Как-то мне рассказали историю, приключившуюся со знакомым моего знакомого: он, мужчина лет тридцати с хвостиком, познакомился с девушкой лет восемнадцати. Отношения развивались бурно. Его, предпринимателя, умиляла детская непрактичность новой подруги, ее непосредственность... Он заваливал ее конфетами, десятками покупал ей плюшевых мишек, которых она коллекционировала... Он водил девушку в рестораны и на дискотеки, а через пару месяцев снял уютную квартиру и поселил там свою любимую (она, кстати, оказалась девственницей, чем удивила его немало). Он был готов жениться и просил предполагаемую невесту познакомить его с ее родителями, но в ответ слышал категорическое “нет”. Девушка отвечала, что очень любит его, но еще не готова к по-настоящему серьезным отношениям.
И он ей верил: она действительно была... как бы слишком ребячлива. Иногда он даже начинал задумываться, не является ли такая инфантильность свидетельством глупости, но... девушка была хорошенькой, как Барби. А об умной жене он никогда и не мечтал, полагая, что его ума вполне хватит на обоих...
Но однажды к нему в офис пришла женщина, немногим старше его самого. И сказала, что она - мать его “невесты”, которой... всего тринадцать лет. Просто девочка рослая, рано созревшая... но ей ведь надо учиться. А она ушла из дома, и матери удалось ее “вычислить” только с помощью специально нанятого детектива.
Бедный мужик обалдел. К педофилам он всегда относился с изрядной брезгливостью, и роль Гумберта Гумберта при обманувшей его Лолите (утверждавшей, что закончила школу, но провалилась на экзаменах в вуз) его не прельщала. Он помчался домой - разбираться с маленькой негодяйкой. Сцена вышла бурная. Девчонка плакала, умоляла ее простить, говорила, что любит... Но “папик” был неумолим. Он сам собрал ее вещи, покидал в сумку подарки: и мишек, и драгоценности, на которые тоже успел раскошелиться - и велел спускаться вниз, в машину.
Девчонка выдвинула последний аргумент: если сейчас он не позволит ей остаться, она напишет заявление о том, что он ее изнасиловал. И вообще - что он растлитель малолетних. А папа у нее, у Лолиты (хоть и в разводе с мамой) - судья...
Но бедолага “Гумберт поневоле” запихнул-таки девчонку в машину и доставил к маме вместе с сумками.
А на следующее утро за ним пришли. Девчонка сдержала слово и написала заявление об изнасиловании. Делу мгновенно дали ход (при папиной-то поддержке!) - и вскоре парень схлопотал солидный срок. Хотя с его стороны в суде выступало человек десять свидетелей, которые утверждали: “истица” говорила им, что ей восемнадцать; везде появлялась с обвиняемым на правах его подруги, почти что жены и т.д., и т.п.
До момента вынесения приговора парень еще на что-то надеялся. Но когда приговор прозвучал... в зале суда отчаянно заплакала “истица”. Видимо, только сообразив, что наделала и как фатально заигралась. В тот же вечер она написала заявление, рассказав, как все было на самом деле, сама отнесла его адвокату своего злополучного любовника, была написана кассационная жалоба, но... изменить ничего уже было нельзя: парень, сокрушенный несправедливостью приговора, повесился в камере. А может, его повесили: в тюрьме ведь не любят “растлителей малолетних”.
Однако бывает и по-другому. Несколько лет назад в нашей газете рассказывалось о том, как долго и безуспешно пытался отец изнасилованной калининградской школьницы добиться наказания для насильника. В возбуждении уголовного дела сотрудники милиции отказывали: девочку затащили в гараж и оттрахали, когда она была пьяной. (На дискотеке ей вместо минералки плеснули какого-то “бодрящего напитка”, от которого она потеряла способность соображать. И уже никому и ничему не сопротивлялась.) Сотрудники правоохранительных органов стояли насмерть, как пуговицы: ах, пила?! Ну, значит, провоцировала. Порядочная девушка не пьет. А непорядочных - не насилуют. С ними совокупляются по обоюдному согласию. И если потом появляется заявление об изнасиловании - значит, в цене не сошлись.
...Сколько девчонок ежегодно проходит через этот позор! А сколько - зная, какую реакцию вызовет рассказ об изнасиловании - помалкивают и только рыдают в подушку!..
А теперь - ситуация с точностью до наоборот. То, что произошло с жителем Калининграда Дмитрием Ботвиновским - классический пример спланированной подставы. Мы не будем сейчас вдаваться в подробности, ПОЧЕМУ это произошло (в смысле, каковы были побудительные мотивы законопатить Ботвиновского за решетку). Скажем о другом.
...Итак, несколько работников одной фирмы отмечали в сауне день рождения шефа. Естественно, пили. Потом переместились на второй этаж, в офис. А вот по поводу того, чем закончился праздничный вечер, мнения расходятся.
Версия самого Ботвиновского, изложенная в материалах уголовного дела:
“В офисе находились пять человек: я, Игорь Коршаков, охранник Дмитрий (Рязанцев), Галина Супрен и Татьяна Г., администратор сауны - потерпевшая. Она весь вечер вела себя довольно развязно, пыталась быть в центре внимания, говорила о том, что рассталась со своим сожителем и теперь она - свободная красивая женщина. Потом она сняла джинсы, осталась в трусиках-стрингах и, держа в руках парео, танцевала эротический танец. Фактически - стриптиз. По крайней мере, ТАКИЕ танцы я видел только в стрип-барах. Через некоторое время Дмитрий и Галина ушли за сигаретами, потом вышел покурить Коршаков, а Татьяна присела ко мне на колени и предложила провести со мной ночь. За триста долларов.
Я довольно грубо сказал, что она мне не нравится, меня вообще не прельщают шлюхи, и таким, как она, цена три копейки. Она дала мне пощечину. Я ответил тем же. Но не рассчитал силы. От удара она отлетела, ударилась затылком о стену, потом бросилась к выходу с воплем: “Помогите, насилуют!!!”
В это время в офис вернулись Коршаков и охранник Дмитрий, а следом - сожитель Татьяны с газовым баллончиком. Он накинулся на меня и начал избивать...”
Их растащили. Г. вызвала милицию и заявила о попытке изнасилования ее Ботвиновским.
А дальше начинаются любопытные нестыковки:
а) прямых свидетелей попытки изнасилования - нет;
б) у Ботвиновского и до этого случая были конфликты с сожителем Г., выступавшим затем на суде в качестве свидетеля обвинения;
в) Г. сама через некоторое время - после данного инцидента - была прихвачена сотрудниками межрайонного отдела милиции на том, что вызвала для клиента в сауну проститутку и получила за это денежный “бонус”. (По итогам “контрольной закупки” Г. подвергли административному взысканию, но... суд вышестоящей инстанции это решение отменил. По представлению заместителя прокурора области! Который вдруг близко принял к сердцу судьбу конкретной банщицы...)
А самое главное: свидетели, бывшие в сауне в тот роковой для Ботвиновского вечер, подтверждают, что Гончарук, находясь в офисе в присутствии мужчин, была одета... в трусы-стринги (которые и нижним-то бельем можно назвать с о-очень большим допущением - так, мини-треугольничек спереди и узенькая полоска сзади, эротично упрятанная в укромную ложбинку между голыми ягодицами).
“Г. снимала джинсы, танцевала с платком, который не был постоянно завязан на талии” (это - свидетель Коршаков). Свидетель Рязанцев на вопрос судьи, снимала ли Г. парео во время танца, отвечает: “Вроде, да”. И он же добавляет: “Ботвиновский был сильно пьян, а Г. пила спиртное меньше”. Но - пила!
Свидетельница Супрен: “В офисе Г. танцевала в набедренной повязке <...> Через некоторое время я с Рязанцевым пошла в магазин <...> чтобы купить сигареты и сок <...> Вернувшись,<...> я поднялась в офис, чтобы отнести сигареты и сок. Когда я открыла дверь, то увидела, что свет в офисе не горит. Светился только экран монитора. Рядом со столом <...> сидел Ботвиновский, а у него на коленях сидела Г. В этот момент Ботвиновский сказал мне, чтобы я вышла...”. А Г., которую, типа, вот-вот изнасилуют - молчала! Не звала на помощь, не воспользовалась появлением Супрен, чтобы уйти... Напротив, она стала (собираясь-де домой) НАТЯГИВАТЬ джинсы, соответственно, сняв набедренную повязку.
Парео потом было обнаружено на том же стуле, где сидел Ботвиновский. Адвокат Ботвиновского (к потерпевшей): “Где вы снимали парео?”
- В прихожей офиса, не на глазах Ботвиновского.
- Как парео оказалось в офисе?
- Я надела джинсы, а куда положила парео, я не помню.
...Согласитесь, “картинка маслом” более чем однозначная. Сначала девушка выпивает в компании троих мужчин, потом снимает джинсы, “потому что их намочила”, и остается в короткой футболке (длина - выше бедер) и трусиках-стрингах, повязав на талии парео. (Вообще-то этот вид одежды предназначен для пляжа. И я еще не видела НЕПРОЗРАЧНЫХ парео. Даже через самое яркое и относительно плотное - сексуально просвечивает купальник. А здесь - вообще, по сути, голое тело.) Потом она долго и эротично танцует, периодически задирая набедренную повязку, а то и снимая ее... Потом остается с мужчиной (который, по ее же словам, весь вечер оказывал ей знаки внимания - к тому же, был изрядно поддат) наедине в офисе, где из освещения - только монитор включенного компьютера... и начинает ПЕРЕОДЕВАТЬСЯ. Снимает парео, натягивает джинсы... Садится к Ботвиновскому на колени и НЕ УХОДИТ, когда в офис заглядывает Супрен. И ничего ей не говорит, не вырывается, не зовет на помощь... А потом утверждает, что ее пытались изнасиловать!
Якобы она (со спущенными джинсами!) бежала, Ботвиновский хватал ее за трусы... К вещественным доказательствам приобщены стринги.
Правда, с вещдоком тоже история мутная. Вроде бы, по словам Г., хватал Ботвиновский за трусы сзади и там же их порвал. Но в материалах уголовного дела поначалу говорится о стрингах со следами надрыва... сбоку. По крайней мере, именно такие трусики были предъявлены понятым. Стажерам прокуратуры (это так, к слову). И потом только появляется вещдок “правильный”. Со следами разрыва “где положено”.
Ботвиновский отрицает, что пытался изнасиловать Г. Но даже если ему не поверить - дескать, не хочет человек “поднимать с пола статью” - возникает резонный вопрос: а чего, собственно, можно было ожидать в ТАКОЙ ситуации?! Что мужчина, как Прекрасный Иосиф, будет непоколебим - и осенит себя крестным знамением, дабы избегнуть искуса? Ясно же, что при ТАКОМ раскладе говорить можно лишь о сцене сексуального домогательства... со стороны женщины! Или как минимум - о сексуальной провокации.
Но... судья посчитал иначе.
“Суд полагает, - значится в приговоре, - что <...> каких-либо причин... оговаривать подсудимого у потерпевшей не имеется, поэтому судом ее показания расцениваются как правдивые и последовательные <...> При этом нахождение Г. на коленях у Ботвиновского <...> не может свидетельствовать о причине, способствующей преступлению, как и о попытке соблазнить Ботвиновского”.
Ага. Абсолютно невинно сидела. Голой попой на мужских коленях. Аки младенец... или ангел, спустившийся с небес, где вся половая жизнь сводится к совместному трепетанию белыми крыльями.
В вину Ботвиновскому ставится даже то, что в коридоре он перед Г. извинился - хотя, по его словам, он извинялся лишь за то, что не сдержался и слишком сильно ее ударил.
В итоге - за “попытку изнасилования” по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 131 УК РФ Ботвиновский получил три года лишения свободы. Областной суд оставил решение Ленинградского районного суда в силе. И Ботвиновский вот уже семь месяцев находится в колонии общего режима.
...Тем временем его бизнес накрылся медным тазом; мать-инвалид I-й группы - осталась фактически без поддержки, жена вот-вот родит ребенка; здоровье самого заключенного, и без того слабое, сильно ухудшилось. Не слишком ли дорогая плата за, типа, надорванные трусики девушки, которая так неаккуратно ими “светила”? Девушки, которая на суде заявила, что не имеет к Ботвиновскому “ни материальных, ни моральных претензий”?
Воистину неисповедимы пути Господни. А ход судейской мысли - тем паче. Жаль только, что все чаще статьи уголовного кодекса становятся некими “рычагами воздействия” - и сегодня фактически с любым человеком можно расправиться, орудуя статьями УК как дубиной - особенно, если суд де-факто выносит приговор ДО рассмотрения обстоятельств дела де-юре. И если пресловутое “личное убеждение” судьи основано на чем угодно - кроме имеющихся в деле доказательств. Или - отсутствия оных.
Л. НИКОЛАЕВА