В прошлом номере “НК” мы начали рассказ о судьбе Максима Мясникова - бывшего омоновца и сотрудника охранного предприятия “СВЕЧВ”.
Выращивал цветы
В 2003 году Максима и двух его товарищей, Дениса Васильева и Игоря Остапченко, обвинили в совершении особо тяжкого преступления - убийстве жителя Светлогорска Виктора Вакулюка и покушении на убийство Николая Кочмара.
В 2005 году суд присяжных оправдал всех троих обвиняемых. Единогласно. Мясников, Васильев и Остапченко были освобождены из-под стражи в зале суда. Но прокуратура опротестовала вердикт присяжных. Понимая, что Верховный суд, скорее всего, пойдёт навстречу стороне обвинения, Мясников, Васильев и Остапченко выехали за пределы страны. Мясников и Васильев - улетели в Эквадор.
Максим Мясников вспоминает:
- В 2005 году я получил загранпаспорт. Абсолютно легально. В течение года спокойно выезжал в разные страны. Был в Польше, Германии, на Украине... Никто меня нигде не задерживал, никаких вопросов не возникало. В 2006 году мы с Васильевым отправились в Эквадор. Там я занялся бизнесом - выращивал цветы на продажу. Получил вид на жительство - а это возможно лишь при условии, что никаких проблем с законом у тебя не возникает.
Сотрудники Интерпола
- В 2008 году я женился, родился мой сын... Повторяю: всё это время я жил под своей фамилией, ни от кого не прятался. Фирма в Эквадоре была зарегистрирована на моё имя, я платил налоги, вот-вот должен был получить эквадорский паспорт... В конце 2010 года меня остановили на дороге.
- Вы Мясников?
- Я.
Это оказались сотрудники Интерпола, которые сообщили, что я, оказывается, объявлен в международный розыск.
Я не противился задержанию. Просил только разрешения позвонить другу, чтобы он забрал жену - я с ней ехал...
В тюрьме я провёл несколько месяцев. Но экстрадиции не было. Меня выпустили. А через некоторое время пришли опять, уже по жёсткому. Вломились в дом, всё поразбивали, отравили чем-то собаку...
Отвезли меня в тюрьму. Там человек десять заключённых - белые, остальные - местное население. Тюрьма там своеобразная. Состоит она из так называемых павильонов.
Сначала я сидел в камере, где вместо положенных четырёх человек нас содержалось семеро. Четверо на полу спали.
Для особо опасных
- Потом я попал в павильон для особо опасных. Там ведь как... С одной стороны, в российских тюрьмах порядки гораздо суровее. У них в семь утра камеру открывают - и закрывают в десять вечера. Всё это время - делай, что хочешь. Можешь гулять в патио (территория тюрьмы) или учиться, или работать.
Я там, например, получил специальность - рисунки на футболках делал. Спортом можно заниматься - я кучу грамот привёз.
В камере разрешено иметь плитку - газовую или электрическую, чтобы самому готовить. Телевизор, DVD, телефон - пожалуйста. На 300 долларов в неделю можно питаться в ресторане; хочешь - делаешь в камере ремонт по своему усмотрению. Три дня в неделю разрешены посещения. Могут приходить родные, друзья...
Мы в своём павильоне с другими заключёнными скинулись, наняли художников, чтобы стены в патио расписать граффити для детей, купили три электрокара, чтобы дети могли поиграть, когда приходят...
Мы, кстати, детям там дни рождения справляли - приглашали аниматоров, чтобы всё было, как полагается, с тортиками, свечками...
Там людей в тюрьме не обезличивают. Тебя лишают свободы - но общаться с семьёй ты можешь вполне нормально.
Два пистолета и автомат “Узи”
- Но! С другой стороны - убить могут в любой момент. Мой сокамерник, ещё в первом павильоне, курил кокаин. Запах от этого жуткий, хуже жжёной пластмассы. Я его просил по-человечески: хочешь курить эту дрянь - делай это на улице, в камере почти нет вентиляции. А он продолжал - в камере.
У нас с ним вышла ссора. А на следующий день в патио на меня накинулась целая толпа - пятнадцать человек с ножами. Я пятерых положил - в больницу попали. Тут уже и охрана вмешалась. Из-за этого случая меня, собственно, и перевели к “особо опасным”. Я спросил:
- А почему меня? Это же меня хотели зарезать!
А мне отвечают:
- Но ведь это ты пятерых голыми руками уложил! Значит, ты особо опасен...
Кстати, пока я в этом павильоне сидел, трижды в неделю тренировал тюремный спецназ. Учил их рукопашному бою - до того они впечатлились.
А вообще, там в порядке вещей перестрелки между разными группировками заключённых. Оружие в тюрьме достать можно запросто. При мне у заключённых были изъяты два пистолета “Беретта” с глушителями и полным боевым комплектом, автомат “Узи”, три гранаты...
Объявил голодовку
- Как-то вообще бунт случился. В один из “визитных” дней пришли ребята, взломали двери камер, забрали всех посетителей в заложники...
Я свою жену отбил, закрыл камеру и стоял с ножом, охранял...
Потом полицейские брали тюрьму штурмом, были убитые, раненые, пролилось море крови...
В эквадорской тюрьме я провёл год и шесть месяцев. Когда вышел предельный срок содержания, я объявил голодовку. Выставил требование: или экстрадируйте в Россию, или выпускайте.
Голодал шесть дней. Пил только воду. Врач, правда, приходил три раза в день: мерил давление, температуру, уговаривал хотя бы воду с сахаром пить. Но я отказывался.
Сюжет обо мне показали по всем новостным телеканалам. На седьмой день прилетели пять сотрудников русского Интерпола. Меня заковали в наручники, посадили в самолёт, и мы полетели в Москву. А в Москве - минус двадцать пять. А я - в шортах и футболке. Восемь часов просидел в железном автозаке. А потом ещё десять, когда везли сюда, в Калининград. Без туалета, без еды.
Два месяца в одиночке
- В калининградском СИЗО провёл два месяца в одиночке. Меня не били - знали, что меня бить бесполезно. Но пытались сломать психологически. Ты - один, без телевизора, одну книжку дают на десять дней... Я её за эти десять дней по три раза перечитывал, только чтобы не свихнуться.
И вновь - суд присяжных. И снова те же “доказательства” со стороны обвинения, которые иначе, чем парадоксами, не назовёшь.
Я спрашивал: какой у меня был мотив, чтобы убить Виктора Вакулюка и Николая Качмара?
Прокурор Кретова, представляющая сторону обвинения, утверждает, что я хотел завладеть имуществом Вакулюка - магазином “Дюна” и кафе “Молочное”.
Но магазин являлся собственностью Калининградской железной дороги, Вакулюк лишь арендовал помещение. А у кафе был собственник в Москве, который ясно дал понять (и я при этом присутствовал лично), что ни с кем, кроме Вакулюка, дело иметь не будет. Так зачем мне бороться за спорное имущество, принадлежащее третьим лицам?!
Если бы я хотел вернуть свои деньги (в материалах дела упоминается, будто я требовал деньги, которые давал погибшей жене Вакулюка Людмиле Четверговой), я бы обратился к Виктору Вакулюку по поводу квартир в Светлогорске. Они-то ему действительно принадлежали. И, зная Виктора, могу сказать: если бы я ему сказал, что Людмила мне осталась должна, он бы не стал спорить, а продал одну и квартир и всё бы выплатил.
Дело о ножах
- Обвинение утверждает, что Николая Качмара я хотел убить потому, что он-де собирался стать опекуном дочери Вакулюка Клары, и распоряжаться имуществом. Но у Клары имелись дедушка, бабушка, куча других родственников... Сам я её опекуном не смог бы стать ни при каком раскладе.
Кстати, и Качмар стал опекуном не сразу. Сначала заявились одни люди - и почему-то отказались. Потом другие - тот же исход. И только третьим заявление на опекунство подал Качмар. А я, получается, знал обо всём заранее?!
Родственников Клары вызывали в суд, чтобы они ознакомились с материалами уголовного дела и предъявили мне имущественные претензии. Они от всех претензий открещивались. Понимали, что я не при чём.
А убийство Людмилы Четверговой, между прочим, до сих пор не раскрыто. Мы с адвокатом на суде заявляли ходатайства, чтобы всё-таки было расследовано и это дело. Здесь, в убийстве Вакулюка, тоже фигурируют ножи - а Людмила, насколько мне известно, зарезана.
Качмар тогда дал показания на Виктора - дескать, Виктор Вакулюк замешан в убийстве собственной жены - Людмилы Четверговой. А супруга Качмара на суде призналась, что в убийстве Людмилы Виктор Вакулюк подозревал их, Качмаров, и “об этом всему городу рассказывал”.
Но как только мы пытались коснуться этого дела, нам говорили: не положено. Мол, выходит за рамки нашего судебного разбирательства.
На суде супругам Качмар председательствующий задал вопрос о том, что сейчас с наследством Клары, дочери Вакулюка и Четверговой. Они ответили, что не знают. Речь шла о двух двухуровневых квартирах в центре курортного Светлогорска, они больших денег стоят.
Выстрел в голову
- Мы не получили ответа даже на самые простые вопросы.
Так, в показаниях потерпевшего Качмара и свидетелей имеются серьёзные расхождения. По версии Николая Качамара, они в тот день только вернулись из леса, как появился Вакулюк.
Свидетели же говорят, что у Качмаров были гости. А Вакулюк сидел в кафе у своей знакомой и говорил, что собирается к Качмару разбираться по поводу документов на “Молочное”.
Далее. Вакулюк пришёл, вызвал Качмара на улицу, они начала разговаривать, и тут Качмар, по его словам, увидел, что в него кто-то целится. Он получил пулю в плечо, упал. Ещё выстрел - упал Вакулюк.
Качмар потерял сознание - и пришёл в себя от резкой боли, когда его ударили ножом. Он вырвался, побежал в дом, преступник - за ним. Выстрелил - осечка! Выскочила жена Качмара с воплем: “Колю за что?!”
Киллер развернулся, побежал обратно, а по пути выстрелил в голову Вакулюку. И тут уже осечки не было...
Мы задавали вопросы: почему киллеры вели себя так странно? Человека, решившегося на убийство, женским визгом не напугаешь. Да и вопрос “Колю за что?!” может быть истолкован по-разному. Вакулюка, значит, было за что?
Не являлось ли всё это “инсценировкой”, когда Качмар должен был получить лишь лёгкое ранение - как доказательство того, что он потерпевший, а реальной мишенью был Вакулюк? Но что-то пошло не так, и дилетанты (а я уверен, что действовали именно дилетанты) занервничали и “перестарались”...
На эти вопросы мы в суде ответа так и не получили.
Разрез глаз
- Следствие изначально сосредоточилось на мне, Васильеве и Остапченко. Другие версии ДАЖЕ НЕ РАССМАТРИВАЛИСЬ.
Меня задержали якобы по ориентировке по преступлению, которое ещё не было совершено!
По данным экспертизы, Вакулюка убили в промежутке времени с 19.00 до 19.15. А я в 19.00 уже, задержанный сотрудниками ГИБДД, сидел у порога отдела внутренних дел! И изъятые у меня водительские права находились в милиции.
Если имеются свидетели, которые видели убегавших преступников - следствие было обязано одеть разных людей в похожие камуфляжные костюмы и провести опознание. Этого не было сделано.
Все свидетели утверждают, что разрез глаз у шапок-масок был овальным. Те “вещественные доказательства”, которые странным образом были найдены совсем не там, куда (как говорят очевидцы) убегали преступники, оказались с другим разрезом глаз. И следствие на это явное несовпадение не обращает никакого внимания!
Потерпевший Качмар говорит о том, что его били ножом с белым лезвием и чёрной рукояткой. Ему на суде предъявляют абсолютно тёмный нож.
- Меня резали не этим ножом! - говорит Качмар.
- Вы, наверное, в шоке были, не помните...
- Да вы что?! Я тот нож на всю жизнь запомнил!
И опять - ни малейшей реакции. Как и на камуфляжные костюмы явно не того размера и на перчатку, которая мне на руку не налезает.
Печать №7
- О том, как во время следствия обращались с вещдоками, я уже говорил. Вот всего лишь один штрих: колёса автомобиля были отправлены на трассологическую экспертизу, опечатанные “печатью №2 Светлогорского РОВД”, а пришли туда - опечатанные “печатью №7 отдела внутренних дел исполнительного комитета горсовета народных депутатов Зеленоградска МВД СССР”. Это как?! Где они “катались” по пути к эксперту-трассологу?!
В 2003 году под головой убитого Вакулюка была изъята одна пуля, вторую - извлекли из плеча Качмара. Но следователь почему-то не признал эти пули вещественными доказательствами. Тем не менее, в 2005 году эти пули фигурировали на суде: прокурор Кретова размахивала результатами баллистической экспертизы.
В 2010 году на суде речь шла уже о ЧЕТЫРЁХ пулях, а потом вещественные доказательства была переданы в прокуратуру - без упоминания о пулях.
В 2013 году в список вещдоков какие-то пули были включены - и получены они были в коробке, где находились пистолет, прибор для бесшумной стрельбы, гильза, а коробка эта была опечатана следователем... который в это время давно же находился на пенсии. Это как?!
Вызывали покойников
- Следствие напрочь игнорировало всех свидетелей защиты.
В день, когда убили Вакулюка, за мной в Светлогорск приехал Остапченко. А перед этим меня окликнул знакомый, он собирался ехать за границу, просил помочь ему с визой.
Я записал его телефон на клочке бумажки, положил в портмоне и, видимо, тогда же портмоне выронил. Его нашёл какой-то литовец и принёс в милицию. Мы просили вызвать этого литовца в суд: факт нахождения им бумажника вместе с показаниями моего знакомого мог бы подтвердить моё алиби. Ведь за несколько минут до 19.00 я находился ДАЛЕКО от места преступления.
Но свидетеля в суд так и не вызвали. И не позволили огласить в суде показания, которые он дал во время следствия. Зато в 2014 году сторона обвинения заявила, что в суд надо вызвать Олега Поканевича (давно убитого) и мою маму, которая умерла...
Киллеров не ищут
- В марте 2014 года суд присяжных меня опять оправдал. До этого был оправдан Васильев. Прокурор написал протест, но Верховный суд его не удовлетворил.
По правилам, если Васильев оправдан, он должен быть исключён из моего обвинительного заключения, а все наши “роли” иначе расписаны. Но и этого делать никто не стал.
И вот теперь я жду, что предпримет прокуратура в отношении меня. Одиннадцатый год жду, когда же прекратится это беззаконие. За это время я потерял свою первую семью. Мать умерла от обострения заболевания на почве стресса. За ней ушёл отец... В сущности, и мать, и отец мои убиты следователями и прокуратурой. Только вот кто ответит за ЭТИ преступления?
И что делают сейчас те люди, которые действительно являются убийцами?
Д. Якшина