Наша сегодняшняя "прогулка" по Кёнигсбергу вместе со специалистом по истории края Николаем Чебуркиным - почти что сюжет в духе Дэвида Линча. "Мост в никуда" - так вполне можно назвать Пальмбургский (Берлинский) мост. Тот самый, который, по бытующему в народе преданию, немцы, уходя, развели - а наши свести за шестьдесят лет как-то вот не удосужились.
- Этот мост, - говорит Николай, - был построен в 1938 году в восточном пригороде Кёнигсберга возле поселка Пальмбург (ныне пос. Прибрежное). Он представлял собою часть широкой автомобильной дороги, соединяющей Кёнигсберг с Эльбингом (ныне - это Эльблонг в Польше). С севера на юг он перекрывает старый и Новый рукава Преголи и ее широкую пойму между поселками Прибрежное и Ржевское. Выполнен мост из железобетонных конструкций и имеет в длину 633 метра.
...Своим рождением этот мост обязан специальной программе строительства автострад, разработанной в Германии еще во времена Веймарской республики. Времена были тяжелыми: Германия, униженная Антантой, как могла отстаивала национальное достоинство. Доски с надписью "Помни о Версале!" были расставлены буквально по периметру границы, отделяющей Германию от прочего европейского мира.
Молодых людей, прошедших через окопы первой мировой, известный немецкий писатель Эрих Мария Ремарк называл "поколением тех, кто был убит войной, хотя и избежал ее пуль и гранат". "Убитых" надо было возвращать к жизни. По крайней мере, дать им возможность заработать на кусок хлеба с маргарином.
Немецкие семьи голодали. (Российские - тоже. Может, именно поэтому тоталитарные режимы возникли и у НИХ, и у НАС. Как ответ сытой, респектабельной "загранице" - ответ исчерпывающий и нецензурный.) У выросших "детей войны" рождались дети без ногтей и кожи... В 1933 году Гитлер придет к власти, провозгласив идею "пушки вместо масла" и пообещав, что ЭТИ заплатят Германии за все.
До Гитлера нации предлагалась другая идея: созидательная. Строить дороги, благодаря которым любой, даже самый маленький городок (каких в Германии всегда было множество) оказывался включенным в общую систему государственного функционирования.
На строительстве автострад постоянно работало более 30.000 человек - а к началу второй мировой войны это число удвоилось. (Тогда же по обеим сторонам дорог встали "солдаты вермахта" - те самые деревья, которые нынче собирают в нашей области кровавую жатву.)
Скоростная автострада Берлин-Кёнигсберг (в створе которой и возводился Пальмбургский-Берлинский мост) сооружалась силами и средствами организации Тодта. Кстати, название "Пальмбург" ("Пальмовый дворец") произошло от названия расположенного рядом имения с сельскохозяйственным производством, владелец которого - известный далеко за пределами Кёнигсберга оригинал - выращивал у себя в оранжереях диковинные экзотические растения. В том числе и пальмы.
Надо отметить, что Пальмбургский мост НИКОГДА не был разводным. Его главная особенность заключалась в том, что на опорах, расположенных по берегам старого и нового Прегеля, были размещены удлиненные пролетные строения, консолями направленные в сторону русла. На консолях размещались специальные вставки. А в опорах еще во время строительства были предусмотрены минные камеры, куда в критический момент предстояло заложить необходимое количество взрывчатки - и "экономно" подорвать опоры, выведя из строя мост. Что и произошло в ночь с 29 на 30 января 1945 года, когда войска Советской Армии подошли к фортовому поясу Кёнигсберга и были уже готовы к его преодолению.
Взрыв моста существенно отразился на ходе боевых действий у восточной окраины Кёнигсберга. Наши войска перешли здесь к длительной обороне вплоть до 9 апреля 1945 года. А сразу же после прорыва линии фронтов через рукава Прегеля были построены низководные деревянные мосты, а по суше - проложена бревенчатая гать. В таком виде - с поднятыми русловыми консолями - мост, окончательно получивший в народе название Берлинского, и застыл вот уже на шесть десятилетий.
Правда, одна из полос движения была восстановлена в начале 1970-х годов. Теперь там проходит Большая окружная дорога, соединяющая Московский проспект с улицей Емельянова.
В девяностых годах "Берлинкой" опять занялись. Было продекларировано намерение превратить "совковую" автостраду в нормальный европейский автобан. "На объект" была подогнана тяжелая техника, начались работы. В смысле, "освоение капиталовложений". Но... как известно, еще Карамзин говорил: "В России две беды: дураки и дороги".
...Дороги остаются нашей бедою по-прежнему. Потому что занимаются ими отнюдь не дураки, а люди, прекрасно умеющие превратить любое строительство в настоящее Поле чудес... где каждый зарытый в землю рубль превращается в бакс... На чьем-то индивидуальном банковском счете.
...В результате - работы по восстановлению Берлинского моста заглохли: средства закончились раньше, нежели консоли удалось "свести". А дорога, восстановленная на своей территории поляками (часть бывшего восточно-прусского имперского автобана от российско-польской границы до Эльблонга), упирается в нашу, извиняюсь за выражение, трассу.
...До поры до времени руинам Пальмбургского моста радовались только киношники. Сколько фильмов на военную тему было отснято в нашем городе! И разрушенный мост мелькал в кадре частенько. Так, в 1949 году в фильме "Встреча на Эльбе" Преголь "изображала" Эльбу, а ключевые сцены снимались на фоне покореженного Берлинского моста. Кстати, на экране можно разглядеть и многие здания (типа Кёнигсбергского почтамта), давно почившие в бозе. В смысле, по приказу партийных и советских начальников разобранные на кирпич, из которого потом складывались дома где-нибудь в Могилеве. Фильм "Встреча на Эльбе" уже выпущен в DVD-варианте.
Мы стояли на эстакадном мосту, и Янковский рассказывал, что тогда, в шестьдесят пятом, он совсем не увидел города. Сцена на вокзале бы-ла ПЕРВОЙ в его жизни съемкой в кино, он трясся как осиновый лист и приставал с вопросами к режиссеру В. Басову: как, дескать, ему поубедительнее передать душевные терзания Генриха - молодого немца, который возвращается на историческую родину и, вместе с тем, окунается в неизвестность. Когда он спросил об этом раз в пятнадцатый, (человек интеллигентный и принципиально "не выражающийся") Басов посоветовал "заткнуться и раскрыть глаза пошире". Но - вспоминал Янковский - и вокзал, и сам перрон, и красный кирпич, и высокие темные своды - все это воспринималось им как театральная декорация. Он был полностью сосредоточен на камере. А сразу же после съемки вся группа уехала.
...Дебют Янковского оказался удачным. И кто знает, может, именно энергетика Кёнигсберга-Калининграда позволила актеру, уроженцу Саратова, с первых же минут экранной жизни так плотно войти в образ, что белокурый эсэсовец Генрих Шварцкопф стал одним из любимых киногероев советского народа? А сам Янковский очень скоро превратился в "секс-символ" (хотя секса в СССР как бы и не было).
...А вот во второй приезд Калининград Янковскому понравился. Тогда еще шли дебаты, нужно ли реконструировать Кафедральный собор. Янковский считал, что не нужно. Лучше "законсервировать" - и пусть в таком виде он останется памятником эпохе и напоминанием о том, что бывает, когда у правителей государства "сносит крышу".
Интересно, что сказал бы Янковский о нашем городе сейчас? Впрочем, он и сам изменился. Ставит подпись под грозной бумагой на имя президента Путина - с требованием запретить журналистам "вмешиваться в личную жизнь" известных людей. Как будто у них, у "известных людей", еще осталось что-то кроме личной жизни... Лучшие роли остались в далеком - советском! - прошлом.
Ну а "Кёнигсберг-Калининград" кинематографический - это маршрут нашей следующей "прогулки".
Д. Якшина