Граната в руках
...О Вадиме Лепилкине в “НК” упоминали частенько. Человек с тюремным стажем длиной в половину жизни, организатор первых в нашем городе рэкетирских группировок... спортсмен, которого прекрасно знают многие нынешние респектабельные бизнесмены (в смысле, знают по спорту, по спаррингам)... 
Личность прямо-таки легендарная. Люди сведущие рассказывают о его жёстком взрывном характере - и называют его “отморозком”. Прозрачно намекая, что после “загадочной” черепно-мозговой травмы у него совсем крыша съехала. И что иметь с ним дело так же опасно, как держать в руках гранату с выдернутой чекой.
Убоповцы - не нынешние, прежние! - вспоминают о том, как брали Ляпу, с каким-то ностальгическим удовольствием. И перечисляют, СКОЛЬКО у него было оружия. И констатируют, что в моменты задержания он вел себя исключительно по-мужски.
С ним связан и знаменитый бунт на “девятке” (правда, там он фигурирует в качестве потерпевшего). А теперь Вадим Лепилкин пришёл в “НК”.
- Много обо мне ерунды говорят. Хочу расставить все точки над “i”, - так объяснил он цель своего визита в редакцию.
...Нашу газету иногда упрекают в том, что мы “не о тех” пишем. Зачем, дескать, давать слово преступникам - бывшим или сущим, неважно?.. Зачем их “героизировать”?
Но, во-первых, мы никого не облачаем в романтический плащ героя... Что делать, если в нашей стране через тюрьму и зону проходят многие? И классик Достоевский в XIX веке имел в “анамнезе” не один год каторги, и десятки очень известных личностей “нового времени”: бизнесмены, артисты, художники - через ЭТО прошли... и даже некоторые чиновники (типа экс-мэра Багратионовска и экс-вице-губернатора Олега Шлыка) зону топтали...
И, как выяснилось, можно очень быстро превратиться из олигарха, чьё имя журнал “Форбс” публикует в списке богатейших людей планеты - в “сидельца” “Матросской тишины”, а потом отправиться, куда пошлют Бог и судьи. Налегке. Без своих миллиардов “зелёных”.
По данным статистики, едва ли не четверть взрослого населения России имеет отношение к “зоне”: кто-то был тамошним обитателем, а кто-то - обитателей стерёг. Зона - государство в миниатюре. Своеобразная модель общественных отношений и “вывертов”. И молчать о том, что происходит ТАМ, едва ли верно: все мы в Зоне. И нам нужны сталкеры.
Во-вторых, любая биография интересна, если она - отражение истории страны или истории города. Жизнь Вадима Лепилкина - эдакий “краткий курс становления преступного мира Калининграда”. Многие из тех, о ком он рассказывает, давно уже на том свете.
Хищники
“Сколько их было, схвативших Бога прямо за творческий потенциал!.. Где теперь их портреты? На кладбищенских плитах. Идешь по аллейке, и они смотрят на тебя грустными мраморными глазками... жалкие ополченцы, которых пустили по минному полю, чтобы у идущих следом на белых смокингах не было ни капельки крови, ни одной марашки...” - так писал о времени “дикого рынка” Юрий Поляков.
А Вадим Лепилкин говорит о себе и своих “коллегах”:
“Люди войны. В военное время такие становятся героями. В мирное - преступниками. В мирной жизни такие, как мы, не нужны. Мы - хищники. А вокруг - копытные. И хищники ими питаются.
...О своей судьбе я совершенно не жалею. Результат на данный момент меня вполне устраивает. Я сумел себя делать, сумел сохранить то, что надо для нормального мужчины.
...Люди моего возраста - уже шлакоотвал полный. Кто наркоман, кто алкоголик, у кого такой живот, что шнурки на ботинках завязывать трудно... Кто-то, может, и преуспел, но... имущество управляет их жизнью. Тогда как я встаю, когда хочу, ложусь, когда хочу, езжу без телохранителей и броневиков, встречаюсь с какой хочу женщиной - и ни о чём не думаю.
...Шлак - это чтобы дороги мостить. А я - человек”.
...Вот об этой своей человеческой жизни - без “фольклорных” и “кинематографических” прикрас - Лепилкин и решил поведать. А почему бы и нет?
Казанский дом
- Родился я в Крыму, в Евпатории. В июне пятьдесят седьмого года. Отец был военным моряком. Ещё капитан-лейтенантом он познакомился с моей матерью, которая сама была родом с Украины, а в Евпатории училась в техникуме. Поженились. Скоро появился я. Мать была занята работой, отец служил. 
Присматривать за мной взяли няньку. А она начала поедать продукты, которые оставляли для меня. Я отощал. Когда с Украины приехала бабушка, няньку выгнали. Бабушка долго ругалась на маму: “Дитыну заморила голодом!” И забрала меня в Кривой Рог. Там я прожил до пяти лет. На руднике им. Ленина, в посёлке Закарпатском.
Тем временем отец попал в аварию. У него была машина “Победа” - платили тогда военным слава тебе, Господи. И он очень сильно разбился. Еле удалось врачам спасти ему ногу, в гипсе пролежал не один месяц. А в начале 60-х в армии - сокращение. А у него ещё и характер... с начальством он любил поспорить, был резковат. Естественно, его сократили одним из первых.
По военной профессии он был артиллеристом. На берегу такая профессия и на фиг никому не нужна. Тогда он окончил штурманские курсы. Они с матерью перебрались в Калининград. Мать съездила за мной на Украину...
Сначала отец ходил старпомом на БМРТ “Казань”. За один рейс в шестьдесят пятом они сделали 2,5 годовых плана. Капитан Колесников получил тогда орден Ленина. А дом, который начали строить на улице Черняховского, отдали экипажу БМРТ. Так его потом и называли: “Казанский дом”. Отец получил тогда за рейс 10.000 рублей новыми деньгами.
В новую квартиру мы въехали зимой шестьдесят седьмого - шестьдесят восьмого года. Я пошёл в пятый класс в 31-ю школу на улице Пролетарской. Отца назначили капитан-директором на БМРТ “Перламутр”. Мать сидела дома, пока мне не исполнилось четырнадцать лет. Потом устроилась в горисполком, стала начальником бюджетного отдела...
Дырка в голове
- У вас вполне благополучное детство, хорошая семья. Обычно у мальчиков из таких семей биографии складываются несколько иначе... И дети капитанов загранплавания чаще оказываются в мореходке - а не в тюрьме...
- У меня такой характер. Я холерик, заводился по любому поводу. И сразу в драку. Мой дядька по матери был хорошим боксёром, служил в спортроте в Севастополе. Он меня с детства учил драться. Я ещё маленьким был - а домой к нам приводили пацанов на два года старше и на две головы выше меня. И жаловались матери: “Ваш нашего избил”. Она: “Да он же маленький!” - “Вот, избил...” А когда меня задевали ребята постарше, дядька их ловил, держал и говорил мне: “Бей”. И я лупил... Так что меня уважали.
В школе я тоже дрался. Был там такой Бондарчук. Мы с ним постоянно выясняли отношения. Но - по неписаным правилам. Лежачих не бьют и т.д., и т.п.
Учился я хорошо. До пятого класса - без “троек”. А в пятом классе я получил черепно-мозговую травму. Ту самую, о которой до сих пор многие судачат. То одно мне приписывают, то другое...
На самом деле было вот что: я зарядил самопал револьверной пулей и пошел испытывать на строящуюся девятиэтажку за “Свиным рылом” - сейчас там “Планета”.
Оружие я любил с детства. И самопалы у меня всегда были. Ещё в третьем классе палец порвало... А тут - я полез на стрельбище “Динамо”, нашел револьверную пулю, выковырял, забил туго в ствол... Самопал - сосновый. Пока я стрелял из него дробью, всё было в порядке. А тут... прицелился. Как-ак жахнет! От крепления оторвало кусок дерева. И - мне в башку.
Я понять ничего не могу: в ушах звенит, по лицу что-то течёт. Потрогал лоб, а там - дырка. Палец так прямо в лоб и вошел. И в обломки кости упёрся. И кровь фонтаном! Я кое-как зажимаю, бегу домой: “Мама, мама, мне голову пробило!” А она меня не видит и бурчит чего-то из кухни: мол, сам виноват, добегался... Тут соседи врываются - оказывается, за мной кровавый след тянулся. Кто-то мне лоб заткнул полотенцем, вызвали “Скорую”, вынесли меня в одеяле... В больнице мне сделали местную заморозку. И врач начал отламывать края кости плоскогубцами. Тут я заорал - и “отъехал”.
...Очнулся в палате. Пролежал в больнице недели две, потом дома долго валялся. С весьма незавидными перспективами. Врач родителям сказал: “В детстве пластинку вместо кости не ставят. Череп ещё растёт. Ткани будут срастаться, образуется рубец, начнет давить на кору головного мозга. Если зарубцуется правильно и давить не будет - его счастье. Но вероятность того, что ваш сын не умрёт, или не станет эпилептиком, или не превратится в полудурня - процентов тридцать”.
Пощёчина
- Мне повезло. Но я долго был практически инвалидом. Пятьдесят метров пробежать не мог, задыхался... В военном билете записано: остаточные явления травмы черепа, годен к нестроевой, и то - в военное время.
Короче, я внезапно стал слабым. А характер остался тот же! И бить теперь начали меня. А я постепенно приходя в себя, старался себя “сделать”. Занялся боксом. Постоянно доказывал, что я абсолютно нормален. Что я мужчина. Это, в итоге, и привело меня в тюрьму.
Первую судимость я получил в шестнадцать лет. Вышла дурацкая история. Сидели мы компанией во дворе. Точнее, в теплопункте. Ну, вермут пили... Девчонки с нами были... такие... шалавы. Что-то не понравилось в поведении одной девки. Дал ей пощёчину. Она обиделась... потом вроде успокоилась, продолжала выпивать... Всё нормально. А через десять дней приходят к нам домой мужчина и женщина. И говорят: “Наша дочь в больнице, в коме, умирает. Ваш сын её избил. Платите деньги”.
Отец их, естественно, выгнал. Спрашивает меня: “В чём дело?!” Я только плечами пожимаю. Мол, чёрт его знает... А назавтра меня забирают прямо с уроков. Менты. И везут в КПЗ. И предъявляют мне статью 108 - “тяжкие телесные повреждения”.
- Бил девчонку?!
Мне бы, дураку, от всего откреститься. Но я - парень честный, объясняю всё как есть. Мол, не бил, а дал пощёчину... И сижу дальше. А следак разбирается. Наконец выясняется: вскоре после того вечера, когда я девке дал оплеуху, она была на катке. Упала, ударилась головой. Сразу никуда не обратилась. А у неё медленно развивалось кровоизлияние. И через десять дней она упала в обморок на уроке. Её отвезли в больницу - а родителям её захотелось денег.
Короче, мне поменяли статью на 206-ю - “лёгкие телесные повреждения”. Отпустили под подписку о невыезде. На суде я получил условно 4 года, а через год, в 1975-м - амнистия. Судимость с меня сняли.
...10-й класс я окончил со справкой - аттестата мне не дали, т.к. выпускные экзамены я провёл в СИЗО. Чтобы поступить в вечернюю школу и получить-таки аттестат, нужно было где-то работать. Я устроился в зоопарк, ассистентом дрессировщика в Театре зверей (был такой). Там же вступил в комсомол (в своей школе не брали - там я был хулиган). И - пошёл учиться в среднюю мореходку, напротив “Атлантики”. Был там старшиной, вёл спортсектор роты, был профоргом судоводительского отделения... На соревнованиях занял 1-е место по гирям, 2-е место в тяжелом весе по боксу. А потом... началась в жизни чёрная полоса.
Чёрная полоса
- Если помните, в семидесятых СССР, пользуясь своим влиянием, установил 200-мильную зону вокруг Африки. 
Иностранным судам ловить там рыбу воспрещалось. В ответ - вокруг Америки и Канады была установлена аналогичная зона для нас. Естественно, наши суда “партизанили”: план-то нужно было давать! Отец тоже заскочил - а его “хлопнули”. Международный скандал!.. Отца исключили из партии. А он - дома - взял ружьё и застрелился. В туалете. Я прихожу домой, открываю дверь - а он там...
И сразу всё как навалилось. Мой приятель купил мотоцикл “Иж-Спорт”. Я ему дал свои кроссовки, а он мне - покататься на мотоцикле. И ещё один паренёк со мной увязался, Гордеев - сейчас у него ювелирный магазин около “Рубина”. Я его брать не хотел, но он так упрашивал... И вот в районе бензоколонки я на 100 км/ч “вошёл” в какую-то “Волгу”. На мне - ни царапинки. А у парня кость ноги лопнула пополам... А тогда в УК была статья 211 - “тяжкие телесные повреждения при автомобильной аварии”. Уголовное дело возбуждалось без заявления потерпевшего, прямо по факту...
А через два дня после этой аварии я шёл по скверу за памятником Ленину. Зацепился с курсантом КВИМУ. Он здоровый, старше меня... Слово за слово - и подрались. Я ему дал в челюсть - он свалился. Нормальная мужская драка. Честная. Один на один... Он со своей девушкой дальше пошёл... А потом выяснилось, их встретила милиция. И парень дал показания, что его избили... У него челюсть оказалась сломана. На суде его потом спрашивали: “Вы же его здоровее, как получилось, что он вас избил?” Он замялся: “Да, может, это и не он был...” И тут я со своей дурацкой честностью: “Я”.
...Приплюсовали на суде и ещё один эпизод. Я всегда терпеть не мог наркоманов. Лупил их по-страшному. И однажды в скверике у КТИ отделал одного, снял с него куртку и отдал своему пацану-приятелю... Вот эту куртку мне и “навесили”. В совокупности получилось четыре с половиной года. Так прямо из мореходки я попал в “семёрку”. Колония в Гвардейске, бывший немецкий замок.
Прошли эти четыре с половиной года бурно. Тюремных законов я не признавал, воровские понятия мне были чужды. На всё плевал. Дрался.
Два года в общей сложности провел в ШИЗО (штрафном изоляторе) и ПКТ (помещении камерного типа)... Мне не нравится правило: “С волками жить - по-волчьи выть”. Я его переделал: “С волками жить - волков убивать”.
Белая ворона
- На зоне я был белой вороной. Сам по себе. Там ведь основная масса - тупые уголовники. Карманники какие-нибудь... тьфу! Я их презирал. Они для меня на уровне сутенёров.
...Криминальные авторитеты? Все они друг на друга стучат. Авторитет Вася стучит одному милиционеру, авторитет Петя - работает “дятлом” на другого. Если кто-то не стучит - значит, просто не успел найти правильной тропки.
Конечно, болтать об этом - дело такое... Придут люди со стволами и спросят: “Доказать можешь?” - “Нет”. - “А чего ж тогда языком мелешь?!”
И всё равно я “авторитетов” не признаю. В зоне я всегда был руководителем всех тамошних официальных организаций, входил в состав актива колонии. Блатные называют активистов “козлами”. А я смеялся: “Кто не в активе, тот в пассиве”. Опущенный, значит...
Я за двадцать лет себе ни одной наколки не сделал! Вот шрамов - много. И ножами меня резали, и кипяток в ухо вливали... Обварили голову, плечо, шкура сходила, как со змеи... Ведь если ты расходишься во взглядах с основной массой - искра вспыхивает по любому, самому незначительному поводу!
- Как бунт в “девятке”? (Колония строгого режима на Советском проспекте в Калининграде.)
- А что бунт? Ну, завезли “спидовых”. Разместили вместе со всеми в бараке. В столовой я распорядился, как заведующий, выдать им отдельные миски. Но среди блатных у меня было много завистников. Понятно: сидел я за крупное преступление; оружие, какое у меня изъяли, они только в кино и видели... Вот они и решили ситуацию со “спидовыми” обернуть в свою пользу. Пришли несколько человек. За ними - толпа. Человек двести - триста. Я стою на крыльце. Мне говорят: мол, давай обсудим это дело. Протягивают чашку с чаем... Я говорю: “Я тут при чем? Идите, гуляйте!” Посылаю, короче.
Они: “Не заводись. На вон лучше чаю хлебни”. Дают чай - и больше я ничего не помню. Из комы вышел через восемь дней в больнице...
Сторож в зоопарке
- Скажите, а семья у вас есть? Кто-то за вас Богу молился?
- Девушка, которая у меня осталась на воле, сначала меня ждала. Когда меня посадили, она была беременна. Сделала аборт. Точнее, прерывание беременности на позднем сроке. Специальный укол - и ребёнок родился мёртвеньким. Я никогда не мог понять, как она на такое решилась... А потом из армии пришёл мой друг Дмитрий Тюрин. Они познакомились - и расписались. А через полтора года - вот ведь ирония судьбы! - Тюрин тоже сел. За ограбление какой-то девчонки. Серёжки у неё сорвал... Его жена стала ходить на свидания. А потом неожиданно встретила меня, когда я освободился из “семёрки”. То да сё... мол, любила тебя всегда... ошибка вышла... Завязались у нас лёгкие отношения. Вскоре я опять сел. А она снова была беременна. На этот раз ребёнка оставила. Родилась дочь... Сейчас она уже выросла. Общаемся иногда.
- Сколько лет в общей сложности вы провели на “зоне”?
- Двадцать лет. В перерывах восстановился было в мореходку, на заочное. Тогда обязательно нужно было работать. Иначе - тунеядец. А за тунеядство в советском УК была соответствующая статья. Могли посадить - запросто.
Мать моя дружила с директором зоопарка - меня взяли туда ночным сторожем. Красота! Приводишь девушек, берёшь ключи от клеток... Мы там такие гулянки устраивали!
...В 1982-м меня взяли за чужие автозапчасти. Сам я никогда не занимался ни угоном, ни разборкой. Знакомые пацаны - да, промышляли. И запчасти держали у меня в гараже. Когда меня прихватили, я сказал: “Не моё”.
- А чьё?
- Сдавать не буду.
Казалось бы, вмените скупку краденого или укрывательство! Вина же не доказана. Но дали по максимуму. И пошёл я на пять лет за чужие грехи.
Потом была “ходка” за то, что дважды в течение года я попадался пьяным за рулём. На мотоцикле летал... Потом - в порядке надзора. Три раза не был дома вечером - два года получил. В 1991-м - оружие у меня нашли, три патрона... Короче, реальных сроков - всего ничего. И главное, первый я получил за что? За то, что по-мужски один на один разобрался? В честной драке... Или, к примеру, как в девяносто восьмом - за то, что я пытался “понудить потерпевшего к обсуждению вопроса о долге”?!
А вот в 1992-1993-м я весь калининградский рэкет поднимал... Денег у меня было много, десятки тысяч. Вот тогда можно было сажать. Было за что.
Первые рэкетиры
- И что же собой представлял преступный мир Калининграда в начале девяностых годов?
- Одной из первых в городе была группа Дорофея. Звали его ещё “Каскадёр”. Он был натуральным каскадером с “Мосфильма”. Работал со знаменитым Иншаковым. Как его занесло в наш город - чёрт его знает. Но вокруг него и объединились первые рэкетиры. Стрельба, поджоги только начинались... Сын Аристовича у него в то время в группе был. Отец, кстати, сыну сделал серьёзное физическое внушение за эти дела.
А когда в городе всё закрутилось, в УВД начали определять, кто главный. Всех лидеров тогда “упаковали”. Взяли Чапляускаса, Илью Сахиб-Гиреева - те занимались спекуляцией у Межрейсового дома моряков. Чапа к тому же очень для себя не вовремя сломал в Гурьевске челюсть какой-то бабе. Так что пошёл он “на стройки народного хозяйства”. В “семёрку”.
Дорофей избил каратиста на “быках”. Дело уже было закрыто, а тут его возбудили, Дорофея сунули в СИЗО, потом дали три с половиной года - и на “дальняк”. Этапом на севера. Я отправился в кафе “Кентавр” (а был-то под надзором, с запретом покидать дом в вечернее и ночное время). Там меня взяли. Отвезли в отделение. И попытались повесить на меня всё, что можно: и стрельбу, и поджоги, и т.д., и т.п. Специально свидетелей из Литвы привозили. Но те меня не опознали.
Дали мне два года - и на севера. А у меня - из-за травмы - инвалидность! Пообщался я на пересылке с психиатром - и меня завернули назад. В “девятку”. Васильев - тогдашний начальник колонии - меня увидел, весь в ужасе: “Как?! Откуда?!” А я ухмыляюсь: “Больной я”.
...Аристовича-младшего, кстати, отец тогда из-под ареста выдернул и отправил в Нижний Новгород года на два.
...Время было забавное. Хохол-старший (Валерий Белецкий) ведь начинал с Дорофеевым.
(По нашим сведениям, в 1989‑м Белецкий был сержантом милиции, знамя охранял в УВД! Потом его якобы уволили - он порезал кого-то и попал в СИЗО... А сейчас Белецкий - бизнесмен, совладелец кафе “Сказка” на ул. Колоскова, - прим. ред.)
Начальник охраны
- Собирались мы в ресторанах, смотрели крутые боевики в “Туристе”, занимались спортом в Доме офицеров ДКБФ на Кирова, 7... Я, кстати, однажды на тренировку в ДОФ пришёл. А у администраторши дочка была наркоманкой, которая в прошлом попала мне под “раздачу”. Администраторша меня увидела, как заверещит: “Здесь бандиты собираются!” И всех выгнала.
...Когда преступный мир только формировался, никто не знал, как стрелять, из чего стрелять. Больших денег тоже не было.
К примеру, мы контролировали Борисовский авторынок. Была создана целая система. Инна Викторовна Крылова - у неё в фирме “Арт-эко” я числился - была близко знакома с директором авторынка Янусом. Она мне сказала: “Нужны люди, которые обеспечат порядок”. Договорились. Фирма “Арт-эко” направила меня, как своего работника, на должность начальника охраны Борисовского авторынка... На удостоверении стояло два штампа: “Арт-эко” и “Меркадо”... Я подключил людей Чапы, группу Фомина... правда, без самого Фомина...
- ...и для Борисовского рынка настали горячие деньки. Нам Игорь Янус рассказывал, что Лепилкин “контролировал” окрестности рынка, жёстко наезжал на продавцов, которые экономили деньги и ставили свои машины не на торговой площадке, а на обочинах дороги. И он, Янус, даже не сразу разобрался, в чём дело - какие-то люди представлялись охранниками...
- Мы приезжали в три часа ночи, в пятницу. Я расставлял своих людей. Когда литовцы, латыши загоняли на рынок машины, мы предлагали им талоны по $10 - за обеспечение сохранности автомобилей. И они покупали без возражений.
“Маски-шоу”
- Утром - сбор денег. К 9.00 часам я своих пацанов уже снимал. Чтобы не отсвечивали. Система была эффективная. Так, только в ночь с субботы на воскресенье мы собирали обычно $2.000. Кроме торговцев, нам определённые суммы платили напёрсточники, палаточники... В месяц получалось около $5000. (Тогдашних долларов. Зарплата, помнится, в среднем по стране была тогда около 30-40 баксов, - прим. авт.) Я машины менял каждый месяц - бил по нескольку штук... А потом в УБОПе озверели. В восемь утра устроили “маски-шоу”, повязали всех пацанов.
...Я тогда с Эдиком Полонским работал. Мы с ним познакомились в восемьдесят девятом. Он был мастером спорта по вольной борьбе, тренировал ребят в спортзале при “Стройдормаше”. А я там вёл группу рукопашного боя для своих пацанов. Полонский посмотрел, как я это делаю, и попросился в ученики. Потом он пошёл в армию. Деды стали до него докапываться - он всем так дал, что попал в дисбат на Украине. Оттрубил там год с лишним, вернулся. Я как раз тогда вышел с зоны. Встретились - опять завязались отношения.
...Так вот, Полонского на Борисовском рынке хотели взять. Он забежал в какой-то дом, на пятый этаж - и офицер, который там жил, впустил его в свою квартиру. Эдик просидел у него до вечера. А менты продолжали ждать. Тогда офицер дал ему свою форму, и они вдвоём вышли. Потом мы этому офицеру и форму вернули, и дали $100. Он: “Спасибо, ребята, я вам ещё помогу!”
...Дело против нас тогда развалилось. От меня требовали показаний против Януса. Если б я их дал - он бы сел. Но я молчал. Менты пытались “расколоть” потерпевших на авторынке. Чтобы те обвинили нас в рэкете. Но те держались: “Нас никто не рэкетировал. Нам сделали предложение обеспечить сохранность нашего имущества - и мы добровольно купили талоны”.
Пришлось убоповцам нас отпускать.
(Окончание следует)
Ю. СЕРГЕЕВА