...1 сентября прошлого года в лесном массиве недалеко от улиц Полковника Ефремова и Талалихина в областном центре произошло зверское убийство. Погибла девочка. Через неделю сотрудники милиции арестовали двух предполагаемых убийц: Александра Родиончика, студента первого курса КГУ, и Антона Масколева, учащегося Морского лицея. Их знакомый, Алексей Пулькин, тоже задержанный, дал ошеломляющие “признательные” показания: якобы парни душили и насиловали девочку, а он, присутствуя при этой жуткой сцене, порывался остановить их, вызвать милицию. Но они пригрозили, что, если он дернется - его убьют тоже.
У ребят была другая версия событий: 1 сентября, около пяти часов, Масколев пошел к Родиончику. Увидел, как из леска выбегает Пулькин - весь какой-то грязный, истасканный, с окровавленной левой рукой. Пулькин, вытаращив глаза, рассказал совершенно дикую историю: будто бы он, гуляя в лесу, увидел, как двое взрослых мужчин (лет двадцати пяти) тащат маленькую девочку, а она сопротивляется и кричит. И будто бы он завопил: “Что вы делаете?! Оставьте ее в покое!” А один из парней кинулся за ним. Тогда Пулькин побежал. По пути встретил какого-то мужчину с собакой, но тот не захотел вмешиваться. И вот - Пулькин выскочил прямо на улицу Талалихина.
...Родиончик и Масколев пожали плечами: Пулькин частенько “заливал”. Но все-таки решили пойти посмотреть. А потом через лесок выйти к “Виктории” и там купить тетрадок. Все-таки учебный год начинается...
Тетрадок они действительно купили. Но практически весь учебный год провели в СИЗО.
(Кстати, на следующий день Пулькин снова объявился в их дворе. Вообще-то он жил в Балтрайоне, а сюда приезжал к бабушке. Парень считался “трудным”. Мать его - сотрудница одной из исправительных колоний в Колосовке, отец - охранник в банке, работа у них посменная, в том числе и ночная.
Пулькин - отнюдь не по своей воле - сменил несколько школ, а потом вообще перестал ходить на занятия... Жила его семья бедновато. И вдруг - он объявился с новехоньким мобильником. Цветной дисплей, все навороты... “Откуда?!” Он поведал: якобы 2-го сентября снова пошел в лес, опять встретил тех парней, они его-де поймали, начали бить, но потом отпустили. И дали мобильник “за молчание”. Пригрозив убить, если проболтается.
Эту историю во дворе опять “скушали”. А вот оперативники быстро вычислили, у кого в данный момент находится мобильный телефон убитой девочки. Пулькина взяли. А он моментально “перевел стрелки” на Александра Родиончика с Антоном Масколевым.)
...7-го сентября в 8.30 за Антоном (несовершеннолетним) в Морской лицей пришли двое оперативников. Вызвали, посадили в машину. Один тут же скрутил ему набок голову: “Давай раскалывайся. Как девочку убивал?!”
Привезли в Ленинградский РОВД, начали бить по почкам, лупить по голове... совали под нос фотографию девочки: “Рассказывай, как вы ее насиловали!!” И только около 12 часов позвонили отцу: “У вас серьезная проблема. Ищите адвоката”.
Когда отец примчался в РОВД, “лечить” начали уже его: “У нас есть все данные, что твой сын участвовал в изнасиловании, бил девочку трубой, палкой, камнем... Давай его сделаем свидетелем. Пусть даст показания на двоих других - и получит по минимуму”.
Отец возмутился: “Если он виноват - пусть получит по “вышке”. Если нет - мы будем разбираться!” И помчался нанимать адвоката.
...Сашу Родиончика - филолога, интеллигентного мальчика, выросшего в семье педагогов, прямо с лекций увезли в “воронке”. Три оперативника, когда “воронок” тормознул у дома на Полковника Ефремова, где жила погибшая девочка, заявили: “Сейчас мы тебя отведем в квартиру убитой. Там ее отец. В состоянии аффекта. Ты представляешь, ЧТО он с тобой сейчас сделает?!”
Один из оперативников ушел. Минут пятнадцать Саша сидел в машине, леденея от ужаса. Опер вернулся: “Тебе повезло. Отца нету дома. Но мы этот вопрос еще поднимем”.
В Ленинградском РОВД Сашу раздели до трусов. Били по почкам. Кричали: “Антон уже во всем сознался!” Засунули в “обезьянник”.
Утром стажер Дорошев без слов ударил лежавшего на бетонном полу Родиончика ногой в нос. И, точно озверев от вида хлынувшей крови, начал молотить - по голове, по телу...
Судья Алексенко по просьбе следователя областной прокуратуры Владимира Шерстова вынесла постановление об аресте Масколева и Родиончика. Ходатайства подозреваемых о том, чтобы им устроили очную ставку с “обвинителем” Пулькиным, упорно отклонялись. Свидетелей, которые могли бы подтвердить наличие у обвиняемых алиби, не допрашивали.
(Потом свидетелей начнут допрашивать по 2-3 раза каждого - в надежде, что кто-то собьется. Или просто плюнет на это дело, откажется от собственных показаний, чтоб его самого перестали терзать.)
“Важняка” Шерстова сменил “важняк” Гантура. С подачи прокурорских работников известие о том, что убийцы девочки пойманы, было широко растиражировано газетами, ТВ и радио. Назывались имена и фамилии мальчиков, в телеэфире показывались их лица... Ректор, давая интервью, назвал Родиончика “подонком, которому не место в университете”. Родиончика исключили, не дожидаясь завершения следствия. Директор Морского лицея переживала за престиж своего заведения сильно, но выводов “по Масколеву” делать не торопилась. К ее чести.
...Началась долгая борьба родителей за спасение своих сыновей. Кассационная жалоба на постановление судьи Алексенко оставлена без удовлетворения. Надзорная жалоба - тоже. Президиум областного суда отказывает в изменении меры пресечения на подписку о невыезде - хотя Пулькин давно отпущен...
Судья Браташ продлевает на два месяца срок пребывания ребят под стражей. Судья Ольга Крамаренко оставляет кассационную жалобу без удовлетворения... Родители подключают к делу депутатов областной Думы В. Лопату и И. Рудникова, пишут в Генеральную прокуратуру России...
Между тем у всех, кто втянут в орбиту следствия (кроме следователей прокуратуры!), сложилась вполне отчетливая картина происходившего.
1-го сентября. Пулькин был в лесу один. Увидел девочку, явно выпившую. С телефоном. На мобильник он и “запал”. Девочка, как показала экспертиза, не была изнасилована. Скорей всего, он попытался отобрать телефон. Девочка начала сопротивляться, кричать, но... Пулькин - здоровый парень ростом 1 м 95 см. Девочка - 1 м 54 см. И весила килограммов сорок... он бил ее по голове. Кулаком, со всей дури. Она умерла от внутричерепных травм. А он, с бешеными глазами примчавшись во двор, начал спешно лепить себе “оправдание”.
Когда адвокатам Родиончика и Масколева удалось-таки добиться проведения очных ставок, Пулькин менял показания, путался в деталях: куда пошли, что сделали, а потом опустил голову и вообще перестал отвечать на вопросы...
Отец Масколева лично едет в Генпрокуратуру. Дважды. Там говорят: “Если ваша версия подтвердится, мы проведем тщательное расследование и виновных накажем”.
...Всю одежду, в которой 1-го сентября были ребята, изъяли, изрезали буквально на молекулы. Исследовался каждый клочок. Было проведено 30 экспертиз! Следователь Гантура, подозревавший отца Масколева (тот - человек довольно состоятельный) и в подкупе свидетелей, и в попытке “подыграть” результаты экспертизы в Санкт-Петербурге, проводил параллельную экспертизу в очень серьезной лаборатории в Москве... Но НИКАКИХ доказательств их вины обнаружено не было. К вящей досаде Гантуры.
Волей-неволей Гантура перешел от стопудовой убежденности в их невиновности - к позиции более нейтральной. И наконец обратил более пристальное внимание на Пулькина. Кроме телефона убитой девочки, у того обнаружилась ее кровь на рубашке... Были проведены оперативные мероприятия: где и что он говорил, как себя вел...
И вот - Пулькин взят под стражу. А в отношении Родиончика и Масколева уголовное преследование прекращено.
...109 дней провели в СИЗО Антон и Саша. Сто девять дней! Прежде чем заместитель прокурора области Новиков от имени государства принес им официальные извинения за вред, причиненный в рамках уголовного дела №022230/04.
...Мальчики приобрели недюжинный опыт. Антон, по словам его отца, возмужал. В идеальном порядке содержит свою комнату, блюдет гигиену, сам до блеска драит унитаз... Хуже другое: он стал очень осторожен в выборе знакомых. Испытывает крайнее недоверие к системе правоохранительных органов. Раньше хотел учиться на юрфаке - теперь это желание пропало.
...Тысяч четыреста стоило семье его освобождение: столько было потрачено на двух адвокатов, на дополнительные экспертизы и т.д., и т.п. Хорошо, что эти средства имелись. А вот семья Родиончика - в больших долгах. Чтобы платить адвокатам сына, родители-педагоги назанимали кучу денег. Как их отдавать, пока не знают.
Конечно, несправедливо обвиненные обратились с исками о возмещении им морального и материального ущерба. Но... вряд ли все деньги удастся “отбить” полностью. А главное - осталось неистребимо-горькое, унизительное сознание того, что “если бы денег не было - ребят закопали бы”.
- Уму непостижимо, что творится в наших судах! - считает известный в Калининграде адвокат Григорий Мелконян. Защитником ни Масколева, ни Родиончика он не был, но у него своя коллекция печальных примеров.
- 15 апреля этого года двое молодых людей проходили мимо гаражей. Неожиданно их хватают, сажают в якобы украденную ими машину. Оперативники в этот день проводили розыскные мероприятия в гаражном обществе “Автолюбитель” (это в Балтийском районе Калининграда). Доставляют в СИЗО. Началось расследование. Из СИЗО их вывозят рано утром в суд, весь день не кормят, в 19.00 - заседание Балтийского районного суда. Решается вопрос об определении им меры пресечения. Я заявляю, что по международной конвенции, когда человека столько времени держат без пищи - это пытка. Конвоирам не нравится, что я “много выступаю”.
- Который ваш? Вот этот? Ага.
Моего подзащитного, совсем еще мальчика, демонстративно заковывают в наручники, заломав ему руки за спину. Уволакивают в коридор. На глазах у людей, сидящих там, начинают бить. Народ вопит: “Вы что?! Фашисты, что вы делаете с ребенком?!”
Конвоир - как впоследствии оказалось, муж секретаря председателя Балтийского райсуда - на крики не реагирует. Я выскакиваю на шум, начинаю всю эту дикую сцену фотографировать. Бегу к прокурору. Тот всячески отпихивается. Я настаиваю. Он дает своего заместителя, мы вместе опрашиваем свидетелей избиения, записываем их данные, показания...
В 21.00 судья Вартач-Вартецкая (кстати, супруга большого начальника в Госнаркоконтроле) приступает к рассмотрению вопроса. Я говорю:
- Какое может быть судебное заседание, если подсудимый - в состоянии пытки?
Он подтверждает: “Я уже ничего не понимаю. Я голодный, у меня голова кружится...”
Судья объявляет перерыв на пять минут: “Я вызову “скорую”.
Я спрашиваю: “скорая”, что, приедет его кормить?!”
“Нет, пусть сделают заключение о состоянии здоровья”.
...Ладно. Приезжает “скорая”. Фельдшер, узнав причину вызова, начинает кричать на судью: “Вы чего? У нас аварии, у нас больные с тяжелейшими приступами - а вы в игрушки играете? Я могу оказать первую помощь - но я не уполномочена делать экспертизы!”
Судья уговаривает: “Ну, вы хоть давление ему померяйте”. Померила. Тахикардия. Фельдшер говорит: “Я дала таблетку от тахикардии, может быть, через двадцать минут ему будет легче”. В протокол заносится эта уклончивая фраза, но без всяких “может быть”, а в форме категорического утверждения.
“Скорая” уезжает. А через двадцать минут парню объявляют: мера пресечения - взятие под стражу. На том основании (так говорит прокурор), что подсудимый-де может чинить препятствия следствию, оказывая давление на свидетелей.
Я уже почти кричу: “Вы что?! Свидетели - трое убоповцев. По-вашему, этот мальчик может оказать давление на сотрудников УБОП?!”
Но... доводы здравого смысла судья игнорирует. В итоге мальчики шесть месяцев проводят в СИЗО. А теперь у нас есть постановление: они ни в чем не виноваты!
...Мы готовим встречный иск, однако... надежд на его удовлетворение мало. Вот и дело по факту избиения моего подзащитного в коридоре суда - замято. Все свидетели дружненько дали отбой: “Ничего не видели. Не было ничего”.
Так что у нас происходит не отправление правосудия - а борьба с ним.
...А теперь представьте, ЧТО бывает с теми, за кого некому (или не на что) бороться?!
Говорят, человеческая жизнь бесценна. О, да! Она и впрямь ничего не стоит - если за нее нечего дать. И не дай Бог убедиться в этом на собственном опыте.
Д. Якшина