Сегодня мы продолжаем разговор об “особенностях национальной отсидки”. Интересно, что ВСЕ наши собеседники - а среди них и матёрые рецидивисты, и люди, попавшие за решётку случайно (по крайней мере, в первый раз), - твердят об одном и том же: тюремным заключением никого нельзя исправить. Напротив, именно лишение свободы чаще всего и превращает “первоходов” в людей “клеймёных, каторжных” (как говаривали встарь).
Сломали нос в драке
Так, Роману С. нет ещё и сорока, но за спиной у него - несколько судимостей. Его первое знакомство с криминальным миром Калининграда произошло, когда он только-только закончил восьмилетку. Роман был воспитанным мальчиком из хорошей семьи, учился в музыкальной школе по классу фортепиано. В один злополучный вечер он отправился с приятелями погулять. Встретили знакомых. Слово за слово - завязалась ссора, которая переросла в банальную драку.
Одному парнишке в этой драке сломали нос. А папа у него служил в силовом ведомстве и сына готовил ни много, ни мало в космические войска.
Куда, натурально, берут лишь безупречно здоровых. Так что сломанный нос априори означал для парнишки несостоявшуюся карьеру космонавта. Разъярённый папа надавил на рычаги - участников драки задержали и посадили в СИЗО. 16-летний Роман провёл за решёткой четыре с половиной месяца.
- До этого я даже не предполагал, - говорит Роман, - что СИЗО, следственный изолятор №1 на ул. Ушакова, так называемый “централ”, находится через улицу от моего дома. Одна стена - и мир совершенно другой. Замки клацают, все на тебя смотрят, ты - униженное, бесправное существо... Голодное существо!
Это был 1988-й год, задержанных кормили в СИЗО на 37 копеек в сутки. Правда, я был несовершеннолетним. Детям давали побольше. Но зато на “малолетке” отношения в камере складывались по-жёсткому. Во-первых, устанавливалась строгая иерархия: кто ты в этой жизни? “Пацан”, “черт”?..
Красное платье и... колбаса
- Я по дурости потянулся было к “пацанам”, т.е. к блатным. Авторитет завоёвывал через кулак. Я был рослый, спортивный, так что особых вопросов ко мне не возникало. К тому же, я не был наглым, старался, чтоб всё делалось по справедливости - “косяков” за мной не числилось.
Во-вторых, на “малолетке” раньше была куча специфических приколов. Те, кто посильней, находили себе “жертву” - ребят послабей, попугливей - “опускали” и заставляли делать грязную работу (стирать чужие вещи, мыть “машку”, т.е. “очко”).
Если мама пришла к тебе на свидание в красном платье - выйти к ней нельзя, а то запросто превратишься в “обиженного”. Колбасу получил в передаче - есть нельзя, она на член похожа. И т.д., и т.п.
По правилам внутреннего распорядка, в камере вместе с “малолетками” должен был сидеть взрослый - типа, “пахан”. У нас тоже был такой, сорокалетний Виталик. Сел он за автомобильную аварию, воровских обычаев не знал, приколов не понимал, мог покушать из одной миски с “обиженным”... Над ним все подшучивали.
На суде я тогда получил условный срок. Но приобщение к уголовной среде уже произошло. Выйдя на свободу, завязал отношения с теми, кто отсидел (знал, кто из таких есть в нашем районе). Якшался с ворами-”квартирниками”, карманниками...
Один из этих моих приятелей, только-только освободившийся, в день “шелушил” по две-три квартиры. Однажды он попросил меня постоять на шухере, пока он “бомбил” очередную хату. Я постоял. Нас заметил сосед, вызвал милицию... Взяли с поличным. В итоге условный срок мне заменили на два с половиной года реальной отсидки. (А я уже успел в медицинское училище поступить...)
Штрафной изолятор
- На этот раз в СИЗО я “заехал” уже с определённым опытом. Точно домой вернулся. Чувства страха не было. А чего бояться? Я знаю всю администрацию - администрация знает меня. В камере со мной сидел один полковник из Балтийска. Его обвиняли в крупном хищении государственной собственности - по расстрельной статье (смертная казнь тогда ещё была). Он дико боялся. А мужик был интересный... Дали ему в итоге восемь лет.
...Сидел я в “восьмёрке” - колонии общего режима, на проспекте Победы. В отряде - сто человек. Почти все - “первоходы”, ещё не определившиеся по жизни. Средний возраст зэков - от 23 до 25 лет. Никаких колоритных персонажей вокруг не было. Так, серая масса.
Кстати, количество ходок само по себе ещё не обозначает матёрости. У нас там были типы, которые сидели по десять раз - но за тунеядство. Или за уклонение от уплаты алиментов. Естественно, никаким авторитетом они не пользовались.
Это сейчас в каждом отряде - свой смотрящий. А тогда - наша область считалась “красной”, “козлиной”. Ни смотрящих, ни общака. Тех, кого отправляли этапом в Россию, на пересылках лупили (с них “спрашивали”). Поэтому страшнее этапа для зэка не было ничего. Те, кому грозила отправка за пределы Калининградской области, на лесоповал, предпочитали серьёзно покалечиться, но остаться здесь. Забивали себе в лёгкие металлические штыри, вскрывали вены - только, чтобы их не увозили.
А я половину первой ходки провёл в штрафном изоляторе - ШИЗО. Получилась такая тюрьма “по блату”. Да, думал, буду блатным. Привлекала романтика уголовного мира. Заработал туберкулёз, а потом понял, что с блатными мне не по пути. И романтики никакой нет. А ведь тогда отношения между заключёнными были ещё не такими, как сегодня! Хоть какое-то было чувство локтя. А сейчас все отношения - на уровне тумбочки. Если у тебя есть тушёнка-сгущёнка-сигареты, с тобой можно иметь отношения. А так - всем на всех плевать.
Меня хотели утопить...
- Освободился я в девяносто первом году. Восстановился в училище. Работал санитаром на “скорой”. Познакомился со своей первой женой (она была акушеркой). По выходным ездил вместе с ней к её родным в Полесск.
В девяносто втором году - как сейчас помню, 12 июня, День независимости России, - мы были с женой в Полесске. К ней приехала её знакомая, мы пошли в кафе-бар. А там гулял весь Полесский РОВД. По случаю государственного-то праздника! Менты пьяные, смотрят: незнакомый парень, а с ним - красивые девчонки. Они стали ко мне цепляться. Одеты милиционеры были в штатское, я никого из них не знаю...
В общем, выволокли они меня на улицу и начали пинать. Я вижу, дело плохо - стал отмахиваться ножом. Четверых поранил. Менты озверели, хотели меня в Дейме утопить, но тут проезжал мимо дежурный милицейский “бобик”. Меня спасли. Но посадили. За то, что я защищался, дали три года строгого режима. Я попал на “девятку” - в колонию №9 на Советском проспекте.
Из колоритных персонажей тогда там сидел Зубатый (Сергей Васильченков - человек, которого прочили в первые калининградские “воры в законе”, - прим. авт.). При мне 9 мая его “семейник” (т.е. человек из близкого окружения, - прим. авт.) Юра Клёцкин то ли выпал из окна, то ли его выбросили. На асфальт жахнулся, получил черепно-мозговую травму, жив остался чудом...
Мобильник от Карло
- Начальником колонии был тогда полковник Александр Васильев. Его звали за глаза “Василисой”. Меня определили работать в санчасть. Какая там была санчасть! Всё блестело, всё - на высшем уровне, раз в месяц (!) всё полностью красилось. Проверяющим из Москвы эту санчасть демонстрировали в качестве образцовой.
А потом Василиса вёл проверяющих смотреть, как живёт зэк-завхоз Лепилкин (тот самый, о котором мы много писали, - прим. авт.). А у того в “хозовке” всё утопало в коврах. Стоял холодильник, на полках - разнообразная литература (при условии, что по правилам внутреннего распорядка, если у тебя на столе обнаружат гелевую ручку, могут запросто отправить в ШИЗО!). А у Ляпы в “хозовке” ещё и кошечки жили. Василиса считал Ляпу “эталоном активиста”.
А тот не скрывал, что быть в активе ему нравится. Он блатных ненавидел. “Я вас, сук, бил, бью и буду бить”, - говорил. И действительно, бил. Таких людей, как Вадим Лепилкин, редко встретишь.
Ещё колоритной личностью был Эльбрус. Он заехал в лагерь с помпой. Было ему лет под тридцать, он уже имел кафе на Центральном рынке, считался авторитетом, под ним была азербайджанская ОПГ. Взяли его, кажется, за вымогательство. В “восьмой” колонии он сколотил вокруг себя группировку... А был он наркоман со стажем... и в колонии стала процветать наркомания.
...Карло, Сергея Уварова, правую руку Саши-Литовца, а затем смотрящего Калининградской области, я тоже знал. Но познакомился с ним на “пятёрке”. Он по нескольку раз в день вызывал к себе “скорую помощь” - он на самом деле страдал почечной коликой. Боли действительно жуткие. Но реально Карло просто использовал ситуацию, чтобы получить наркотики. “Скорая” стала отказываться к нему ездить, тогда он обратился в суд - и выиграл. Добился, чтобы ему официально кололи наркотики. На ближайших подстанциях он все бригады “скорой” снабдил мобильниками - просто дарил их. (По тем временам такой подарок мог считаться царским.) И потом вызывал, когда ему было нужно.
Экзамен по хирургии
- Надо сказать, к наркотикам в уголовном мире относятся сложно. С одной стороны, в те годы было противостояние в преступном мире: спортсмены против наркоманов. Но борцы, боксёры... - этих ребят легко обмануть, сплести интригу. У наркоманов интеллект повыше, многие - с приличным образованием. Они похитрей, поизворотливей... В общем, все ПОНЯТИЯ, по которым употреблять наркотики ЗАПАДЛО, давно сошли на нет. Сейчас это обычное дело. И даже смотрящий-наркоман никого в криминальных кругах не удивляет.
...Ну а очередную судимость я получил в 1999 году. Человеку, однажды окунувшемуся в криминальную среду, порвать с ней очень сложно. Оступился - и на тебя смотрят как на рецидивиста. Под подписку о невыезде тебя уже не отпустят. Только СИЗО! А это - 95% вероятности, что тебя в суде не оправдают: государство не захочет платить компенсацию за твоё содержание под стражей, будь оно хоть сто раз незаконным!
В 99-м году я доучивался в медицинском училище (всего я там - с перерывами - проучился девять лет). 4 июня сдал экзамен по хирургии. Со своим знакомым по фамилии Чемоданов обмыл это дело и пошёл его провожать через Северный вокзал. Там мы остановились попить пива. Подошли молодые ребята, местные гопники: мол, мужики, не добавите денежек?..
Мы добавили, угостили их пивом. С ними была девчонка. И вот через некоторое время, из кафе “Тальков” вышли поддатые дяди лет под пятьдесят. Подошли к девчонке. Видимо, хотели её купить. Один из них показал деньги в сумочке на животе (помните, носили такие). Короче, через несколько минут с него эту сумку сорвали.
Доллары в трусах
- Я вижу такое дело - мы с Чемодановым начинаем уходить. А мужик увидел, что мы сваливаем, решил, что мы с гопниками из одной компании, вцепился в меня... А менты вот-вот подъедут... Пришлось ударить.
Я ушёл домой. А Чемоданова - задержали. Он меня мгновенно сдал. Гопников тоже взяли. Кстати, потерпевшие оказались москвичами, которые приехали красить нашу телевышку. Деньги в сумке предназначались на краску... Эти $2.000 были найдены в трусах у девицы. И вот - всех задержанных в итоге выпустили, а мне дали 2,5 года. За то, что мужика ударил. Хорошо, попал под амнистию. Вернулся на работу - ездил фельдшером на “скорой”.
...В 2003 году у меня родилась дочь. На “скорой” не платили. Я связался с наркотиками. Как посредник. Решил подзаработать на разнице. Сдали меня, скорее всего, закупщики. Я был человек новый, а им ведь нужно кого-то сдавать - это одно из условий их “сосуществования” с правоохранительными органами. Получил за сбыт три года. Отбывал их на “восьмерке”.
Навидался многого.
Представьте: самое начало весны, март, погода холодная, дождь. Вся колония - на плацу, проводится так называемый “съём с работ”. А в колонии была лошадь для хозяйственных работ. Пастух ведёт её по плацу. Начальник колонии видит лошадь - приказывает принести из пекарни клеёнку, заботливо накрывает лошадь, кормит её свежим батоном.... А четыреста человек стоят на плацу под дождём. И ждут. Терпеливо. Потому что, если начнёшь возмущаться - тебе, к примеру, могут надеть наручники ближе к локтю и затянуть стальные браслеты как обруч, так что наручник буквально врежется в мягкие ткани, до кости... Часа два-три - и начинается некроз тканей.
Явка с повинной президенту
- А то ещё тебя поставят на растяжку. Или изобьют - а потом в санчасти сами снимут побои и составят протокол: якобы ты сопротивлялся сотрудникам администрации, и они были вынуждены применить спецсредства. И ни одна проверка не установит истины. Потому что никто не будет её устанавливать...
Я знаю, к примеру, что психически неполноценного заключённого в карантине били часа три. Потом разрезали ему штаны и вгоняли в анальное отверстие черенок от метёлки...
За два летних месяца в колонии было два случая самоубийства! Два повешенных!
Самоубийство это или имитация, чтобы скрыть следы УБИЙСТВА, - никто разбираться не стал. Я всё это подробно описал в жалобе, продиктовал её на волю по телефону своему адвокату. Точнее, это была не жалоба, а заявление о соучастии в преступлениях, которые совершало руководство колонии. Я признался, что в моём присутствии должностные лица администрации - подельники! - пытали заключённых, издевались над ними, а я не препятствовал этому, скрывал сведения о преступной деятельности в колонии. А теперь вот сделал явку с повинной...
Такое заявление было отправлено в одиннадцать инстанций - от Генерального прокурора и уполномоченного по правам человека до Президента России.
Что тут началось! На меня воздействовали психологически: в 23.30 открывается дверь в камеру (я был посажен в изолятор), на пороге - за “отсекателем”-решёткой - стоят три опущенных. И начинают мочиться в камеру. С различными комментариями - типа, что со мной сейчас будет, когда их запустят в мою камеру.
А ещё через пару дней меня просто начали молотить.
“Зона” на игле
- В перерывах между избиениями меня навестил прокурор по надзору. Опросил. Посочувствовал. Я надеялся, что прокурор либо отстранит от занимаемых должностей - на время расследования - руководителей колонии, либо оградит меня от них.
Прокурор посмеялся над моей наивностью и посоветовал быть более осторожным и предусмотрительным. Когда он ушёл, меня снова стали молотить. Передо мной отчётливо замаячила перспектива висельника. Пришлось сделать то, чего от меня требовали: подписать бумагу, что я оболгал администрацию “восьмёрки” на почве личной неприязни, а на самом деле всё у нас хорошо. Буквально образцово-показательно.
Освободился я “по звонку”, т.е. отсидев весь срок, без условно-досрочного освобождения.
Начальника колонии, при котором творился весь этот беспредел, перевели куда-то в другое место. Но не думаю, что на зоне от этого что-то изменилось кардинально. 90% тех, кто там сейчас сидит, - наркоманы. А значит, ради дозы они пойдут на всё. Так что администрации даже не придётся “пачкаться”.
...Вот такой жуткий рассказ. Конечно, система УИН (управления исполнения наказаний) может отреагировать привычным для себя образом - заявив, что всё это клевета и плод чьего-то воспалённого воображения. Вот только... когда в США вышел в прокат фильм “Побег из Шоушенка”, тамошние “уиновцы” спешно занялись “чисткой” своих рядов, избавляясь от сотрудников, имеющих склонность к садизму. Наверное, такой подход правильнее. Конструктивнее. Особенно в нашей стране, где от сумы и от тюрьмы... сами знаете... не зарекаются.
Редакция “НК”