О “деле века” мы в своё время много писали: ранее судимый Игорь Макеев обвинялся в том, что, будучи лидером организованной преступной группировки (и помощником тогдашнего депутата Калининградской областной Думы Владимира Ёжикова), “нагрел” доверчивых граждан и калининградские банки на ОЧЕНЬ крупные суммы денег. Правда, в суде дело практически развалилось. Если обвиняемые и получили какие-то сроки (реальные или условные - кто как), то лишь потому, что российская Фемида на дух не выносит оправдательных приговоров.
Утренний арест
Впрочем, речь сейчас не об этом. Макеев, ожидая приговора, провёл в СИЗО два года и три месяца. И не просто провёл, а со вкусом и выдумкой - так что до-оо-олго ещё будут ходить об этом легенды в нашем городе, где быстро распространяется любая информация. Особенно, если она вполне “тянет” на сюжет авантюрного фильма... в жанре “чёрной комедии”.
- Меня арестовали в феврале 2007 года, - рассказывает Макеев, - дома, в десять часов утра. Брали очень культурно, как в американском кино. Три милиционера-оперативника вежливо представились, объяснили, что пришли за мной... Я попросил, чтобы они не разбудили дочку, которая спала в соседней комнате. Они дали мне возможность переодеться, взять документы... В общем, вели себя образцово.
Сначала дело в отношении меня было возбуждено по части 4 статьи 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере). Прошла информация, что-де причинённый мною ущерб составил полтора миллиона рублей - хотя реально это была общая сумма, прошедшая через счёт моей фирмы. Когда стали разбираться, оказалось, что вся проблема возникла из-за того, что люди брали потребительские кредиты до Нового года (фирма “Ванг”, где работал Макеев, выступала в роли “посредника” между банками и гражданами, на которых оформлялся заем, - прим. авт.), а первые выплаты надо было сделать буквально в начале января, когда - после праздников - не было денег. Естественно, часть платежей “зависла”, банки встревожились, заподозрив махинацию, стали опрашивать заёмщиков. А те - не все, конечно, - живо сориентировались и стали утверждать: дескать, кредит не брал, просто потерял паспорт...
Шантаж
- И всё же в процессе разбирательств “особо крупный размер” ушёл, пафос уголовного дела снизился... И чтобы оно вообще не перешло на мелкий уровень районного следователя, чтобы сохранилась ч. 4 ст. 159 УК РФ, решили статус “приподнять”. Так в деле появилась ОПГ, которую я якобы возглавлял.
Был арестован мой приёмный сын, который вообще не имел отношения к фирме (разве что посещал иногда офис). Его продержали в СИЗО десять дней - и всё это время меня им шантажировали. Дескать, признаешь вину - сын выйдет под подписку о невыезде. Не признаешь - сам понимаешь, что будет...
Фактически доказательств против меня у следователей не было. Поэтому через моего адвоката они и настаивали на сделке.
Я подумал, посовещался с адвокатом и сказал:
“Пока я не увижу сына в окно камеры, пока он мне с улицы рукой не помашет - никаких подписей под “признанием” ставить не буду!”
Сам-то я СИЗО не боялся. Самое тяжёлое - это первые минуты после ареста в камере УБОПа, в милицейском “обезьяннике” и т.д., и т.п. Там запрещено даже курить, а чтобы выйти в туалет, надо долго упрашивать сотрудников милиции... Это оказывает сильное воздействие на психику. Потом - в ИВС - уже легче. Там можно присесть-прилечь, да и условия содержания лучше, чем в “обезьяннике”. А уж СИЗО - вообще как гостиница. Сейчас там сделан качественный ремонт: стены покрашены, окна пластиковые (стеклопакеты!), с белыми откосами, нормальные унитазы со смывом, хорошие раковины, новая мебель.
Клетка
- Тем, кто раньше в СИЗО не бывал, сравнивать не с чем. А те, кто бывал, видят и плюсы, и минусы. Раньше между камерами были “дороги” (нитки, натянутые подследственными - от решётки до решётки), по которым посылались “малявы”, можно было общаться... Сейчас этого нет. Зато без проблем разрешают держать в камере свой телевизор. Кое-где есть холодильники...
В больших камерах сидит по шесть человек, в маленьких - по четыре... Году в девяносто третьем, к примеру, в шестиместной камере сидело двадцать-двадцать пять человек. Тогда люди были “выброшены” на “дикий рынок”. Стать “братком” считалось престижно. А милиция арестовывала крепеньких бритоголовых ребят не за конкретную провинность, а просто за образ жизни. Сейчас многие из тех “братков” - бизнесмены, депутаты, чиновники... Каждый пошёл по своей линии.
Нынешний “контингент” изрядно помолодел. В основном, в СИЗО “толкутся” те, кто потребляет “герыч”. Заметьте, ни одного ПРОДАВЦА, который распространял бы наркотики на дискотеках в молодёжных клубах, я в СИЗО не видел. В “распространители” зачисляются те, кто держал “герыч” для себя, дал другу, а тот его “подставил”...
Многие из тех, кто сел по “наркотической статье” (или по сопутствующей - мобильник украл, чтобы добыть денег на “дозу”) - вполне адекватные, грамотные люди. Они не преступники в полном смысле этого слова, и в СИЗО они находятся только потому, что государству проще и дешевле посадить их, нежели вылечить. А ведь даже хорошо отремонтированная камера в СИЗО - всё равно клетка. Целый день человек неподвижен, прогулка - час...
Метод кнута
- Ну, да вернёмся к делу. Сына отпустили под подписку о невыезде, а я... обманул следователя: подписал только те фрагменты, в которых не было ничего криминального (я это точно знал - и в суде по этим эпизодам впоследствии был оправдан).
Сначала со мной пытались вести себя жёстко. Используя “метод кнута”. Меня перевозили из камеры в камеру каждые два дня, два месяца я провёл фактически в одиночке (один в двухместной камере). Хорошо, был телевизор и адвокат Иван Иванович Кавун приходил два-три раза в неделю. Сидел я и в камере с “первоходами”, и со “строгим режимом”, и с “подсадными утками”, которых чувствовал спинным мозгом... В камерах, кстати, обычно бывает весело. Анекдоты, смех, всякие истории... короче, тюремный КВН.
И вот сотрудники следственной группы сообразили: у них ведь сроки горят! Чтобы продлить мне срок содержания под стражей до полутора лет, они решили влупить обвинение по максимуму - и к части 4 статьи 159 добавили прим. 1 части 4 статьи 174 УК РФ (легализация и отмывание денежных средств). Статья в нашем Уголовном кодексе экзотическая: по ней в Российской Федерации осуждено всего ДВА человека, и это не Ходорковский и не Мавроди...
В результате моё обвинительное заключение представляло собой 36 томов! При этом - никакой конкретизации: умысел - не доказан, место и способ совершения преступления тупо переписаны с обвинительного заключения по статье 159 (мошенничество). Но присвоена-то квалификация статьи 174!
“Выведите меня в туалет”
- В общем, огромнейшее количество макулатуры как-то надо было “освоить”. 
Хотя бы перелистать. Мне было сказано: если я ничего не буду подписывать, приведут понятых, они перелистают дело в моём присутствии - и всё... С обвинительным заключением я ознакомлен, дело пойдёт к прокурору, а потом - в суд.
Я заявил: “Буду читать”. И действительно, читал целый день. “Освоил” два листа.
Следователь озверел, запретил выводить меня на перекур и в туалет. Я сказал ему, что терпеть больше нет сил, и вынужден нассать у него в кабинете, за сейфом, прямо на глазах у следователей.
(Потом - уже на суде, когда рассматривалась моя кассационная жалоба, я попросил охранников: “Выведите меня в туалет”. Они отказались - это им показалось очень хлопотно. Тогда я предупредил: “Не смотрите, что я в костюме - тут нассу”. Вывели.)
В общем, ребята поняли, что “кнутом” меня не проймёшь и надо договариваться.
- Чего ты хочешь?
Я понимал, что никто меня не отпустит, и решил развлекаться, применяя доступные мне способы защиты. Выставил свои требования: пока буду знакомиться с обвинительным заключением (два месяца без четырёх дней), обедать чтобы меня водили в кафе и отпускали домой пообщаться с женой и помыться.
Вилка, нож и водочка
- И действительно, меня водили обедать на Советский проспект к банку “Возрождение” в ментовское кафе “Бина” (вилка, ножичек, водочка... без наручников). Три раза под видом следственных действий меня возили домой. И ждали в квартире, пока я мылся и общался супругой (теперь уже бывшей). Бежать я не собирался. Даже сказал: “Если вдруг мы в толпе потеряемся, я буду стоять на том самом месте, где вы меня потеряли...”
Однажды я, кстати, встретил в городе своего знакомого.
- Ого! - говорит. - Тебя освободили? Я думал, ты в СИЗО.
- А я и есть в СИЗО, - отвечаю. - Просто иду покушать.
Через пару недель этого моего знакомого тоже “окунули” в СИЗО. Мы с ним встретились в камере, поболтали, потом я говорю: “Ну, ты сиди, а я пошёл кушать...”
Милиционеры платили за все мои обеды сами. Однажды кафе “Бина” было закрыто, мы пошли в бистро в “Мега-центре” на Озерова. Там поели (это прямо в торговом зале супермаркета). Заодно я взял с полки бутылочку водки, налил, выпил. Бутылка осталась пустая - а рассчитываться за неё надо было на кассе. Когда мы подошли к кассе, охранники задержали всю нашу компанию.
- Вот этот, в костюме, пил водку и не заплатил. Мы вас сейчас арестуем!
А я веселюсь: “Правильно! Арестовывай всех троих!” Но оперативники быстро уладили ситуацию - в случае чего им влетело бы по первое число. Это ведь беспрецедентное явление, чтобы арестованный так вот ходил и гулял.
9.448 листов макулатуры
- Понятно, что на такие уступки сотрудники оперативно-следственной группы пошли не от большой любви ко мне - а от того, что наплодили кучу макулатуры и сами себя в ней “закопали”.
Я растянул удовольствие на два месяца. Каждый день подписывал, не читая, определённое количество листов, указывал, что мне отксерокопировать, и работал потом с документами в камере. Слово сдержал: ознакомление с уголовным делом закончил вовремя. В течение пяти дней дело должны были передать прокурору на подпись, а он видел всю его бесперспективность и утверждать не хотел...
Первое обвинительное заключение состояло из 600 листов. По требованию прокурора его переписали. Стало 1.200 листов. Через три месяца - 9.448 листов...
И тут я стал его пересматривать - а листы-то “слепые”, почти чистые, текст не читается! Я написал на сей счёт заявление на четыре адреса - следователю, начальнику следственной группы, прокурору и судье. Попросив привести обвинительное заключение в соответствие с нормами УПК.
Но начался суд. И судья вернул дело прокурору, дав ему пять дней на устранение недочётов. Было перепечатано 9,5 тысяч листов! А я опять написал: “Нечитаемо”. И отправил жалобу. Всего, кстати, за время пребывания в СИЗО мною было написано около 1000 заявлений во все инстанции, вплоть до администрации Президента РФ и Европейского суда.
Свидание с женой
- Ко мне приехали оперативники: “Ты что творишь?! У нас же всё хорошо было!” (Они там, как оказалось, всем отделом должны были эти копии печатать, сверлить, прошивать.) Начали меня пугать, но быстро поняли, что это бесполезно.
Пришёл старший следственной группы и распорядился: “Оставьте нас одних!” Потом меня спрашивает:
- Что нужно?
- Я должен встретиться с женой, покушать, выпить водки - и мы решим этот вопрос.
Договорились. Он прямо из кармана достал 5.000 рублей. Была доставлена жена... А я подписал обвинительное заключение.
Вернулись в суд. Судья Кореньков пошутил: “Хорошо, что есть такие, как Макеев, они научат прокуратуру работать”. Но он ещё не знал, что я научу работать и суд.
...Обвинительное заключение весило 200 кг. Шесть человек помогали мне перетаскивать его из камеры в камеру. В 100.000 рублей обошлась только печать листов... Я, кстати, написал заявление с требованием возбудить в отношении следователя уголовное дело по статье 293 УК РФ (халатность) - за такую трату бюджетных средств! И приложил всю макулатуру. Никто не хотел принимать, таскать, но я настоял.
Мне ответили, что состава преступления в действиях следователя нет. Я обжаловал ответ - и снова приложил 9,5 тысяч листов... А параллельно предложил вернуть дело в прокуратуру и никогда его оттуда не доставать.
Подарок судьи
- Но вернёмся в суд.
На суде прокурор зачитал первый эпизод и спросил:
- Можно, я дальше не буду читать это дело? Там всё такое же, как и в первом эпизоде, только фамилии меняются.
- Не-ет! - ответил я.
Прокурор вздохнул и начал читать. А я возил с собой всю макулатуру и следил, чтобы прочитано было ВСЁ. И если прокурор пропускал кусок, я его останавливал и заставлял прочитывать.
Он поначалу приходил в суд без формы, в джинсах и майке. Я написал везде жалобы: дескать, что это такое?
Я, обвиняемый, в костюме и белой рубашке, судья - в мантии, а прокурор - как на дискотеке? Его обязали являться в форме. И вот он в этой синей форме с погонами садился и бухтел, как пономарь.
Судья Кореньков вёл себя интеллигентно. Когда мне в суде становилось плохо (давление поднималось) - вызывали “скорую”. Свой вентилятор он ставил напротив клетки, лично приносил воду (даже специальную кружку для меня завел - всё-таки 100 заседаний!), постоянно интересовался моим здоровьем, подарил УК и УПК со своими печатью и подписью (они сейчас стоят у меня на полке на видном месте).
Встречались мы в ходе процесса по четыре раза в неделю. А по вторникам у меня был “день областного суда” - там рассматривали мои кассационные жалобы, до 10 штук в неделю.
27 месяцев в “крытке”
- Кстати, писал я и о том, что в камерах Ленинградского районного суда люди, которых привозят на заседание, находятся в невыносимых условиях. Там на стенках - “шуба” из цемента, рассадник бактерий, отсутствует вентиляция, нет дневного света, цементный пол...
Я подал жалобу. Была проведена проверка, и специалисты медчасти УВД и администрации здания суда подтвердили, что помещение рассчитано лишь на кратковременное пребывание (1-2 часа). Я находился там часами - и расценил это как пытку.
Кроме того, во время следствия и суда нарушалось моё право на защиту: предпринималась попытка отстранить адвоката Кавуна и дать мне защитника, которого я не хотел. Вместо шести месяцев следствия и шести месяцев судебного процесса, я провёл в СИЗО 19 месяцев. А после приговора суда и кассационной жалобы - ещё 8 месяцев. Итого 27 месяцев в “крытке” (закрытой тюрьме), которой не получил по приговору...
С соответствующим иском я обращался в областной суд - мне было отказано. Тогда я написал в Европейский суд по правам человека, прикрепив акт о расстройстве здоровья из-за пребывания в невыносимых условиях. Страсбург принял мой иск 24 ноября 2008 года. В 2010 году он будет рассматриваться - и я рассчитываю на полное оправдание и компенсацию перенесённых страданий.
Влюбился как мальчишка
- Ну, а здесь... Перед судом прокурор сделал мне предложение: дескать, я беру на себя один эпизод, а он просит дать мне срок, который я уже отсидел.
Я ответил, что оговаривать себя не буду. Тогда прокурор запросил для меня 13 лет лишения свободы в колонии строгого режима, остальным - не менее 11 лет. Судья принял соломоново решение: всех “участников ОПГ” - к условному сроку. Оправдать было нельзя. Не такая у нас в стране нынче практика. В итоге оказалось, что я даже “пересидел” лишнего.
Конечно, потерянных лет уже не вернуть. Но я рад тому, что у меня есть настоящие друзья, которые от меня не отвернулись (Ёжиков приезжал на свидания в СИЗО), заботились обо мне, привозили передачи... Есть адвокат, который меня посещал и поддерживал... А главное - я встретил очаровательную женщину - женщину своей мечты, которая вскоре станет моей женой.. Первый раз в жизни влюбился как мальчишка!
...Вот такая история - с неожиданно оптимистическим финалом. История, которая показывает, что даже если в поединке с Системой нельзя выиграть (ну, так, чтобы безусловно и безоговорочно), то можно здорово “напрячь” её - и повеселиться. Проигрывает тот, кто сдаётся. Истина, конечно, избитая, но... как говорят мудрецы: “Нет такой избитой фразы, по которой нельзя было бы ударить ещё раз”. Главное - не испугаться собственных усилий. И тогда окажутся возможными самые невероятные на первый взгляд сюжетные ходы и комбинации.
Редакция “НК”