Страшный яд
Запах... Не-е-ет, не запах. Ужасная вонь. Мне кажется, что этот омерзительный, тошнотворный "аромат" въедается в мою кожу, одежду, обволакивает... У меня ощущение, что я уже никогда не отмоюсь от этой пакости...
И надо же, такому случиться, что наш "Фиат" сломался именно здесь. Сидеть в пропахшем дерьмом салоне больше нет сил. Пока водитель прикручивает к радиатору новый патрубок, я выбираюсь наружу... Нет, здесь еще хуже. Слабый ветерок дует со стороны леса и гонит на нас зловонные миазмы. Только сейчас я замечаю, что лес какой-то странный. Голые стволы, сучья. Ни одного листочка. Как после ядерного взрыва. Или химической атаки. Прямо апокалипсис какой-то.
Я делаю шаг вперед...
- Осторожно! Там канал с дерьмом! - предупреждает меня водитель.
Но уже поздно. Нога проваливается во что-то вязкое и противное...
- Я же вас предупреждал, - читает мне нравоучения водитель "Фиата" Андрей Вятоха. - Здесь нельзя ходить просто так. Один лишний шаг - и ты не жилец на этом свете!
- А что? - не сразу врубаюсь я. - Радиоактивные отходы?..
- Какие отходы? Дерьмо! Сто тысяч тонн. Их несколько лет свозила сюда птицефабрика. По 100 тонн в сутки. Доставляли огромными цистернами. И выливали прямо в лес.
- Так птичий помет... вроде бы нормальное удобрение, - пытаюсь продемонстрировать своему собеседнику свои познания в области сельского хозяйства.
- Ничего вы не понимаете. Это если из помета приготовить компост, тогда это удобрение. А если развести водой и выливать просто так в лес - для всего живого это страшнейший яд.
Наедине с сальмонеллой
Я с ужасом смотрю на свою ногу, почти по колено измазанную зловонной жижей. На испачканные брюки и испорченный ботинок.
- Кроме того, - продолжает Андрей Иванович, - в помете есть возбудители различных мерзких заболеваний: сальмонеллы, стафилококки, энтерококки и прочая гадость.
Бр-р-р... И на кой черт мы сюда забрели! Можно было посмотреть издали...
Слева виднеются крыши птицефабрики. Справа - погибший лес.
- Да, место очень неблагополучное, - подводит итог Андрей Вятоха. - В лес вылили столько помета, что даже трактора там проехать уже не могли, вязли в птичьем дерьме. И тогда содержимое цистерн стали выливать прямо в придорожные кюветы и мелиоративные каналы... Кстати, вы в один из них и провалились. Хорошо хоть так. А то глубина там ого-го... По шейку будет.
САЛЬМОНЕЛЛЕЗ - острое заразное заболевание, вызываемое бациллами, близкими к возбудителю брюшного тифа. Заражение происходит как от человека к человеку, так и через пищевые цепи, домашних животных и птиц. Обычно вызывает энтерит или гастроэнтерит, поражая в основном тонкий кишечник, с кровью в стуле. Нередки генерализованные формы с фокальными очагами, в частности, в легких. (В переводе с медицинского на русский это означает, что человек может заболеть сальмонеллезом, и даже не догадываться об этом - до тех пор, пока не возникнут проблемы с дыханием, - прим. авт.)
Сальмонеллез может оказаться смертельным для людей пожилых и ослабленных. А еще, наравне с гепатитом, он "бьет" по печени и влияет на наследственность.
Кстати, отец героя одной из наших недавних публикаций про серийных убийц из Чкаловска, Николай Евтихиевич Спильник, в 1992 году умер именно от сальмонеллеза. Съел чего-то и отравился...
Служба безопасности и крапива
Я сморю вокруг. Крапива. Одна крапива и ничего кроме крапивы.
- Только она и выдерживает эту заразу, - замечает Андрей Вятоха. - Но сейчас куда опасней другое. Если сторожа нас заметят, то немедленно вызовут вооруженную охрану. И тогда может ой как не здорово получиться. Недаром администрация фабрики охранников держит. Чтобы сюда никто лишний не совался. Телевизионщики, журналисты там всякие. Экологи. На птицефабрике не хотят афишировать, как природу загадили.
В общем, сматываться надо отсюда поскорее.
Наконец машина ожила. Мы мчимся прочь от нехорошего места. Открыли все форточки. Но запах не выветривается.
Ущерб в 11 миллионов
- Жаль этот лес, - вздыхает Андрей Вятоха. - Когда-то здесь старинная немецкая усадьба располагалась. Прусский бюргер выращивал ценные породы деревьев. А что теперь? На огромной территории засохли десятки дубов, грабов, берез. В 2001-2002 годах специалисты подсчитали сумму ущерба - 644.783 рубля. Гендиректора птицефабрики Будриса слегка прихватили. Пригрозили. Он наложил в штаны, пообещал убрать помет и навести порядок в лесу. Однако слово свое предприниматель из Литвы не сдержал. По его приказу помет стали сливать в придорожные канавы.
Уже летом 2003 года при повторном исследовании лесного массива выяснилось, что засохли 69 дубов, 40 берез, 6 грабов, сосны и липы. На четырех гектарах. Ущерб тогда составил уже 11 миллионов рублей. Сейчас дело находится в арбитражном суде. Правда, вот незадача. Гендиректор Будрис с фабрики уволился. Куда-то делся и главный инженер Радзявичюс. Теперь всем заправляет некая Киселева. Но на все у нее заготовлен четкий ответ: "Я здесь недавно. Все безобразия происходили при прежних руководителях. И за их нарушения я отвечать не намерена".
Дама эта - тертый калач. Когда мы приехали к ней на птицефабрику с заместителем начальника управления природных ресурсов по Калининградской области Виктором Лепнуховым, она выставила меня вон из кабинета...
Интересуюсь у собеседника, а почему он, собственно, занимается спасением леса. Борется за экологию. Сам-то ведь не эколог.
- Хочу, чтобы никогда больше ничего подобного не повторилось. Ведь кто-то должен за это ответить. Считаю, что виновные должны быть найдены и понести справедливое наказание...
Оштрафовали на 7 тысяч рублей
Надо сказать, что Андрей Вятоха забил тревогу уже давно. И прояви местные экологи расторопность, лес можно было бы спасти.
- Когда я кинулся в управление природных ресурсов и охраны окружающей среды, тамошние клерки ни во что вникать не желали, - негодует Андрей Иванович. - А к начальнику Юрию Цыбину, он у нас самый главный "защитник природы", было не пробиться. Не поверите, я пытался попасть к нему на прием в течение 2-х (!) лет.
Граждан он принимает только лишь один день в месяц. Запись - за много недель вперед. Прямо как к министру... По телефону тоже не дозвонишься. Трубку он не берет. А секретарша вежливо отвечает, что Юрий Александрович очень занят...
И только в августе 2004 года управление природных ресурсов и охраны окружающей среды МПР России по Калининградской области наконец раскачалось и выехало на место экологического преступления. И, о чудо, зам начальника господин Лепнухов письменно сообщил Андрею Вятохе, что "факты, изложенные в сообщении, подтвердились". И что за указанные нарушения ОАО "Калининградская птицефабрика" привлечено к административной ответственности. На ОАО наложен штраф в размере аж 7 тысяч рублей. Видимо, Лепнухов считает, что этих денег хватит для устранения ущерба в 11 миллионов.
Мы все в дерьме!
А куда же девать проклятый помет? Не запретишь ведь курам нужду справлять.
- Насколько вы далеки от птицеводства! - не скрывает своей досады Андрей Иванович. - Переработка птичьего помета - это целая индустрия. И, кстати, выгодный бизнес. Одна птица за сутки выдает до 100 граммов помета. Со всей птицефабрики выходит около 100 тонн в сутки. Существует специальная технология смешивания помета с опилками и древесной корой. Получается очень ценное удобрение под названием компост. Кстати, продают его по 200 рублей за тонну. Но чтобы изготавливать компост, необходимо сложное оборудование. Оно на фабрике было. Но еще при директоре Будрисе все посдавали на металлолом. Быстрых денег им захотелось. Сейчас, когда экологи этих яйцепроизводителей поприжали, они вынуждены изображать переработку помета. Но все это форменное очковтирательство. Чтобы 100 тонн помета переработать, техника должна гудеть от рассвета до заката. А они так... лишь для отвода глаз. Да и какая там техника осталась... Бульдозер да экскаватор. Зато стоит дождику пойти, как вонючая река образуется. И течет, затопляя шоссе Любл
ино-Калининград.
Могильник дохлых кур
...Наконец мы обогнули мертвый лес и выезжаем на дорогу Калининград-Колосовка.
- А вот там, - махнул рукой куда-то влево Андрей Иванович, - есть нечто похуже, чем помет. Новый директор Киселева с северной стороны птицефабрики устроила МОГИЛЬНИК ДОХЛЫХ КУР. Там их свалено несколько десятков тысяч. Ходят слухи, что падеж птицы начался из-за какого-то заболевания. Вместо того, чтобы сжечь дохлятину, ее присыпали землей. Рассказывают, что захоронением руководила Киселева. Лично сама отдавала команды бульдозеристу. К секретной операции привлекли узкий круг людей - самых преданных. Чтобы информация не просочилась.
А сейчас в птичниках завелся очень опасный клещ. Приглашали ветеринаров из Литвы. Этих кур необходимо срочно сжечь. Но ходят слухи, что их забьют и пустят в продажу.
Тихий теракт
Притормаживаем возле какого-то водоема. Рядом табличка с надписью: "Санитарная зона. Нахождение посторонних лиц запрещено".
- Раньше, еще при советской власти, здесь постоянно дежурил милиционер. Купаться никогда не разрешалось. Не дай бог кто-нибудь близко подойдет. Это же питьевое озеро. Вода из него по специальному каналу поступает в областной центр. И этот водоем находится всего в 200 метрах от границы с отравленным лесом!
Из него же вытекает еще и ручей Лыковка, который проходит мимо самой птицефабрики... вдоль полей, куда сливали и сливают из цистерн разжиженный помет. А Лыковка протекает через центр поселка им. Космодемьянского и впадает в Преголю. Вспомните, сколько всякой заразы содержится в курином дерьме! Поэтому то, что делает эта долбанная птицефабрика, иначе как ТИХИЙ ТЕРАКТ не назовешь.
"Меня нельзя убить!"
А потом Вятоха поведал мне жуткую историю. Оказывается, из-за попадания бактерий в питьевые озера в ноябре 1709 года в столице Восточной Пруссии началась страшная эпидемия чумы. Правительство было вынуждено перебраться от греха подальше в Велау (ныне Знаменск). Чума унесла жизни почти четверти горожан. Кенигсберг обезлюдел. Небо над Королевским замком заволокло густым дымом от пожарищ. Дома умерших помечались особым знаком и сжигались. По улицам разъезжали "повозки смерти".
- Сегодня, спустя почти три столетия, над Калининградом нависла точно такая же опасность, - говорит мой экскурсовод. - Беда может прийти в любую минуту. На протяжении нескольких последних лет к нашим питьевым озерам все ближе и ближе подбирается зараза. Мы все в опасности. Но тревогу почему-то никто не бьет.
- Вы не боитесь расправы? - в лоб спрашиваю своего собеседника. - Уж слишком многим вы дорогу перешли. Цена вопроса - десятки миллионов.
- Не боюсь, - спокойно отвечает Вятоха. - Меня нельзя убить...
Вольфганг НЕЕФ