Я человек маленький, - продолжал Шляпник, - только Мартовский Заяц сказал, что...
- Я не говорил! - тут же перебил Мартовский Заяц.
- Говорил! - настаивал Шляпник.
- Отрицаю, - заявил Мартовский Заяц.
- Он это отрицает, - сказал Судья, - опустите эту часть.
Льюис Кэрол
“Алиса в Зазеркалье”
Нож в аорту
- У нас трупы почти каждый день, - спокойно сообщил старший оперуполномоченный Владимир Ерошкин. - Каждого не упомнишь.
Прокурор Ирина Матущенко понимающе вздохнула. Действительно - работы у сотрудников РОВД Октябрьского района Калининграда много. Убийств не счесть! И с каждым нужно разобраться по всем правилам.
Положим, обнаружили очередного убиенного - выезжай на место происшествия, проводи опознание погибшего и устанавливай обстоятельства его гибели. Потом думай о мотивах преступления, ломай голову над версиями, определяй круг подозреваемых, ищи орудие убийства и свидетелей, проводи экспертизы. А тут ещё новые дела наваливаются. У любого сыскаря башка кругом пойдёт! В такой запарке - что угодно забыть можно. Даже то, чему четыре года в юридической академии учили.
Так что забывчивость молодого опера Ерошкина была понятна и судье, и прокурору. Ведь речь на судебном заседании шла об убийстве, совершённом в мае 2008 года. Тогда, в День празднования Победы над фашистской Германией, в лесопарковой зоне посёлка А. Космодемьянского обнаружили труп бомжа с колото-резаным ножевым ранением груди. На место преступления выехала следственно-оперативная группа. Дальше - всё, как по учебнику криминалистики. Опознали убитого - им оказался гражданин Гусев - провели медицинскую экспертизу и установили причину смерти.
Отдали, так сказать, дань научному подходу. В дальнейшем, суровая практика и острый дефицит времени вынудили молодых ментов отойти от требований скучной теории. Что поделаешь - с раскрытием преступления надо было спешить.
Бомжиха с малолеткой
Первым делом сыскари нашли подозреваемых. Ими оказались двоюродные братья Дмитрий и Евгений Лобановы. Первому - 15 лет, второму - 12. Оба стоят на учёте в милиции. Трудные подростки. Ежу понятно, что подозревать можно было обоих. Задержали брательников, привели в отделение и начали “колоть”.
Само собой, сразу мотив преступления нашёлся (якобы мобильник у бомжа старший брат хотел отобрать). Свидетели тоже обнаружились (сожительница погибшего и брат подозреваемого). И даже орудие убийства нарисовалось (перочинный нож).
О других версиях думать было некогда. А искать и опрашивать всех бомжей, которые в тот день вместе с убитым в одной компании самогон распивали - и вовсе никому даже в голову не пришло. Чего тут думать? Подросток виноват.
Короче, убийство раскрыто, обвиняемого Дмитрия Лобанова поместили в следственный изолятор, а дело передали в суд.
Судья Остапчук Марина Анатольевна - живой человек, а не героиня какого-нибудь телесериала о буднях служителей Фемиды. Так что, в отличие от своих виртуальных коллег, к милицейским трудностям относится с пониманием. Раз за разом она облачается в мантию и терпеливо выслушивает показания свидетелей.
Поначалу их было два - брат Дмитрия Евгений и сожительница убитого бомжа гражданка Лябихова. Только вот показания оба давали, мягко говоря, странные. Сразу после задержания 12-летний Женя взял всю вину на себя. Через несколько дней от своих слов отказался - обвинил в убийстве Дмитрия. Даже на следственном эксперименте якобы показал, как это происходило - и куда он переданный ему братом нож выбросил.
Нож нашли. (О нём разговор будет особый.) Но вот досада: на суде Евгений признался, что оговорил брата! Оба, мол, не виновны.
Тут помню, а тут - нет
Ирина Васильевна Лябихова тоже последовательностью не отличалась. Если в ходе следствия утверждала, что сожителя ножом Димка ударил, то в суде вдруг вспомнила - не было Дмитрия Лобанова на месте убийства. А кто именно сожителя пырнул - не помнит.
После такого поворота прокурор заволновалась и прямо из зала суда принялась “смс-ки” кому-то с мобильника отправлять. Как только Лябихова здание суда покинула, её тут же взяли в оборот сотрудники Октябрьского РОВД.
Бомжиху сопроводили в отделение милиции. Там она просидела четыре дня. К следующему судебному заседанию женщину доставили прямо из камеры - сопровождал её один из оперов райотдела.
Но и на этот раз Лябихова повторила, что Дмитрия на месте преступления не видела.
В общем, не свидетели, а бестолковщина какая-то.
Что в сухом остатке обвинения? Нож. Только нож. Но и с ним вышло не особо гладко. Проведённая экспертиза не смогла однозначно установить, что именно этот нож стал орудием убийства. Вывод эксперта гласит:
“Высказаться утвердительно о возможности причинения колото-резаного ранения гражданину Гусеву данным ножом не представляется возможным”.
Да и выглядело “орудие убийства”, мягко говоря, не особо внушительно. Перочинный ножик, лезвие с обломанным кончиком (тупое) и люфтом (плохо укреплено на рукояти). И никаких следов крови. Ни на лезвии, ни на ручке, ни в месте их соединения.
Обвинению потребовались косвенные доказательства. Зацепились за следственный эксперимент, на котором Евгений Лобанов указал место убийства. По логике прокурора получалось - если следственный эксперимент проводился по всем правилам, то и вина Дмитрия доказана. Вот тут-то в зале суда и появился уже упоминавшийся опер Ерошкин.
Правда, на вопросы молодой мент отвечал косноязычно, постоянно ссылаясь на забывчивость. Плохая память и речь опера выглядели очень подозрительно. Особенно после того, как адвокат попросил зачитать показания Ерошкина, которые он дал следствию буквально несколько месяцев назад. Там всё было изложено гладко, назывались и обстоятельства, и фамилии. И тут на тебе - на суде почти полная амнезия!
Кровь била фонтаном
По ходу дела выяснилось - Женя показал “место убийства”, которое находится метрах в двадцати от полянки, на которой был обнаружен труп. Но оперов это ничуть не смутило.
- Значит, - сделали они вывод, - смертельно раненый Гусев прошёл это расстояние, после чего и скончался.
На характер ранения никто внимания не обратил. Бомж погиб от повреждения аорты. Как утверждают специалисты, в таких случаях кровь бьёт фонтаном - за считанные секунды человек теряет более литра. То есть смерть наступает почти мгновенно. Пройти в таком состоянии можно метр-два, не более.
Мало того, в крови Гусева обнаружили алкоголь - 6,3 промилле. (Лёгкая стадия опьянения - 1-2 промилле, средняя - до 4, тяжёлая - 6-7, свыше 7 - смертельная доза.) Гусев в таком состоянии даже “кышь” сказать не мог - не то, что ходить.
Но все эти нюансы милицию не волновали. Прокурора, видимо, тоже. Для госпожи Матущенко было важнее доказать, что следственный эксперимент проводился без нарушений. Для этой цели и нужен был свидетель Ерошкин. Только вот к вопросам защиты опер подготовился из рук вон плохо.
- Вы видели, как проводился следственный эксперимент? - поинтересовался адвокат.
- Ну, да, - согласился опер. - Помогал.
- А кто был на эксперименте в качестве понятых?
- Не помню... - пожал плечами Ерошкин. - Наверно, кого-то попросили с улицы.
- А вот в документах следствия, - напомнил адвокат, - вы назвали фамилии понятых и указали, что ездили за ними лично. При этом первый понятой является студентом Московской юридической академии (на улице Мусоргского), а второй - Института экономики (на улице Карла Маркса).
Напомню - следственный эксперимент проводился в посёлке А. Космодемьянского. Но там “хороших” понятых не нашли. Пришлось гнать за тридевять земель. Зато два студента-юриста всё сделали одинаково “правильно”. (Они даже следствию дали показания, совпавшие друг с другом до запятой. Как под копирку.)
- Вроде бы ездил за ними... - вынужден был признать очевидное Ерошкин.
Но вот объяснений - почему так далеко мотаться за понятыми потребовалось - не дал.
- Евгений писал жалобу, - продолжал адвокат, - что милиционеры ему сами показывали, куда идти и что делать.
- Нет, - не согласился опер, - Лобанов первый шёл.
- А без него вы смогли бы найти этот нож? - вступила в разговор прокурор.
- Нет, что вы! - почему-то оживился Ерошкин. - В Косме вообще всяких ножей очень много валяется!
По законам телесериального жанра, в этот момент судья на экране стучит молоточком и отправляет дело на дорасследование. Как же иначе? Все сомнения трактуются в пользу обвиняемого. А тут их - просто пруд пруди!
Список “нестыковок” постоянно пополняется. К примеру, почему на одежде Дмитрия не обнаружена кровь. (Получается - он всадил нож в грудь Гусева, кровь из пробитой аорты ударила фонтаном, но на убийцу не попало ни капли.)
Или где следы крови, оставленные Гусевым во время его чудесного перемещения с места ранения к месту смерти. И так далее, и тому подобное...
Да что толку в перечислении всех несуразиц?! Мы живём не в виртуальной России, которую нам так настойчиво по телеку показывают. В реальности - всё иначе. Судебные заседания по делу Дмитрия Лобанова продолжаются. Пока парень сидит в следственном изоляторе, судья опрашивает всё новых и новых косвенных свидетелей. И ни конца, ни края этому не видно... Хотя светит 15-летнему парню вполне конкретный срок - до 10 лет. Какие уж тут могут быть сомнения.
А. Захаров