Брошенные казематы

Эрвин Грубе родился и вырос в Кёнигсберге. Родители парня очень не любили войну. Ещё в 1914 году будущие супруги стали беженцами - их семьи пешком ушли из Инстербурга, занятого русскими войсками. С тех пор так и осели в Кёнигсберге - в районе Кведнау (Северная Гора).

- Не дай бог пережить такое снова, - вздыхала мать.

- Всё к тому и катится, - ворчал отец. - Если фюрер придёт к власти, то обязательно ввяжется в новую бойню...

Грубе-старший был убеждённым социал-демократом и нацистов терпеть не мог. Эрвин родительские настроения не одобрял. По его мнению, Германия должна была взять реванш за позорное поражение. Мальчишка мечтал стать солдатом. Вместе с другими пацанами он частенько играл в “войнушку” на форте №3, расположенном поблизости.

Фортификационные сооружения Кёнигсберга устарели ещё до начала первой мировой войны. Пушки с фортов сняли, военные оттуда ушли. Так что старинные казематы стояли заброшенными - на радость местных пацанов.

Застенки нацистов

В 1933 году к власти пришёл Гитлер. По Кёнигсбергу прокатилась волна арестов: в первую очередь, хватали социал-демократов и коммунистов.

Арестованных свезли на форт №3, где нацисты устроили пересылочную тюрьму. Грубе-старший тоже оказался за решёткой в знаменитом форте.

Через несколько месяцев заключённых отправили в концлагеря в глубь Германии. Эрвин больше не увидел отца. Сгинул антифашист.

Мать собрала пожитки и вместе с несовершеннолетним сыном уехала к родственникам в Баден-Вюртенберг. Здесь Эрвин встретил начало второй мировой войны. Только вот основные события развернулись в Польше, рядом с Восточной Пруссией. А в Баден-Вюртенберге, на границе с Францией, стояло затишье.

Французская армия сидела за мощной укреплённой линией Мажино и чувствовала себя в безопасности - Вермахт даже не пытался перейти в наступление. Войска противоборствующих сторон стояли друг напротив друга без движения, тишину нарушали лишь редкие одиночные выстрелы.

В 1940 году Эрвину исполнилось 18 лет и его призвали в армию.

Неприступная крепость

Эрвин оказался в недавно сформированной 215-й пехотной дивизии. Это соединение вместе с соседней 246-й пехотной дивизией стояло напротив французского укрепрайона Лаутер - небольшого участка линии Мажино. В укрепрайоне, прикрывавшем 75 километров границы, насчитывалось 11 фортов, 76 больших и 300 малых ДОТов.

Немецкие солдаты каждый божий день глазели на позиции врага в бинокль. Это было единственным развлечением на “странной войне”.

- Мальчишкой я часто по фортам лазил, - делился воспоминаниями с сослуживцами Эрвин. - В Кёнигсберге их предостаточно.

- Глупости говоришь, - усмехнулся рядовой Ганс. - Ничего общего между теми фортами и этими нет. Когда я учился в университете, то увлекался историей оборонительных сооружений.

- Ну и в чём же разница? - заинтересовался Эрвин.

- Слушай и мотай на ус, - менторским тоном произнёс Ганс и прочитал приятелю целую лекцию по фортификации и её роли в современной войне.

Деньги на ветер

Кольцо фортов вокруг Кёнигсберга появилось в конце XIX века. Укрепления были спроектированы на основе опыта франко-прусской войны 1870-1871 годов. Они представляли собой открытые позиции для тяжёлых пушек, обнесённые четырёх­угольным валом с окопами для пехоты. Внутри располагались укрытия для личного состава. Главная задача форта - вести артиллерийский огонь по врагу.

Однако вскоре выяснилось, что деньги, потраченные на возведение кольца фортов вокруг Кёнигсберга, были выброшены на ветер. Уже в начале ХХ века форты морально устарели. Опыт русско-японской войны и обороны Порт-Артура показал: тяжёлую артиллерию целесообразно вынести за пределы крепостных сооружений. На тыловых позициях пушки могли свободно маневрировать.

В противном случае осадные орудия быстро уничтожали пушки в фортах. После этого укрепление служило лишь укрытием для пехоты - враг легко обходил форт с флангов и оставлял бесполезную “неприступную крепость” в своём тылу. Гарнизону оставалось только сдаться.

В 1920 году в Европе сложилась концепция “распылённой фортификации”. Фортами стали называть новые сооружения, совершенно непохожие на те, что остались не у дел в Кёнигсберге.

Классический пример - французские форты “Фуар-Шо”, “Ошваль”, “Лембах” и “Гранд-Хохеркель”, расположенные как раз напротив позиций 215-й пехотной дивизии.

Пулемёты и пушки

Каждый из этих фортов имел хорошо защищённые подземные казематы (глубиной до 30 метров). В них располагались казармы, склады бое­припасов и продовольствия, электростанция, лазарет, столовая. Все подземные сооружения соединялись между собой длинными туннелями, по которым ездили вагонетки. В определённых местах на поверхность земли вели шахты, которые выходили к четырём боевым блокам.

Два из них - ДОТы с несколькими бойницами.

Каждый имел по два спаренных пулемёта и одной 47-мм противотанковой пушке. Расчёты были хорошо защищены толстыми бетонными стенами.

Два других блока имели бронированные вращающиеся башни с 135-мм пушками, 81-мм миномётами, крупнокалиберными пулемётами и 50-мм миномётами.

Каждый из фортов мог простреливать артиллерией полосу обороны двух соседних фортов - справа и слева. Помимо этого, промежутки между этими четырьмя фортами прикрывали 20 артиллерийских ДОТов (2-3 пушки и 2-3 пулемёта в каждом) и 50 малых ДОТов (по 1-2 пулемёта).

В общем, немецкой 215-й пехотной дивизии противостояли очень серьёзные укрепления.

Маялись от безделья

К весне 1940 года Гитлер перебросил почти все войска с востока, где с Советским Союзом у Германии был договор о ненападении, на запад. 10 мая 1940 года Вермахт вторгся в Бельгию и Голландию. Танковые корпуса немцев пошли в обход линии Мажино.

Тем временем солдаты 215-й пехотной дивизии продолжали маяться от безделья. 23 мая 1940 года Эрвин и его товарищи услышали по радио, что основные силы англичан и французов разбиты и прижаты к Ла-Маншу в районе Дюнкерка. Герман­ские танки устремились на юг - к Парижу.

А уже 11 июня 1940-го танковая группа генерала Клейста достигла реки Марна и захватила город Реймс. До Парижа было рукой подать...

215-я пехотная дивизия продолжала глазеть на позиции французов в бинокли.

Снаряды и бомбы

14 июня 1940 года немцы без боя взяли Париж. Французская армия отступала на юг. Через пять дней, 19 июня 1940-го, командир 215-й пехотной дивизии отдал приказ начать прорыв линии Мажино.

В 6 часов утра 355-мм гаубицы и 420-мм мортиры 800-го немецкого тяжёлого артиллерийского полка открыли огонь по форту “Фуар-Шо” и “Лембах” Затем за дело взялись пикирующие бомбардировщики. Однако ни одно из французских укреплений не удалось вывести из строя.

Тем не менее артподготовка всё-таки оказалась полезна: снаряды и бомбы разорвали кабели связи и лишили отдельные ДОТы связи с командными пунктами фортов. В 9 часов утра рота, где служил Эрвин, осторожно поползла вперёд.

Начался штурм линии Мажино.

Хитрый манёвр

Командир 215-й дивизии все свои силы бросил на самый уязвимый участок французов: промежуток между фортами “Лембах” и “Гранд-Хохеркель”. Местность была покрыта лесом и оврагами. Штурмовые группы немцев, прикрываясь дымовыми завесами, скрытно подобрались к ДОТам врага.

Французские наблюдатели из ближайших фортов не видели атакующих, а гарнизоны ДОТов не имели возможности сообщить координаты целей - связь была нарушена. В результате артиллерия фортов била наугад и не нанесла немцам серьёзного ущерба.

Когда Эрвин увидел перед собой первый французский ДОТ, по спине солдата пробежал холодок - такое укрепление невозможно забросать гранатами! Всё равно, что слону дробина. Но тут немецкие зенитчики подкатили 25-мм скорострельную пушку и принялись садить очередями по амбразурам. Через несколько минут ДОТ замолчал.

- Ловко! - обрадовался Эрвин. - Один из множества выпущенных снарядов непременно должен был угодить в бойницу. А там - рикошет от внутренних стен - и пошёл гулять по ДОТу! Славная получилась мясорубка.

- Количество перешло в качество, - отозвался бывший студент Ганс. - Диалектика!

Обошли с фланга

Немцы упорно продвигались вперёд. К исходу 19 июня 1940 года штурмовые группы 215-й пехотной дивизии захватили 22 ДОТа. Артиллерия фортов стреляла без корректировки огня: французы палили в белый свет, как в копеечку. Немцы штурмовать форты не стали.

Утром 20 июня 1940-го два полка 215-й пехотной дивизии оказались в тылу фортов “Лембах”, “Фуар-Шо” и “Ошваль” и полностью блокировали снабжение этого участка линии Мажино. Французская оборона была прорвана. Солдаты 215-й пехотной дивизии без боя вошли в города Вирт и Хагенау.

Правда, это не имело большого значения: к тому времени танковые дивизии Вермахта уже захватили большую часть Франции. 21 июня 1940 года французское командование капитулировало. Защитники линии Мажино сдались в плен.

Вино за победу

Немецкий эксперимент по штурму оборонительной линии врага удался. Германия доказала преимущество маневренной войны и современной тактики ведения боя.

На участке прорыва 215-й пехотной дивизии французы потеряли 15 человек убитыми и 1.460 человек пленными.

У немцев было ранено 108 солдат, убит - 31. Тридцать вторым оказался Эрвин Грубе. В ночь на 22 июня 1940 года он отправился в ближайшую деревню за вином и подорвался на мине. Хотел отпраздновать победу...

Блиндажи и окопы

Казалось, что события 1940 года поставят крест на попытках военных создать эффективные оборонительные линии. Но чем ближе был конец Третьего Рейха, тем судорожнее цеплялись нацисты за всякого рода мифы: от разнообразных вариантов “чудо-оружия” до “неприступных валов” и “крепостей”.

В 1944 году немцы вспомнили о заброшенных фортах Кёнигсберга - советские войска стояли у границ Восточной Пруссии. Старые фортификационные сооружения привели в порядок, на брустверах установили по нескольку небольших пушек, в казематах разместили гарнизоны.

Германские генералы не питали иллюзий в отношении пятнадцати устаревших фортов: они предназначались для командных пунктов, размещения полевых узлов связи, пунктов боепитания и пунктов приёма раненых.

Основу оборонительного пояса вокруг прусской столицы составили не крепостные, а обычные полевые укрепления: окопы и блиндажи. Но тут “в бой” вступила пропаганда.

Взаимная пропаганда

Министр пропаганды доктор Геббельс решил поднять боевой дух защитников Восточной Пруссии и назвал дряхлые форты “ночной рубашкой Кёнигсберга”. В том смысле, что под их охраной город может спать спокойно.

Советские политруки с удовольствием поддержали немецкого коллегу и объявили Кёнигсберг “городом-крепостью”.

На самом деле и немцы, и русские сильно преувеличивали роль фортов. Ещё в ночь с 29 на 30 января 1945 года передовые части 11-й армии с ходу захватили форт №9 “Дона”. Практически без потерь.

Однако факт прорыва “кольца фортов” никак не отразился на оборонительном потенциале немцев. Советским войскам пришлось более двух месяцев готовиться к решающе

му штурму.

Белый флаг

6 апреля 1945 года советская артиллерия смела со всех фортов немецкие пушки. Солдаты Вермахта попрятались по казематам. Русские легко обошли старые укрепления с флангов. В принципе штурмовать форты вообще не было нужды - они оказались блокированы и не могли помешать продвижению советских войск к центру Кёнигсберга.

Немецкие гарнизоны без единого выстрела бросили форты №1, №2 и №2-а - и отошли в Кёнигсберг.

Солдаты в фортах №3 и №5-а утомились сидеть под артобстрелом и выбросили белый флаг.

Несколько фортов советские солдаты взяли с минимальными потерями, расстреливая бойницы из самоходных орудий и не давая врагу даже выглянуть наружу.

Миф о войне

Основные потери советские войска понесли уже в уличных боях в городе. Именно там полегло больше всего наших солдат, а не под стенами фортов.

Правда, было одно исключение: форт №5. Зачем его штурмовали - непонятно. Но погибло там много советских воинов. Этот объект уцелел и стал после войны музеем - символом штурма “города-крепости”. Точнее, своеобразным “мифом для патриотов и туристов”.

Остальные 14 фортов тоже хорошо сохранились. Парадокс “города-крепости Кёнигсберг”: город во время войны был практически уничтожен, а крепость уцелела.

А. Захаров