Сегодня мы продолжаем разговор о “преступлении века”, якобы раскрытом нашими доблестными правоохранительными органами.
Группа мужчин
Речь идёт о “деятельности группы мужчин, обвиняемых в принуждении к совершению незаконных сделок” - именно эта фраза значится в многочисленных релизах пресс-службы полиции.
Напомним, в июле 2014 года в офисе ООО “Локо-Строй”, где заместителем генерального директора является бывший начальник службы собственной безопасности УВД Калининградской области Анатолий Попов, произошёл мордобой. Точнее, прозвучала пощечина. Одна. Которая и получила в итоге статус “применённого насилия”.
Как сообщила пресс-служба УВД, “...двое мужчин 29 и 46 лет хотели взять под личный контроль все поставки песка при строительстве стадиона к Чемпионату мира по футболу 2018 года в Калининграде. Мужчины силовыми методами вынуждали законопослушного бизнесмена к совершению нелегальной сделки, а именно требовали принимать песок по весьма завышенным ценам. 29‑летний подозреваемый был задержан в августе 2014 года на одной из улиц Калининграда при силовой поддержке бойцов ОМОН. В июне 2015 года его 46-летний компаньон, длительное время скрывавшийся от органов следствия и находившийся в международном розыске, добровольно сдался полиции <...> Обоим участникам группы предъявлено обвинение <...> по ч. 2 ст. 179 УК РФ (принуждение к совершению сделки или отказу от её совершения, с применением насилия). Обвиняемые арестованы и содержатся в следственном изоляторе”.
Выпущен на свободу
Тем временем “в Калининграде ищут пострадавших от бизнесменов, которые заставляли покупать у них дорогой песок”. И т.д., и т.п. Фотографии, сопровождающие полицейские пресс-релизы, воистину впечатляют: Аль Капоне выглядит сущим зайчиком по сравнению с ТАКИМИ ФИЗИОНОМИЯМИ.
Но... в одном из предыдущих номеров “НК” мы изложили версию, в корне отличную от официальной: бизнесмены В. Гущян и М. Костин, которым “шьётся” очень серьёзное уголовное дело, никак не могли никого принудить “покупать у них дорогой песок”. Потому что:
а) песка у них нет и не было;
б) самый дорогой песок на строительство стадиона успешно поставляют и без них. И делает это никто иной, как признанный потерпевшим Анатолий Попов.
А недавно в редакцию “НК” обратился Максим Костин. По обвинению в “песочном деле” он провёл в СИЗО год - и был недавно выпущен на свободу, ибо истекли все предельные сроки его содержания под стражей. А передать дело в суд следственные органы пока не готовы - так сильно торчат из него белые нитки.
Мать-героиня и “Патриот”
Сегодня мы излагаем версию Максима Костина: что же всё-таки случилось в тот злополучный день в офисе “Локо-Строя”? И кто же он, Максим Костин, чья жизнь утекает сейчас, как песок между пальцев?
Итак, Максим Владимирович Костин родился в 1985 году в Калининграде, в многодетной семье.
- У матери было девять детей, - говорит Максим. - Она награждена как мать-героиня... Я учился в двенадцатой школе, потом пять лет по контракту служил в пограничных войсках. Занимался спортом - борьбой. Участвовал во многих серьёзных соревнованиях, есть награды, кубки... есть и знакомства со многими солидными людьми - такими, например, как Фёдор Емельяненко (любимец президента Путина, - прим. авт.). Но я не хотел бы сейчас перечислять фамилии - я уважаю этих людей и не собираюсь упоминать их в своих целях...
После армии я занялся бизнесом: был учредителем и заместителем генерального директора ЧОП “Патриот”, потом учредил такси с таким же названием. Меня в интернете представляют каким-то бандитом - а я был (и есть) нормальный бизнесмен. С офисом, зарплатой, визитными карточками и прочими атрибутами делового человека...
Отрублены пальцы руки
- Как вы познакомились с Владимиром Гущяном? Всё-таки у вас большая разница в возрасте...
- Гущян, как и я - борец. Все спортсмены-борцы (как и боксёры) друг друга знают. Я уважал Гущяна как талантливого борца. Мы довольно тесно общались 4-5 лет, его квартира была под охраной нашего ЧОПа. А в 2013 году со мной случилось несчастье.
Знаете, охранный бизнес - жестокая штука. На Северной Горе, когда я приехал на деловую встречу с партнёром, на меня напали - с пистолетами, ножами, саблями.
- Мотивы этого нападения до сих пор неясны, хотя трое нападавших арестованы и находятся в СИЗО (двое - в розыске). Но досталось мне здорово: в голову стреляли из травматического пистолета, пуля прошла навылет, раскрошив челюсть. У меня был открытый огнестрельный оскольчатый перелом правой бедренной кости, множественные раны грудной клетки, а пальцы левой руки - отрублены...
С такими ранениями обычно не выживают - меня спасло лишь то, что я в жизни не пил, не курил, занимался спортом и имел железное здоровье. Но лечение требовалось серьёзное: много операций, длительная реабилитация...
Мне помогали друзья - в том числе Гущян, который взял на себя часть расходов. Когда я стал понемногу двигаться, Гущян разработал для меня специальную программу тренировок, помогал мне встать на ноги, выйти из депрессии.
Я после случившегося очень сильно переживал. Не так-то просто в двадцать семь лет оказаться глубоким инвалидом... Друзья меня из этого состояния вытаскивали: звонили по пять раз в день, подъезжали...
Я ведь не мог не только двигаться нормально - мне и психологически было невозможно остаться на улице одному. Я до сих пор - хотя уже год провёл в СИЗО - не остаюсь один на улице. И вообще хожу, оглядываюсь - так ведь и не понял причин того нападения.
В офисе Попова
- Как вы оказались в офисе ООО “Локо-Строя”?
- А вот по этой причине оказался. С Володей Гущяном мы плотно общались. Часто вместе ужинали, обедали. В тот день Гущян должен был встретиться с человеком, у которого был какой-то интерес ко мне и моему такси. Мой брат меня привёз - и поехал по своим делам. А встреча не состоялась.
Володя Гущян предложил пообедать в кафе “Марципан” на ул. Яналова. Но по дороге ему позвонил его приятель Цупа и сказал, что их общий знакомый Попов просит, чтобы Володя к нему заехал. Есть какие-то дела...
Володя решил заскочить на пять минут. Мне он сказал: “Подожди на улице”. Но я ждать на улице просто не мог - слишком свежи ещё были раны. И я тоже спустился в офис к Попову.
Я его до этого не видел ни разу... У Попова с Цупой был какой-то напряжённый разговор. Я ничего не понимал - я вообще с трудом вникаю с ходу в бизнес-операции типа схемы грузоперевозок. Я и не вслушивался. Сел в стороне, стал звонить брату, чтобы тот подъехал и забрал меня. Я уже понял, что обед в “Марципане” накрылся.
“Все сидели как мыши!”
- Гущян в разговоре тоже не участвовал - ждал, когда Попов скажет, чего он, собственно, хотел... А я пытался поймать сеть: там плохо телефон ловил. И ходил по кабинету с мобильником - искал место, где связь лучше.
Попов был на взводе. Он повернулся ко мне и спросил: “Чего ты здесь бродишь?!” И продолжил: “Я бывший подполковник милиции, я ненавижу, когда ходят, если я сижу. У меня на совещаниях все сидели как мыши!”
Сейчас я понимаю, что он просто сорвал на мне зло. Наверно, его взбесило, что он - бывший милицейский начальник, перед которым всё УВД на цирлах ходило, а тут какой-то парень по его кабинету бродит с мобильником... Он привык командовать - и думал, что в обычной жизни его команды тоже должны исполняться беспрекословно. И он взорвался:
- Пошёл на х...! - и добавил матом. Про мать.
И вот тут случилась ситуация невозврата. Я потребовал, чтобы он извинился. А он подскочил, схватил меня за больную руку, начал выталкивать из кабинета. Я от острой боли ошалел - и дал ему пощёчину.
“Стреляй в него!”
- Гущян вскочил, оттолкнул Попова, вытащил меня из офиса. Попов орал своему охраннику: “Стреляй в него!” Охранник достал пистолет, передёрнул, дослал патрон в патронник - но стрелять не стал, ума хватило.
Я вышел на улицу. Тут подъехал брат - он, оказывается, всё это время искал этот чёртов офис.
Это, кстати, вообще интересно. В обвинительном заключении говорится, что я будто бы попросил своего родного брата “наблюдать за окружающей обстановкой и предупредить <...> в случае появления возле офиса ООО “Локо-Строй” посторонних лиц”. При этом я “не поставил его в известность относительно своих преступных намерений”.
То есть я, не объяснив брату заранее, куда ехать, не сказав, зачем, поставил его фактически на крыльцо ОВД (офис “Локо-Строй” - в десяти метрах от отдела полиции на Яналова), где постоянно люди, где понатыканы видеокамеры и где кишмя кишит полицейскими! И брат, стоя на крыльце ОВД, должен был смотреть, нет ли вокруг подозрительного типа людей в форме.
В общем, идеальное место для “запланированного насильственного принуждения”!
Заявление о побоях
- Когда вышел Гущян, мы уехали в “Марципан” - обговорить ситуацию.
Я сказал: “Хочу написать заявление в полицию, а то это всё плохо кончится”.
Гущян начал меня успокаивать: “Надо помириться. Все - мужики взрослые, у всех уже дети. Надо урегулировать ситуацию”.
Цупа позвонил Попову. Тот сказал: “Я не против помириться. Но сегодня нет смысла встречаться, эмоции ещё кипят. Давайте встретимся завтра-послезавтра, пожмём руки, попьём кофейку...”
Прошла неделя. И тут мне позвонил сотрудник полиции - мой сосед по подъезду. Якобы есть заявление о побоях, он печатает отказной материал, мне нужно подъехать и дать объяснение. Я поехал. Спокойно. Потому что - да, побои были. Мужчины иногда дерутся - за это не сажают в тюрьму.
Маски-шоу с обыском
- Я подписал какую-то бумагу, особо не вчитываясь. А дней через пять было возбуждено уголовное дело. Я пошёл к адвокату Созвариеву. Тот при мне позвонил следователю Иванову.
- Ты дело возбудил? Костин и Гущян у меня сидят, готовы на допрос.
- Не надо, - ответил Иванов. - И вообще, не лез бы ты в это дело. А их ко мне и так притащат.
И вот - мы здесь, в городе. Нас никуда не вызывают, повесток мы не получаем. В 6.30 утра - звонок в дверь.
- Кто?
- Открывайте, полиция, с обыском.
Я на всякий случай выглянул в окно - смотрю: стоит ППСник в форме. Значит, и впрямь полиция. Иду открывать - дверь вылетает. Вбегают - в масках, с оружием. Меня повалили, пробежались по мне ногами.
Дочь - ей почти три года - стояла в проходе. Она дико закричала. Жена - на восьмом месяце беременности - перепугалась до смерти. Дочка с тех пор заикается.
Забежали с автоматами
- Меня отвезли в отдел. Девять часов не давали никому выйти из дома. Жена даже ребёнка покормить не могла.
У брата моего тоже делали обыск - и тоже высадили дверь, забежали с автоматами, всех положили, ребёнка напугали... Хорошо, что ничего не подкинули. (Как выяснилось, к нашему делу этот обыск не имел отношения, его проводили по надуманному поводу, чтобы оказать психологическое давление.)
На тот момент - отпустили. Ну а потом - задержание.
Я еду с женой и ребёнком в машине домой, на Аллею Смелых. Останавливают - в час пик, в пробке - показательно, с СОБРом, выволакивают из машины, кладут лицом в землю. Жена беременная плачет, дочка кричит...
Меня везут в СИЗО. И там я сижу целый год. Каждый месяц мне продляют срок содержания - якобы иначе я скроюсь или буду угрожать потерпевшему, или продолжу заниматься преступной деятельностью...
Инвалид с детьми
- Я - инвалид, женатый, с детьми, с постоянным местом жительства... Почему я должен куда-то бегать? Если бы я хотел реально причинить Попову телесные повреждения - разве я, мастер спорта по боям без правил, ограничился бы пощёчиной?
В обвинительном заключении говорится о том, что я будто бы нанёс Попову три удара в затылок и два - в лицо. При этом в заключении отмечено, что эти удары не повлекли за собой расстройства здоровья Попова.
Да если бы я ударил его пять раз - он бы уже на том свете был!
Но... следователь Иванов - друг Попова. Они тесно общаются. И поэтому, когда в октябре прошлого года один судья выпустил меня под залог - Иванов моментально возбудил какое-то дело (кого-то там побили в Балтрайоне) и упрятал меня за решётку “по вновь открывшимся обстоятельствам”. А потом сам же эту “тему” снял.
Готов пройти детектор лжи
- В СИЗО я неоднократно заявлял ходатайство пройти обследование на полиграфе. Со мной сидели люди, которые убивали, расчленяли, торговали наркотиками. Им предлагали испытание “детектором лжи” - они отказывались. А я восемь раз просил отправить меня на детектор лжи - и восемь раз мне отказали.
У следователя нет никаких доказательств того, что я или Гущян хотя бы перевёз или даже перенёс в карманах какой-нибудь песок из пункта “А” в пункт “Б”. Нам инкриминируют “принуждение” к подписанию контракта, который был заключён за полгода до этого без нас!
Цупа и Петров, которые якобы пришли “принуждать” Попова вместе с нами, до сих пор продолжают с Поповым работать... А я провёл в СИЗО год. Мой сын родился без меня. И перспективы у меня печальны: “дать обратку” следователь Иванов уже не может. Ложные показания Попова, на которых построено обвинение, привели к серьёзным последствиям, и кто-то должен за это ответить.
Казнокрады заметают следы
- Дело готовится к передаче в суд. А в суде, по данным статистики, выносится только 0,03% оправдательных приговоров. И нет надежды, что именно я попаду в эти три сотых процента.
...Я вообще не понимаю, как такое могло случиться. Думаю, Попов просто воспользовался возникшей спонтанно ситуацией, чтобы создать “дымовую завесу” и отвлечь внимание от тех больших денег, которые он буквально “делает из песка”. Дескать, смотрите все, как ему трудно, как на него “наезжают” матёрые бандюганы... А его связи в полиции помогают ему это дело обстряпать в полное своё удовольствие. На наши жизни ему наплевать.
Сейчас в СИЗО находится Володя Гущян, который переживает то же, что пережил я за этот жуткий год.
Золотой песок
Что ж, золотой песок (а его г-н Попов поставляет на объект ЧМ‑2018 по цене 140 рублей за кубометр против 60-70 рублей - средней рыночной цены в Калининградской области) очень часто ещё и песок кровавый.
Мы продолжаем следить за развитием событий - ибо вопросов в этом “деле века” по-прежнему куда больше, чем внятных ответов.
Д. Якшина