Педагоги и педофилы
любят детей. Но по-разному...
Иван Бунин, русский писатель
Призрак бродит по России. Призрак ПЕДОФИЛА. Как оно у нас и водится, интерес к ТЕМЕ, возникший “наверху” (внесённый в Государственную Думу законопроект о химической кастрации извращенцев и т.д., и т.п.), был немедленно подкреплён соответствующей кампанией. Педофилов стали ловить повсеместно. В промышленных объёмах. А поскольку поймать реального педофила неимоверно сложно (и ещё сложней - доказать его вину), в ход пошло всё, что в данной ситуации годится использовать. Ну, там... заявления брошенных жён, уличающих бывших мужей в нездоровом интересе к собственным детям... или заключения сексуально озабоченных психологов.
Дырка в штанах
Натурально, громкое дело должно раскрыться в каждом городе. И вот - в Калининграде обнаружился свой “педофил”. Сергей Большаков, вот уже почти тридцать лет обучающий детей журналистике в системе дополнительного образования. Через школу “Радуга” прошли сотни калининградских ребят... Прошли НОРМАЛЬНО. И поэтому слухи о “разоблачении” известного педагога произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Большакова обвиняют в том, что он продемонстрировал детям на занятии школы “Радуга” свои, пардон, гениталии. Точнее, их фрагмент - то, что “светилось” сквозь дырку в брюках.
Люди, Большакова не знающие (и убеждённые в том, что при сегодняшней оплате педагогического труда в системе образования могут работать... скажем так, только странные личности), разразились потоком злобных комментариев. Те, кто в курсе, попытались этот поток дезавуировать - и в прессе появились публикации “о том, как всё это на самом деле было”.
Разгорелась дискуссия: случайно или специально детским взорам открылись “помидоры” преподавателя? Если специально - он, что, совсем идиот?! Если случайно, то где, извините, были его труселя?
Пять девочек и юноша
Сам Большаков ситуацию не комментировал. (Как выяснилось, к нему за комментариями и не обращались.) И вот мы предлагаем читателям его точку зрения - и его интерпретацию событий, которые могут стоить ему не только профессии, но и свободы.
- Семнадцатого сентября было первое занятие в старшей группе, - говорит Сергей Сергеевич. - Пришли пять девочек, один юноша и одна взрослая женщина, сотрудница калининградской туристической фирмы. Вообще-то у нас Дворец творчества детей и подростков, и в старшей группе занимаются ребята от 13 до 18 лет. Но иногда мы берём и взрослых, которые по каким-то причинам хотят поучиться журналистике. У нас занимался заместитель главврача областной больницы, бухгалтер крупного предприятия, студенты разных вузов... То есть, в присутствии на занятии взрослой женщины ничего исключительного не было.
Как всегда, мы начали со знакомства. Я назвал себя, сказал несколько слов: “Я Сергей, работаю здесь двадцать восемь лет, вижу вас будущими журналистами...” И т.д., и т.п. Обычные в таких случаях фразы.
Потом кратко представились те, кто пришёл на занятие. Я записал имена и приблизительные координаты. Так как это было ПЕРВОЕ занятие, список присутствующих по всей форме я не составлял (обычно это делается чуть позже). Начал вести занятие.
Женщина в истерике
- Через несколько минут женщина (назовем её Светлана) попросила меня выйти с ней в коридор. Там она сказала: “Посмотри внимательно на себя, очень некрасиво выглядишь”.
Я посмотрел: спереди на штанах, в самом деликатном месте, образовалась дырка. Видимо, когда я садился, штаны лопнули. Я попытался как-то прикрыться, вернулся в аудиторию и продолжил занятие. Столы у нас в этой аудитории расположены по кругу, и они, эти столы, такой конфигурации, что ноги из-под них видны.
Женщина ушла. Девочки тихонько хихикали. Сейчас-то я понимаю, что у меня, извините, съехали трусы - девочкам было видно то, чего видеть им было не надо...
Но я провёл занятие, в перерыве всё поправил, перешёл со следующей группой в следующую аудиторию, где столы - закрытые, ничего лишнего не видно - и спокойно доработал до конца дня.
Потом были выходные, в понедельник у меня выездной день, а во вторник меня пригласила директор нашего Дворца и сообщила, что ей позвонила какая-то женщина, в истерике, которая кричала, что во Дворец дочь больше не пустит, а в отношении “развратника” (то есть меня) дойдёт до суда. Директор, конечно, в полном недоумении. Всё-таки я работаю во Дворце столько лет - и никогда никаких жалоб (тем более ТАКОГО свойства) на меня не поступало.
Развратные действия
- Я объяснил ситуацию. Директор сказала, что собирается позвонить по всем телефонам (их удалось найти в тетради для самозаписи) и попытаться погасить конфликт. Кому-то она звонила, вроде бы встречалась со Светланой, но та была настроена очень негативно (хотя и утверждала, что никуда по моему поводу не обращалась).
А в среду ко мне пришли оперативные работники из уголовного розыска. Оказывается, в полицию АНОНИМНО сообщили, что я занимался развратными действиями в отношении несовершеннолетних и вёл непристойные разговоры. “Непристойность”, очевидно, заключалась в том, что я привёл один давний пример - как девочки, издававшие в одном из лицеев газету, поместили в ней фотографию с изображением презерватива. И статью - размышления старшеклассниц на тему абортов.
Эта газета школьниками была разнесена по домам, её увидели родители. А на следующий день руководство лицея имело неприятный разговор и с пресс-службой администрации области, и с Калининградской православной епархией.
Естественно, девочкам-журналисткам тоже досталось. А главное - они должны были с тех пор показывать готовящийся номер руководству своего учебного заведения.
“Мы из угрозыска, ребята грубые...”
- Я часто привожу этот пример в подтверждение мысли о том, что журналистский материал может быть по-разному воспринят людьми разного возраста и социального статуса, и что журналист должен понимать: он несёт за свой материал самую серьёзную ответственность.
Но... этот пример мне теперь инкриминируется в качестве попытки развратить учеников.
Меня вызвали в полицию - в уголовный розыск Ленинградского района. Допросили. Сказали, что я - подозреваемый в совершении преступления. В соседнем помещении измерили рост, вес, “откатали” пальчики и т.д. И отпустили. Мол, идите, работайте.
На следующий день - опять вызвали. Но не приняли, проторчал под дверью - с перерывами с 10.00 до 18.00. Пришёл назавтра. И вот тут меня взяли в оборот. Оперативники (фамилий не знаю, они не представлялись) сразу сказали: “Мы - из уголовного розыска, ребята грубые. Версаль разводить не намерены, на лирику не рассчитывай. Мы ВСЁ ЗНАЕМ”.
- Что - всё?
- Все факты твоих непристойных отношений с несовершеннолетними. Так, ты регулярно гуляешь по берегу Верхнего озера под ручку с девочкой.
- Я, - отвечаю, - гуляю по берегу Верхнего озера под ручку с двумя девушками. Одной - 32 года, другой - 23.
Признания в любви
- Полицейские продолжают: “Есть люди, которые свидетельствуют: у тебя неоднократно ночевал мальчик. Выходил от тебя утром”.
Начинаю соображать. Понимаю, что речь идёт об одной моей бывшей выпускнице. Она оказалась в тяжёлой жизненной ситуации и фактически бомжует. Иногда она ко мне забегает - поесть и выспаться в тепле. Я живу один, места хватает... Девушке этой 24 года. Когда она в последний раз была у своей матери в Зеленоградске, та заметила у неё в волосах вшей. И побрила девчонку налысо. Видимо, её-то, маленькую, бритоголовую, и сочли мальчиком.
Я назвал фамилию-имя девушки, они “пробили” её по своей базе данных. “Действительно, - говорят, - это наша клиентка. И действительно похожа на мальчика”.
Тогда был проведён обыск, и последовало новое обвинение:
- У тебя на компьютере полно порносайтов!
Это имелась в виду реклама, которая “выскакивает” вне зависимости от воли пользователи Интернета.
Впрочем, обыск особого успеха им не принёс. Ну, нашли порванные штаны. Изъяли в присутствии понятых. Прицепились к тому, что одной девочке “Вконтакте” я сказал, что она хорошая, а с другой мы обменялись - явно в шутку - признаниями в любви.
“Тебя изрядно покалечат...”
- В итоге мне было предложено два варианта:
1. Я подписываю обвинение, “как всё было на самом деле” (а как оно “было” - оперативники подскажут). И иду домой.
2. Я не подписываю - меня задерживают, бросают в СИЗО, оповещают тех, кто там содержится, по какой статье я “прохожу”.
Как в СИЗО относятся к педофилам, всем известно. Оперативник так и сказал: “Через полчаса ты будешь биться в дверь и звать на помощь... но помощь придёт, когда тебя уже изрядно покалечат”.
Конечно, если бы я был человеком опытным - в этих делах - я бы взял 51-ю статью Конституции и потребовал адвоката. Но... адвоката со мной не было. И мне его, кстати, никто не предлагал.
Я подписал первый вариант.
Потом меня отпустили и на следующий допрос я пришёл через несколько дней. На этот раз меня допрашивала следователь из следственного комитета. А сотрудники полиции присутствовали, чтобы контролировать. Но тут я уже от своего первоначального признания отказался.
От 5 до 10 лет лишения свободы
- Что я могу сказать? Следователь верно излагает факты. Но даёт им неверную оценку. Якобы в течение 28 лет моей работы я развращал детей...
Сотрудники полиции опросили не только ребят, которые присутствовали на этом злополучном занятии (кстати, из шестерых только двое признаны потерпевшими - очевидно, остальные отказались давать “соответствующие” показания), но и выпускники прошлых лет. Допрашивали тех, кого я когда-либо возил в “Орлёнок”. Допрашивали директора Дворца, ещё разных людей...
Уголовное дело заведено по ч. 1 ст. 135 УК РФ. Статья эта новая. Понять, что такое “развратные действия” - сложно. И опять мне предлагают два варианта: признать, что я такие действия совершал, чтобы дело побыстрее отправилось в суд, “где я получу минимальную меру наказания” (например, 200.000 рублей штрафа).
А вот если я начну править свои первоначальные показания, статью мне изменят на вторую часть. Срок по ней предусмотрен от 5 до 10 лет лишения свободы, это - тяжкое преступление, а значит, до суда я буду находиться не под подпиской о невыезде, как сейчас, а под стражей...
Отпуск в СИЗО
- Формальные основания для изменения части статьи есть: одной из потерпевших - 13 лет. Правда, 2-я часть предполагает, что я заведомо знал её точный возраст, а это оспаривается...
Но я не исключаю и такого развития событий, как помещение меня в СИЗО.
Во Дворце меня попросили уйти в отпуск за свой счёт с 20 сентября. Следователь, правда, сказала, что ей абсолютно всё равно, где я буду работать - пирожками торговать или с детьми журналистикой заниматься, т.к. она меня формально от работы не отстраняла. Но понятно, что пока не закончится следствие, занятия в школе “Радуга” мне вести невозможно.
А что будет потом - неизвестно...
Охота на ведьм
Что и говорить, история жуткая. И хотя вины с Большакова никто не снимает (из-за его неряшества дети и впрямь увидели то, чего видеть не должны были), пугает тенденция. Дело ведь не только в дырке, пусть даже на самом что ни на есть причинном месте... В конце концов, современных детей не шибко развратишь одним видом интимных деталей в штанах мужчины - они в кино и не такое видали! Чай, не в Смольном институте для благородных девиц их пестуют и не при католическом монастыре в средневековой Испании получают они своё первичное образование!
Опять же, кружок - не школа. Не нравится преподаватель - развернись и уйди. Вещь-то сугубо добровольная.
Настоящий КОШМАР - в другом. Борьба с педофилией превращается в “охоту на ведьм”. Мои коллеги-учителя (в первую очередь, мужчины) с нервным смехом рассказывают о том, что стараются не приближаться к ученикам на расстояние меньше, чем полметра и не остаются в классе с кем-либо один на один. А мало ли? Ты из соображений конфиденциальности поговоришь с учеников тет-а-тет, а назавтра примчатся доблестные полицейские и уволокут тебя, якобы посягнувшего на его юные прелести...
Покупают себе девочек и мальчиков
Советы методистов - например, как надо разговаривать с гиперактивными детками, - вообще звучат, как провокация попа Гапона. Так, чтобы привлечь внимание гиперактивного ученика (а их сегодня 65% от общего числа!), надо подойти к нему максимально близко, ПОЛОЖИТЬ РУКУ НА ПЛЕЧО и, глядя в глаза, произнести нужную тебе фразу.
Щас! Чтобы через час-другой его мамочка писала другие “нужные фразы” - в заявлении в полицию?!
...Теперь я с ужасом вспоминаю, как мои ученики засиживались по вечерам у меня ДОМА, играли “в мафию”, допоздна репетировали театрализованные сценки... и как беспечно я подписывала книжки “любимому Васе-Пете-Феде-Маше!” Никогда больше, чур меня! Ну, его, этот воспитательный процесс - пока он не превратился в процесс уголовный!
НАСТОЯЩИЕ педофилы - в полнейшей безопасности. Они ведь не окружают себя учениками, и штаны на них, педофилах, не рвутся от ветхости... Они покупают себе девочек и мальчиков оптом и в розницу там, где не существует опасности быть арестованным. ИХ полиция не ловит. Потому что будет много возни с доказательствами. Да и адвокаты у них, богатеньких любителей “малосольного”, покруче, нежели у Сергея Большакова...
Пятьсот учеников
А докладывать-то “наверх” об успешной борьбе с педофилами надо. Вот и “разрабатываются” по полной программе злополучные штаны, разорвавшиеся так некстати для Большакова - и так кстати для непримиримых блюстителей правопорядка.
Сейчас в том же “Вконтакте”, где бравые копы искали доказательства вины Большакова, существует группа из 500 его бывших учеников. Все они пишут характеристики, все клянутся, что никогда и ни с кем из них Большаков не то, что не позволял себе “лишнего” - даже мысли такой не возникало! Интересно, чему поверит следствие: доводам тех, кто общался с Большаковым в течение долгого времени, или впечатлению девочек, увидевших его впервые? Ответ, увы, вполне предсказуем. Что очень печально.
Д. Якшина