известна каждому, кто бывал в Балтийске.
Впрочем, вернёмся к Штюлеру. У Шинкеля он, по его словам, научился “красивой и разумной архитектуре”. По протекции (в хорошем смысле этого слова) своего учителя он тоже поработал на Россию. Когда Фридрих Вильгельм, ещё кронпринц, попросил его построить недалеко от Потсдама православную церковь Святых Петра и Павла - для Александры Фёдоровны, русской царицы.
Башни с зубцами в виде короны
Штюлер вписал в окружающий ландшафт византийский купольный храм, умудрившись выдержать его в романтическом духе. Кронпринцу понравилось.
...В Кёнигсберге Штюлер спроектировал несколько крупных объектов. Прежде всего, конечно же, Королевские ворота. О них мы в своё время говорили много, как и о Росгартенских (на пересечении Литовского вала и площади Василевского), и о Бранденбургских (ул. Багратиона, 137).
Впечатляют и ворота форта Фридрихсбург (ул. Портовая, 39).
Надо отметить, что в первых трёх объектах сильна “вдохновляющая роль” Фридриха Вильгельма, который тщательно прорисовывал своё видение. А здесь Штюлер работал один. Он смело экспериментировал с использованием кирпича различного цвета. Ворота были украшены четырьмя круглыми башнями с зубцами в виде короны.
Такие же зубцы были пропущены по всему периметру карниза.
Над проездом Штюлер разместил три пары длинных и узких окон - готических и “слепых”. В башнях окна были круглыми (по шесть штук в каждой), а на уровне второго этажа - длинными и узкими. Всё это вместе смотрелось благородно, внушительно, строго. Собственно, так же смотрится и сейчас, хотя от ворот форта Фридрихсбург на Портовой остались лишь круглые башни...
Штюлер же проектировал и здание университета на Параденплатц (Университетская, 2). В это время он был особо увлечён архитектурными традициями Ренессанса.
Сократ в тюрьме
Король Фридрих Вильгельм давно болел и ездил отдыхать и лечиться в Италию, Штюлер сопровождал его. В сущности, личной жизни у “архитектора короля” не сложилось, зато своему господину и другу он был верен до самого конца.
Поэтому Кёнигсберг получил великолепное здание в духе позднеитальянского Возрождения.
Правда, критики утверждали, что ризолит (выступающий фрагмент здания) чересчур “переполнен украшениями”: над центральным окном, как известно, красовался основатель университета герцог Альбрехт на коне, рядом - четыре статуи, символизирующие четыре основных факультета; в нишах с обеих сторон - Лютер и Меланхтон, соратники Альбрехта и “сооснователи университета”, над ними - бюсты Симона Даха и ректора Георга Сабинуса...
А ведь были ещё использованы рельефные терракотовые украшения! Дорические колонны из песчаника! Коричневый вестфальский мрамор! Красный мрамор (из него была сделана балюстрада, окружавшая вестибюль), серый мрамор колонн, подпирающих потолок... панели из дуба, позолоченные рёбра готических сводов и звёзды на их, сводов, светло-голубом поле...
На стенах были росписи - античные сюжеты. Святой Павел проповедует в Афинах, Солон заставляет афинян присягать его законам, Гиппократ сидит у постели больного, а Сократ - в тюрьме...
Близкий друг
Воистину Штюлер не боялся “переборщить”. “Архитектор короля” и мыслил по-королевски. Не зря университет, сразу же ставший достопримечательностью Кёнигсберга, так взбудоражил горожан, что им было позволено осматривать его, с разрешения секретаря, ежедневно с 12 до 16 часов...
Сегодня в здании, спроектированном Штюлером (но сильно изменённом) размещаются биологический, химический и географический факультеты РГУ им. Канта, а так же научная библиотека. Но осматривать здание горожане не ходят... Хотя остатки былого великолепия здесь кое-где и просматриваются (например, во внутреннем дворике).
2 января 1861 года умер Фридрих Вильгельм IV. Эпоха “образованнейшего из монархов” закончилась, а вместе с ней закатилась и звезда Штюлера. Он тоже был уже не молод - ему стукнуло шестьдесят лет. Он тоже чувствовал серьёзное недомогание, усугубляющееся скорбью: ведь Штюлер потерял не только своего короля, но и самого близкого друга. Человека, которого он называл “Ваше Величество” только в присутствии посторонних - и который, в свой черёд, к нему обращался 
исключительно на “вы”. В устах немецкого монарха такая вежливость значит не меньше (а иногда и больше), чем дорогие подарки и прочие знаки расположения. Особенно, если учесть, что Штюлер не мог похвастаться знатностью рода.
Нет, конечно, и после смерти короля у Штюлера были заказы. Так, в 1864-1866 годах по его проекту перестраивалась в неоготическом стиле башня замковой церкви в Королевском замке Кёнигсберга, была возведена церковь в посёлке Розиттен (Рыбачий) на Куршской косе, евангелическая церковь в Хазельберге (Краснознаменске)...
Все они отличались редкостной красотой кирпичной кладки.
Не хватило денег на мечту
Но... часовня на месте гибели Святого Адальберта уже не состоялась. Её предполагалось соорудить у пос. Тенкттен (Береговое), который официально считался местом гибели святого. Ещё в 1305 году здесь была построена кирха, куда совершали паломничество и простые люди, и влиятельные особы.
Магистр Фридрих фон Мийзен подарил церкви великолепный алтарь, украшенный янтарём. В 1431 году сделал богатые подношения папа Евгений IV...
Ещё в 1840 году кронпринцу Фридриху Вильгельму предложили построить здесь католический храм, он согласился, но... не хватило денег. Кронпринц лелеял мечту увидеть-таки постройку в орденском стиле из красного кирпича, с двумя квадратными залами и статуей Святого Адальберта в полукруглой выступающей части здания (апсисе). Штюлер, ещё в 1852 году сделавший эскиз проекта “Памятного зала”, обещал своему королю, что часовня будет воздвигнута. Но... наверное, это стало единственным обещанием, данным “возлюбленному королю”, которого Штюлер так и не сдержал.
Впрочем, он сумел добиться главного: если при жизни Фридриха Вильгельма IV Штюлера называли “архитектором короля”, то сейчас мы вспоминаем самого Фридриха Вильгельма лишь потому, что в эпоху его правления расцвёл талант создателя архитектуры, “не боящейся времени”.
Интересно, как будут вспоминать потомки тех градоначальников, при которых “расцветал талант” калининградских “зодчих”?..
Кстати, Штюлер, так много сделавший для украшения Кёнигсберга, родился совсем не здесь, а в Тюрингии. Что не помешало ему принять Восточную Пруссию всем сердцем - и подарить Кёнигсбергу шедевры, остатками которых мы гордимся поныне.
Ну а наши “прогулки” - продолжаются.
Д. Якшина
