О том, как в “местах не столь отдалённых” относятся к “контингенту”, из журналистов не писал только самый ленивый. И, натурально, на каждое сообщение (дескать, БЬЮТ!!!) следует категоричное опровержение пресс-службы управления исполнения наказаний (УИН): НЕ БЬЮТ! Даже в мыслях такого не держат. В рамках нашенской пенитециарной системы с заключёнными-де обходятся, как с английскими лордами: вежливо, предупредительно, гуманно. И даже если что не так - ну там... носки в тумбочке... или чифир в чайнике... или вообще от работы отказался и начальнику резкое слово сказал... - журят, конечно. Но исключительно вербально. И на хорошем литературном языке. А ежели кто из борзописцев в это не верит... и измышляет какие-то там “примеры обратного” - натурально, клевещет. Со всеми вытекающими...
Всё бы так. Но вот совсем свежий случай. В редакцию “НК” обратился гражданин Польши Мариуш Жиго - его брат, Томаш Жиго, в апреле 2007 года был задержан на территории нашей области (по дороге в Калининград). Двадцатишестилетний Томаш занимался бизнесом (дома, в Бранево, у него дискотека), ехал к знакомому человечку по поводу кирпича, но... вместо этого оказался в СИЗО. Где и провёл семь месяцев. После чего ему было предъявлено обвинение по “наркоманской” ст. 228 УК РФ, и на три с половиной года он загремел на “семёрку” (исправительная колония №7) в Гвардейске.
Приговор он не обжаловал - и речь сейчас не об этом.
- В конце июля этого года брата избили, - говорит Мариуш Жиго. - Примерно в это же время случилась трагедия в “девятке”: повесился зэк Евгений Овчинников. Как утверждали калининградские депутаты, осуждённый на 8 лет убийца не вынес насилия со стороны администрации колонии.
Якобы за пять дней до суицида Овчинников обращался с письменной жалобой на имя прокурора Калининградской области Алексея Самсонова (“В случае, если не будет никакого реагирования, то я буду вынужден наложить на себя руки”. Заключённый просил возбудить уголовное дело в отношении сотрудников колонии, “так как подвергался раньше избиениям”).
В общем, приехала прокурорская комиссия, началась проверка. Поэтому накануне с каждым зэком проводилась персональная работа: не дай Бог, мол, чего-нибудь лишнее скажет. А я приехал к брату на свидание. Смотрю: тот избит. За что, спрашиваю. Брат отвечает: “За то, что в строю не пел”. Но послушайте!.. Брат не очень хорошо говорит и понимает по-русски, где ему ещё песни петь?! Он и не знает русских песен...
Мариуш Жиго написал жалобу на действия сотрудников “семёрки”. 4 августа этого года его брат Томаш был допрошен следователем Гурьевского межрайонного следственного отдела СУ СК при областной прокуратуре С. Токарским.
“Во время свидания с братом, - сказал осуждённый, - я показал ему синяки на ногах, которые получил от сотрудников ИК-7: начальника по безопасности Дёмина и его заместителя Кураева <...> за то, что не пел строевую песню <...> Меня заставили наклониться, при этом Демин ударил меня по ногам, а потом он же ударил по гениталиям. Чем он меня бил, я не видел. (Свидетель самого факта избиения имеется, - прим. авт.) Я обратился к врачу, мне была оказана медицинская помощь (после побоев Томаш Жиго с трудом ходит в туалет, в его моче постоянно кровь, - прим. авт.) <...> Вместе с тем, ни к кому из сотрудников администрации я претензий не имею, т.к. думаю, что такое больше не повторится”.
...Может, конечно, и не повторится - по крайней мере, Мариуш Жиго уже развил бурную деятельность, требуя возбуждения уголовного дела в отношении виновных в избиении его брата. Опять же: на этот раз сотрудники УИН не смогут представить ситуацию в удобном для себя ракурсе. Дескать, Жиго сопротивлялся и они были вынуждены применить силу, чтобы призвать его к порядку. Представитель консульства Польши, приехавший по просьбе Мариуша к его брату, несколько раз в присутствии адвоката и следователя спрашивал: есть ли какие-либо претензии к Жиго? По поводу его дисциплины и прочего? И сотрудники администрации ИК-7 отвечали: “Нет, всё нормально”.
Ну а теперь представьте, ЧТО можно сделать с осуждённым, который: а) не гражданин другого (европейского!) государства; б) не имеет надёжных друзей или родственников на воле. И чего стоят опровержения-уверения ответственных сотрудников УИН? Если даже человек, относительно защищённый, покорно соглашается вписать в протокол фразу об “отсутствии претензий” к тем, кто его избивал...
Е. Николаева