Мы продолжаем нашу милицейскую “сагу”. В прошлом - сыщик, ныне адвокат Иван Иванович Кавун рассказывает о том, как он, пришедший работать в милицию во исполнение юношеской мечты... эту самую мечту утратил:
“Водку пить будешь?”
- Из уголовного розыска меня перевели начальником отделения милиции на Центральном рынке Калининграда. Первый мой рабочий день там оказался забавным. Пришёл я в гражданском, захожу в отделение, а сотрудники милиции с увлечением делят конфискованного судака. Понаблюдал я за этим делом и говорю: “Здравствуйте, я ваш новый начальник”. А один из моих подчиненных (потом оказалось, внештатник) спрашивает: “Водку пить будешь?”
- Наливай, - отвечаю.
Он наливает стакан под завязочку. Я взял, не расплескав, выпил, крякнул, сказал, что положено, - мол, после первой не закусываю. Ткнул пальцем в самого большого судака: “Этот - мой! Но это последняя дележка. С завтрашнего дня работаем по-новому...”
...Было трудно. Время-то самое лихое, девяностые годы! Люди в отделение в очередь выстраивались, чтобы подать заявление. Народ тащил на рынок ваучеры, золото, покупал и продавал баксы у “ломщиков”, а те “впаривали” клиентам “куклу” (пачка бумажек, сверху и снизу - рублёвые купюры). А ведь по законодательству человек, которого обманул “ломщик”, должен был сначала написать явку с повинной (валюту нельзя было менять у частных лиц - прим. 7 статьи 162 УК РФ, незаконные валютные операции). При этом “предмет незаконных валютных операций”, то бишь деньги, поступал в доход государства.
В костюме Деда Мороза
- Среди потерпевших даже судьи попадались. Одна судья Багратионовского районного суда (сейчас она - в областном) решила купить баксы подешевле. Но вместо $100 получила $1. Попросила помочь. Мы с ней профланировали по рынку, она показала “ломщика”, который её “кинул”. Я подошел, сказал ему: “Так, через две минуты ты рисуешься здесь с деньгами. Иначе - сам понимаешь. Время пошло!”
...Он успел за минуту. Деньги к судье вернулись до копеечки. У меня с “ломщиками” было негласное соглашение: “Если посмеете обмануть пенсионерку-старушку или беременную женщину, мало вам не покажется!” Они верили. Тем более, я со своей зарплаты купил полароид, кассеты - и каждого задержанного фотографировал, записывал данные, так что скоро составилась целая картотека.
Для профилактики я записал целую речь и каждые полчаса передавал по местной трансляции, чтобы из динамиков разносилось по рынку: “Граждане посетители рынка! Не меняйте валюту в не установленных официально местах. Держите поближе к себе кошельки”. И т.д. День говорил - а на другой... кабель перерезали.
А однажды под Новый год вообще провёл акцию. Жена у себя в детском саду, где работала, взяла на пару дней костюм Деда Мороза. Я обрядился, накидал в мешок орехов, мандаринок, всяких сладостей (что торговцы пожертвовали).
И стал наблюдать за палаткой, где “ломщики” особенно активно раскручивали “лохов”. Стою, раздаю детишкам орешки-конфетки... Только очередному “лоху” впарили “куклу” вместо денег - я “фокусничка” хап! Потерпевший даже не понял, что случилось...
Пять тысяч под диваном
- Были у меня, конечно, и свои люди. Ставили в известность, если скупщикам золота кто-то принёс разорванную цепочку или одну серёжку. Я подходил, разбирался. Известное дело, где одна серёжка - там чаще всего грабеж.
...На рынке я проработал два с половиной года. Потом вернулся в Ленинградский РОВД, заместителем начальника уголовного розыска.
И вот тут уже начал чувствовать разницу. Времена-то уже были НЕ ТЕ. Скажем, мы с коллегой обыскиваем человека. Надо его отпускать, а у него 20 долларов не хватает. А потом в кабинете эти самые $20 обнаруживаются, за столом, где были сложены автомобильные диски. Аккуратно так баксы в трубочку свернуты. Не думаю, что сами они туда залетели...
А то ещё мы с этим же коллегой оказались на дне рождения у одного человечка. Гости-азербайджанцы танцевали. А у них есть обычай - бросать в воздух деньги. Вот мой коллега и посчитал, что денежки эти можно поднять. А того не учёл, что азербайджанцы знают, сколько раскидывают. Они деньги собрали - а 5.000 рублей (по тем временам самая крупная купюра) не хватает. Начинаем искать.
Мне неудобно, вдруг на нас подумают. А один из гостей усмехается: “Чего ты ищешь? Твой товарищ взял”. Я его вызываю на кухню. Говорю, как хочешь - или подбрасывай, или так отдавай. Он купюру ногой подпихнул под диван, а потом, типа, нашёл. Но всё было так очевидно. И так противно... Мужика этого потом перевели в другое подразделение.
“Ну что, мент, тебе хватит?”
- А я 12 июня 1995 года ушёл в очередной отпуск. Собирался уехать на Украину к родителям, но нам задерживали выплату отпускных, и каждый день я мотался в отдел в надежде, что получу деньги.
В один из таких приездов я узнал, что нашему эксперту Латышеву начистили физиономию в кафе “Кронпринц”. Вернее, я стал свидетелем такой сцены: в кабинете сидел “качок” и требовал: “Верните мне номера!” А тут Вася Латышев перед ним возник с вопросом: “Узнаёшь меня?” Тот его явно узнал - и сник.
Оказывается, за полтора месяца до этого в кафе “Кронпринц” посетители пять человек колотили посуду (“табачники” гуляли). Показывали на столе приёмы карате - били тарелки ребром ладони. А Васин друг - некий Рогожкин - работал в этом кафе администратором (впоследствии он был убит из нагана тремя выстрелами в упор в том же “Кронпринце”). И Латышев, на свою беду, заглянул к Рогожкину “на огонёк”. Друг его и попросил: “Ты же милиционер, успокой публику!”
Надо сказать, Вася был парнем скромным, немногословным и застенчивым. Когда товарищи над ним подшучивали - краснел как девушка.
И вот Вася пошёл успокаивать дебоширов. Показал удостоверение, вежливо сделал замечание. Ну, его и “отоварили” по полной мордобойной программе. А этот “качок” бил его ногой в лицо, поднимал за волосы, снова бил. Потом сказал: “Ну что, мент, тебе хватит или ещё добавить?”
Пока администратор вызывал милицию, парни погрузились в чёрную “бэху”-пятёрку и уехали. Латышев успел запомнить номер - “340”...
Заявление в милицию он писать не стал - стыдно было. Провёл полтора месяца на больничном, вышел на работу - и однажды увидел “бэху” с этим же номером во дворе Ленинградского РОВД! Пришёл к заместителю начальника по следствию Андрею Гальманову посоветоваться. А тот говорит: “Скрути номер, а под “дворник” сунь записку. Мол, владельцу “БМВ” зайти в такой-то кабинет”.
“Морда твоя - ты и решай...”
- Латышев так и сделал. А я видел уже финал истории. “Качок”, чувствуя, что дело пахнет керосином, умолял: “Дайте мне поговорить с Васей!”
Я решил оформить “качка” по ч. 2 ст. 206 (хулиганство, совершённое группой лиц с нанесением телесных повреждений) и поместить в камеру для временно задержанных. И сам препроводил его к дежурному. Все основания для этого были.
Потом я уехал. А через день Латышев мне говорит: “Качок” умоляет не привлекать его к ответственности. Мол, у него ребёнок только что родился. Просит прощения и деньги предлагает - три тысячи долларов. Что делать?”
Отвечаю ему: “Вася, морда твоя - ты и решай. Лично я бы его посадил, чтоб в следующий раз думал, кого и как бить”.
...Не дождавшись отпускных, я занял денег у знакомых и уехал по своим делам в Польшу. Машину свою (“Рено-9”, 1982 года выпуска, взял её на автомобильной свалке за $800) я поставил во двор отдела милиции.
Вернулся - меня встречает Андрей Сорокин, тогдашний начальник управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП).
- Где твоё оружие? - спрашивает.
- В оружейке, - отвечаю. - А в чём дело?
- Идём.
Зашли в мой кабинет.
- Открой сейф.
Открываю. Там бинокль, диктофон, оперативные дела и полбутылки водки.
- Поехали, - говорит Сорокин. - Разговор есть.
...Я же сыщик. Начинаю соображать, откуда ветер дует.
- А в качестве кого я поеду? - спрашиваю.
- Ну, ты же без наручников...
Операция “Чистые руки”
- Привозит меня Сорокин на своей “девятке” в УБОП - на Невского, 42. Сижу до одиннадцати вечера в кабинете у какого-то опера. Потом вызывают меня на допрос. А я - наивный. Мне надо было сразу требовать адвоката, чтобы хоть супруге сообщить, где нахожусь... Но я-то вины за собой не чувствовал! И на формальности внимания не обращал.
А в это время, оказывается, новый министр МВД Анатолий Куликов затеял операцию “Чистые руки”. А у “качка” был приятель в УБОПе (ныне покойный - его взорвали в собственном “Мерседесе” в 2003 году, - прим. авт.). Тот подрядился за $1.000 разрулить ситуацию. “Качок” потом признавался, что имел в виду совсем другой сценарий - дескать, позвонит приятель из УБОПа в Ленинградский РОВД, замолвит словечко и, как коллега с коллегами, договорится спустить дело на тормозах... Но “качка” взяли в оборот, нацепили на него микрофоны, он передал Латышеву деньги, того повязали... а Вася сказал всё, что от него требовали.
Таким образом, всех нас, кто знал об этой истории, записали в “группу”.
...И вот заходит молодой следователь Кривец, с пистолетом на боку, демонстративно выставленным напоказ, и объявляет мне:
- Я вас задерживаю по подозрению в совершении преступления.
Тут я уже понимаю, что сделал большую ошибку, и говорю таким нейтральным тоном:
- Слушай, я забыл дописать две фразы в протокол.
А сам думаю: он мне протокол даст, я порву его в клочья, и потребую адвоката.
А Кривец отвечает:
- У вас будет возможность дополнить.
Вскоре Андрея Кривца назначили прокурором Черняховского района и после одной тёмной истории он вынужден был уволиться.
“При чём тут взятка?”
- Меня - в наручники, и под конвоем собровцев везут на какой-то таратайке на Генделя, в ИВС. Потом я узнал, что задержали также зам. начальника угрозыска Игоря Мизюка, потому что дело происходило в его кабинете, и начальника угро Ленинградского РОВД Владимира Гущана - за то, что не доглядел за подчинённым. Хотя Гущан вообще был в неведении...
При задержании, в спешке Гущана забыли обыскать. Под конвоем привезли в изолятор временного содержания (ИВС). А он спрашивает: “Кому пистолет-то сдать?” И протягивает дежурному тюремщику табельный ПМ... Все были в шоке.
...Сначала нас задержали на 72 часа. Меня посадили в трёхметровую камеру-одиночку с клопами. Их там были целые полчища...
Сижу, жду, что будет дальше. Оказалось, что прокурор района Иван Никифорович Шкробов не увидел состава преступления и не стал подписывать постановления об аресте. Он сказал: “Если Латышев потерпевший, при чём тут взятка? Он в данной ситуации выступает не как должностное лицо...” Тогда постановление это подписал зам. прокурора области Алексей Тяпышев.
Меня определили в восьмую - “милицейскую” камеру СИЗО. Сначала, правда, хотели запихнуть в обычную. Дескать, в СИЗО только три милицейские камеры, а нас - подельников - пятеро, и вместе нам сидеть, согласно УПК, нельзя... Но упёрся: “Лучше в кондей!” Т.е. в подвал, в одиночку. Так что меня отвели в милицейскую. А Васю Латышева - к уголовникам.
Захожу: камера переполнена... Четырнадцать человек в шестиместке. Ноги, руки, полуголые тела... Дым коромыслом - все курят. И встаёт мне навстречу Тофик Башагаев (тот самый сотрудник милиции, которого взяли за сбыт наркоманам маковой соломки):
- Ну что, привет, проходи...
Сухая голодовка
- Сижу. Адвоката ко мне не пускают. Три дня я не ел, не пил. Самым неприятным сюрпризом было то, что отправлять естественные надобности приходится на виду у сокамерников (так называемый туалет - без ограждения). Даже есть из-за этого не мог - так угнетало. Ну и, конечно, думал, что быстро разберутся... Что придут и скажут: “Всё в порядке, извините”.
Но никто не шёл. Проходила неделя за неделей - и никаких следственных действий не производилось.
Тогда я объявил сухую голодовку. И написал письмо на имя прокурора: “Вы меня лишили всех гражданских прав; единственное, чего вы не можете меня лишить - это права распоряжаться своей жизнью”.
...Тут дверь камеры наконец открылась. Следователь сообщил:
- Я вам меняю меру пресечения на подписку о невыезде. Подпишите.
- Ничего я не буду подписывать! Можно подумать, ты здесь что-то решаешь. Тебе сказали меня арестовать - ты арестовал. Скажут отпустить - отпустишь.
Следователь:
- Я считаю, что вы и так уже понесли наказание за свой проступок.
...А я уже знал, что у меня дома проводили обыск. И приехали на обыск те, с кем я служил. Я бы не поехал к своему товарищу. А они... начали рыться в детских игрушках, спросили у жены, сколько денег в доме. Она ответила: “20.000 рублей”. Это рублей двадцать по-нынешнему...
“Падай перед судьёй на колени”
- Денег у неё действительно не было. Те, что я взял в долг, были при мне в момент задержания... А жена продавала вещи: бинокль, куртку - но сделала мне за месяц две передачи - больше не разрешали.
Товарищи в отделе тоже переживали. А начальник Центрального РОВД Миша Порядин пришёл в суд (когда меня привезли из СИЗО на обжалование ареста), распихал охранников и передал огромную отбивную котлету... А ещё раньше ко мне на несколько секунд прорвалась следователь Света Гурсова и прокричала: “Ребята, держитесь! Весь отдел за вас!”
Надо сказать, там, в СИЗО, мне многое открылось в ином свете. Скажем, подсел человечек. Он двух совхозных поросят, отбракованных свиноматкой, буквально спас от голодной смерти: привёз домой, отпаивал из соски. А подруга этого мужика попалась на краже - и с перепугу рассказала про поросят.
Мужик попал в СИЗО по обвинению “в краже по предварительному сговору, совершённому группой лиц” (подруга-то при нём была, когда он поросят забирал!). Светило ему шесть лет лишения свободы - посягнул на государственную собственность! А насчёт этих поросят даже заявления в милицию не было - его в совхозе написали постфактум!.. Мужик этот жил до того бедно, что жена ему в передаче прислала яблок, которые уже на землю попадали, и ма-аленький кусочек сала...
Я мужику посоветовал: “Падай перед судьёй на колени, плачь...” В камеру он больше не вернулся. Наверное, всё-таки дали условно. Хотя зачем вообще арестовывали?!
Удостоверение сжёг в печке
- Ну а дальше пошли торги. Сначала уголовное дело продлили до 4-х месяцев. Потом обвинение отказалось от идеи инкриминировать всем нам получение взятки. Дескать, в отношении меня, Гущана и Гальманова дело будет прекращено, а по Мизюку и Латышеву - “прекращено в связи с изменением обстановки”. Но я встал на дыбы. Нет, говорю, прекращайте по всем в связи с отсутствием состава преступления - после чего я ещё подам в суд на реабилитацию!
Закончилось все тем, что без нашего согласия дело было прекращено в связи с изменением обстановки. Я пытался жаловаться, оспаривать постановление - меня послали. Через год по моей жалобе дело вновь возобновили и опять прекратили по тем же основаниям.
...Из милиции я уволился. Перед Новым годом сжёг свое удостоверение в печке. Бросил в огонь, сидел и смотрел, как оно горит. А вместе с ним догорает и моя детская мечта... В трудной ситуации милиция - как система - на помощь мне не пришла.
Потом я много чем занимался. Таксовал, пиво грузил. Начал выпивать. И вот однажды я, поддатый, таскаю ящики с пивом, а мимо идёт судья Соколова (я с ней вместе на юрфаке учился). И так она на меня взглянула... и с жалостью, и с недоумением, и брезгливо... что я готов был сквозь землю провалиться. Протрезвел мигом. И понял, что опустился так, что дальше некуда. И надо что-то со своей жизнью делать.
И вскоре я пошёл в адвокаты. Сдал документы, съездил в Питер, поступил в Международную Санкт-Петербургскую коллегию адвокатов. Начал заниматься практикой.
Паспорт грабителя
- Первое дело было “арестантским”: один человек арендовал у другого машину. Хозяин машины забрал её до истечения срока договора - а мой клиент забрал её себе, т.к. аренда была с правом последующего выкупа, он исправно платил деньги и считал себя фактически владельцем автомобиля. Арестовали его за угон. В СИЗО он просидел семнадцать дней. Я сумел доказать, что между потерпевшим и ответчиком не уголовные, а гражданско-правовые отношения.
Моего клиента освободила следователь Людмила Клым. Я подъехал к ней и объяснил ситуацию. Она быстро во всём разобралась. И дело было прекращено.
А мать клиента платила мне гонорар... грушами. У неё совсем не было денег, и на каждую встречу она привозила рюкзак груш. А года через два продала участок земли, нашла меня и заплатила $1000. Всё по-честному, хотя я уже и не рассчитывал.
...Мне нравится защищать людей невиновных. А их сегодня в СИЗО всё больше и больше, потому что сотрудники милиции совсем разучились работать, а зачастую просто фальсифицируют дела. Года четыре назад в Балтрайоне ограбили человека. Я спрашиваю следователя:
- Вы хоть на место происшествия выезжали?
- Не учите нас жить!
А на месте происшествия, между прочим, обнаружился паспорт грабителя. Тот его потерял. Я приношу паспорт, а следователь говорит:
- Ну и зачем он нам? Как мы его приобщим к делу, если мы на место происшествия не выезжали?
И вот... у меня - паспорт грабителя. А у них - “глухарь”. Уже года четыре...
А сколько ещё казусов в адвокатской практике!..
Л. Петрова
(Продолжение следует)