Наша сегодняшняя “прогулка” - по замку Георгенбург, что в посёлке Маевка, расположенном в городской черте Черняховска. И вновь сопровождает нас Андрей Олегович Виноградов, экс-глава Черняховска, увлечённый историей своего города.

- Замок Георгенбург по-своему уникален, - рассказывает Андрей Олегович. - Во-первых, он вплотную связан со знаменитым инстербургским конезаводом, “визитной карточкой” нашего края. Во-вторых, это, пожалуй, единственный орденский замок, сохранившийся на территории нашей области как сооружение (под крышей!), а не в виде руин. В-третьих, не один десяток местных жителей в буквальном смысле вырос в этом замке: в 1946 году квартиры там получили девять семей работников совхоза! Под средневековыми сводами эти люди любили друг друга, женились, рожали детей, хоронили своих стариков... были в замке ПРОПИСАНЫ, всё честь по чести... Чем не сюжет для романа?

Кейстутис-разоритель 

- Итак, замок Георгенбург был построен на высоком берегу реки Инстер в 1337 году. В двух километрах от возведённого годом ранее замка Инстербург. На этом месте стояла прусская крепость Гарзовен, которую рыцари Тевтонского ордена уничтожили ещё в 1264 году.

Позже здесь обосновался рыцарь ордена Хартман фон Грумбах, назвавший свои владения в честь св. Георгия, покровителя крестоносцев. Это святое имя и унаследовал замок. Поначалу он был небольшим, деревянным, но к 1350 году магистр ордена Винрих фон Книпроде отчасти перестроил его в камне. Замок предназначался для епископа Замландского и был его резиденцией (что, кстати, принципиально отличало его от замка Инстербург, выступавшего в роли форпоста).

Впервые в хрониках Георгенбург упоминается в 1364 году. Виганд из Марбурга пишет:

“Третья колонна вражеского литовского войска на обратном пути из Велау (ныне пос. Знаменск), где литвины сожгли и опустошили имения, кирхи и всё прочее, а жителей часть убили, а часть взяли в плен, <...> направилась на Дом епископа, который называется Юргенбург” (Юрген и Георг - два варианта одного имени, как наш Юрий и Георгий в их изначальном значении, - прим. авт.).

Нападение было совершено во время Великого Поста. Защитники, ослабевшие от скудной пищи и еженощных бдений, не смогли противостоять язычникам. И те, возглавляемые князем Кейстутисом, захватили “Дом епископа” и сожгли.

Разлакомившись, Кейстутис напал на замок вторично, едва его отстроили. И снова сжёг. А в 1376 году, - сообщает хронист Иоганн фон дер Посильге, - литвины в очередной раз разорили Георгенбург и увели в полон всех его жителей. И к 1385 году замок был уже полностью отстроен в камне: епископу Замландии надоело собирать обугленные пожитки на пепелище...

Герцог Альбрехт

- Строился замок традиционно: четырёхугольник размером приблизительно 58 на 56 метров был обнесён оборонительной стеной двухметровой толщины, по углам - небольшие башни, с запада - флигель с жилыми помещениями и часовня.

Во флигеле - здоровенные подвалы. К оборонительной стене с внутренней стороны лепились многочисленные жилые и хозяйственные пристройки для гарнизона и слуг. В центре двора - колодец... В общем, всё как полагается.

Впрочем, “Дом епископа” и в камне не стал неприступной крепостью: в 1403 году им запросто овладел литовский князь Витовт. Причём, вначале он разбил перед замком лагерь - специально, чтобы устрашить защитников Георгенбурга количеством своих воинов...

В 1525 году после превращения Пруссии из церковного в светское государство замок стал владением последнего, тридцать четвёртого магистра Ордена и первого герцога Пруссии Альбрехта Гогенцоллерна. Через Георгенбург проходила старая дорога из Инстербурга в Рагнит (ныне Неман), по которой герцог Альбрехт ездил в Курляндию к своему брату Вильгельму.

В 1656 году замок захватили... татары! Правда, не из Зо­лотой Орды, а наёмники польского шляхтича Гонсиевского. Превратив окрестности Георгенбурга в залитые кровью руины, они захватили в плен тридцать молодых мужчин, забрали весь домашний скот и всё мало-мальски ценное имущество. После этого набега здешние жители стали употреблять крепкую пословицу, смысл которой аналогичен нашему “Незваный гость хуже татарина”.

“Глотать верёвку”

- Дважды крепость была занята шведами: в 1643-1648 годах и во время Тридцатилетней войны.

Кстати, по адресу шведов обозлённые “аборигены” тоже прошлись, непереводимо и непечатно. В общих чертах - швед, который ест селёдку с молоком, представлен в пословице как вечный обитатель сортира, а желают ему “глотать верёвку” почаще...

После эпидемии чумы 1709 года, когда в окрестностях замка почти не осталось живых, король Фридрих Вильгельм передал Георгенбург в государственную вотчину. Деревни, расположенные к северу от замка, были вскоре заселены ремесленниками из австрийского Зальцбурга.

Интересно, что австрийцы значительно улучшили “женскую породу”. По отзывам современников, женщины Восточной Пруссии никогда не отличались особой красотой: тяжеловесные, со свекольными щеками, водянисто-серыми глазами и соломенными волосами, они были, наверное, достойными невестами и почтенными женами, но...облагородила их облик именно “австрийская нота”. Характерная деталь, которая бросается в глаза на портретах восточно-прусских красавиц - надменно оттопыренная нижняя губка, пухлее и ярче верхней, и есть эта самая, заимствованная смешением кровей, “австрийская подробность”.

Не смог даже король

- Историк XVIII века Луканус писал:

“Совсем рядом с замком, на большой дороге, расположен завод по производству патоки и пива, а также кирха в виде башни на крутой горе, построенная из красного камня. Внутри она светлая, просторная и хорошо выглядит. Алтарь и кафедра являются произведениями камнерезного искусства <...> Деревня состоит из длинной улицы, на которой проживают не крестьяне, а только ремесленники, а также сад, где король Фридрих Вильгельм пировал в июле 1739 года”.

Пир ему, очевидно, понравился, ибо в том же году рядом с мостом через Инстер, была выстроена, за государственный счёт, дорогущая дамба для сдерживания весенних паводков. Тем не менее, Георгенбург так и остался деревней. Хотя тот же Фридрих Вильгельм собирался даровать поселению городские права ещё в 1721 году - чтобы сделать его более привлекательным для переселенцев и как можно скорее “залатать дыры” в экономике земель, почти обезлюдевших из-за свирепствовавшей чумы.

Король обратился к министрам с предложением объявить городами Георгенбург, Рагнит (Неман), Тапиау (Гвардейск), Таплакен и Гольдап (теперь в Польше). Но... дабы не помешать торговому развитию Велау (Знаменск) и Инстербурга, Георгенбург и Таплакен (ныне Талпаки), министры решили в статусе не повышать. И привели резоны, которые король не смог проигнорировать. Георгенбург там и остался “в тени” Инстербурга.

Разрушена после войны

- Надо сказать, что кирха, упомянутая Луканусом, - не первая в Георгенбурге. Сначала была построена небольшая фахверковая, с фигурой рыцаря на крыше - и только в 1693 году появилась та, о которой говорит историк. Внутри неё был плоский потолок, кафедра - вырезана в форме восьмигранника с витыми башенками по углам, на панно - Бог и четыре евангелиста. Рядом с кафедрой, с обеих сторон, - по колонне, подпирающей балки перекрытия. В сводчатых нишах - Матфей и Лука, выше них - орнамент в виде вьющихся растений. На втором этаже - маленькие витые башенки, распятие, под крышей - деревянный голубь.

В кирхе хранились и могильные камни. Самое старое надгробие - орденское, с изображением рыцарского герба, испещрённое готической вязью (полустёртый текст был неразборчив уже в XVIII веке). Забегая вперёд, скажем, что кирха эта была отреставрирована в начале ХХ века - и разрушена после Второй мировой войны. На месте, где она стояла, - обелиск советским воинам, павшим в бою за Георгенбург.

Впрочем, вернёмся в замок.

Царедворец Апраксин

- Во время Семилетней войны 1756-1763 годов в нём размещалась ставка русского генерала Апраксина. Именно здесь разыгралась личная драма этого опытного царе­дворца. Он командовал армией, которой противостояли войска прусского фельдмаршала Левальда. Русская армия взяла Мемель (ныне - Клайпеда), Тильзит (Советск), Гумбиннен (Гусев) и Инстербург.

19 августа в сражении под Гросс-Егерсдорфом, в 15 км от Георгенбурга, войска Левальда были разбиты в пух и прах. Но... вместо того, чтобы ринуться дальше на Кёниг­сберг, Апраксин отдал приказ об отходе к Мемелю.

Дело в том, что до него дошли известия о тяжёлой болезни императрицы Елизаветы. Нарисовалась перспектива скорой смены власти: вместо Елизаветы на престол вот-вот мог взойти Пётр III, фанатично влюблённый в Пруссию. Полагая, что Петру III явно не придётся по вкусу прыть главнокомандующего, разбившего его, Петра, “возлюбленного” короля Фридриха, Апраксин и отработал “задний ход”. Но - просчитался. Елизавета успела отдать его под суд. Апраксин потерял всё, что имел. А русские войска всё же оказались в столице Восточной Пруссии. Правда, потом всё произошло так, как и предвидел хитроумный Апраксин, но... ему от этого уже было не легче.

Сортир в кирхе

Во время наполеоновских войн в Георгенбурге некоторое время размещался штаб маршала Даву, героя многих битв, участника “русского похода” 1812 года.

Говорят, Даву лично распорядился, чтобы кирху в селении превратили в “общественный туалет”. И будто бы (эта байка упоминается в одном из французских романов) несколько солдат, справивших нужду прямо в нише, где стояло распятие (под крестом!), буквально через пару дней умерли от странной болезни: их “мужское достоинство” опухло, посинело, от боли они кричали дурными голосами и испускали дух в жутких корчах. Впрочем, всё это похоже на симптомы “французской” болезни - что, однако, не объясняет её одномоментного обострения.

...В начале XIX века, после неудачной войны с Францией, прусское государство было вынуждено распродать часть своих владений. Георгенбург приобрёл купец Хейно из Инстербурга. А далее - начинается история семьи Симпсонов. Которая не имеет отношения к популярному нынче мультфильму - но очень многими нитями связана с сегодняшним днём Георгенбурга.

Д. Якшина

(Продолжение следует)